Вот и наш парень рухнул в мстительный пожар, пылающий у девушки в душе, так же самозабвенно, как те старики в своем домике на краю деревни, которые сразу избавились от тоски, не отпускавшей их до последних дней жизни. Потому что старики чувствовали, что тоску эту дано им нести в душе до конца, и хотя не знали они, когда он наступит, этот конец, не знали, что уже на следующий день после того, как старик разговаривал с соседом, — то есть хоть они и не знали этого, но те слова все-таки были правдой. Как слова человека, который сказал, мол, я до конца жизни своей буду любить жизнь. И на рассвете сел в машину, вставил ключ в замок зажигания, завел — а дальше уже не стоит и продолжать, потому что конец был таким же, как в любом ДТП со смертельным исходом, с той одной-единственной разницей, что жертвами других ДТП был не этот человек, который любил жизнь.
Девушка, таким образом, была девушкой мстительной; подруга, которая увидела их, девушку и нашего парня, вместе, даже подивилась, до чего же этот парень, мягко говоря, не красавец. Она даже потом сказала нашей девушке: кому ты хочешь отомстить-то? И девушка ответила: ему, бывшему другу, который оказался таким подлецом, и всему миру, всем парням, пускай видят, какие они! И она сама будет решать, это будет ее прихоть, ее минутное настроение, ее душевное состояние, кого она себе выберет, и если она захочет, то выберет именно такого человека, с такой незавидной внешностью. Ты же только самой себе напакостишь, — сказала подруга. Кого это заденет-то, подумай, а над тобой все только смеяться будут, что ты после — и она назвала имя бывшего друга — связалась с парнем, у которого такая внешность, да к тому же никакой перспективы в жизни. Но вот в чем подруга ошиблась: когда бывший друг увидел девушку с нашим парнем, в нем снова вспыхнула любовь к ней. Так что девушка наша могла гордиться, что нашла такое дальновидное решение, выбрав себе в кавалеры нашего парня; впрочем, это решение было дальновидным, даже мудрым и в том случае, если бы бывший друг не вернулся к ней: ведь тогда непритязательная внешность нового кавалера была бы ей чем-то вроде епитимьи — не за ее прегрешения, а за грехи всего мира, и она до конца своей жизни исполняла бы эту епитимью. То есть могла бы стать вроде как святой, и при этом даже можно было не опасаться, что наш парень уйдет и станет увиваться за другими женщинами, как всякий мужчина, когда первый порыв сексуальной страсти, будучи удовлетворенным, утихнет. И мужчина становится поистине неистощимым, придумывая все новые и новые объяснения, почему так затянулось совещание или почему не получилось у него, возвратившись из командировки, в тот же день попасть домой. Он даже не остановится перед тем, чтобы попытаться выжать сочувствие у оставленной дома жены, описывая в красках, почему он не решился поздно вечером добираться домой, ведь вот и в новостях, например, сообщали про того актера, который глубокой ночью, ну и так далее, и чем это кончилось, а ведь он, бедный, то есть актер этот, так любил жизнь, и вот, недолго ему пришлось ее любить. И жена, проникнувшись пониманием безвыходности сложившейся ситуации, уже согласна считать мужа скорее исполненным высокой ответственности человеком, который не хочет рисковать без особой нужды благополучием семьи, чем мерзавцем, который хватается за любую возможность, чтобы провести лишнее время с любовницей, а на оставленную дома жену плюет с высокой колокольни. В этом жена глубоко заблуждается: на самом деле муж, оказавшись на свободе, не хочет упустить ни единой возможности, ни единого предлога, чтобы повести новую бабу в бар, потом в гостиницу, чтобы сполна насладиться счастьем редких свиданий. И когда на следующий день, вечером, муж наконец оказывается дома, рядом с женой, и та собирается, после разлуки, испытать несколько сладких минут, он отворачивается и говорит, что командировка была ужас какая утомительная, столько времени за рулем, да волнение, состоится ли сделка, ты потрясающе выглядишь, но, честное слово, извини, не получится у меня сейчас. И жене даже тут приходится быть понимающей, делать вид, что она и не думает принимать всерьез дурацкие сплетни, что, дескать, муж изменяет ей направо и налево, — потому что не хочет она разрушить семью.
Но с этим парнем, думала наша девушка, ничего такого можно не опасаться, к тому же, когда тебе будет за сорок, все мы уже в равной степени не красавцы, так что и парень этот не будет так уж выделяться своей удручающей внешностью. А если она будет рядом с ним, то из него в самом деле что-нибудь выйдет, потому что у нее сил ох как много. Она, о, она способна поднять такого человека, как этот парень; уже то, что она не оставит его, несмотря ни на что, уже то, что он ее заполучит в спутницы жизни, уже это должно придать ему столько силы, чтобы — и в огонь, и в воду… И тогда начнется его стремительный взлет на научном поприще, и ей уже представлялись картины, от которых тепло становилось на душе: вот он, пожилой, в сединах, выходит из Академии наук, и пассажиры проезжающего мимо автобуса толкают друг друга локтями: смотри, смотри, это же… И взгляды их медленно, по мере продвижения автобуса — потому что такова уж особенность будапештского транспорта — не способен он двигаться быстрее, хоть и выделена автобусам отдельная полоса, но обязательно влезут туда всякие нувориши на «ауди», ну, и такси, конечно. Словом, в этом замедленном темпе транспортного потока головы пассажиров в таком же темпе поворачиваются слева направо, пока силуэт знаменитого ученого не исчезнет в толпе. Интересно, что говорят пассажиры в это время не о том, какой, мол, у него непрезентабельный вид, а совсем наоборот: какое характерное лицо, каждая складка, морщина выдает необыкновенную силу мысли, огромную эрудицию, глубочайшую ответственность за состояние науки.
Девушка наша, однако, оказалась совсем в другой ситуации, можно сказать, противоположной той, которую она себе представляла, и произошло это после того, как она помирилась с прежним своим другом, потому что друг этот, которому она собиралась отомстить, снова в нее влюбился. Вечером он позвонил ей по телефону, — нашего парня в это время у нее не было, он уехал в деревню к родителям. Бывший друг и девушка договорились встретиться и, после того как она высказала ему все, что она о нем думает, помирились. Девушка в тот же вечер позвонила подруге и поделилась с ней своим триумфом: все-таки правильно она поступила, и нечего было подруге высказываться, что все зря и все не так. Подруга, правда, знала кое-что, чего не знала наша девушка, но делиться своей информацией в этот момент не стала, чтобы, во-первых, не портить девушке настроение, а во-вторых, чтобы поберечь информацию до такого часа, когда сможет причинить ей больше боли. Информация заключалась в том, что бывший друг, собственно, вернулся к прежней любви потому, что гимназическая красавица, к которой он было ушел, через две недели его прогнала. Более того, выяснилось, что в течение этих двух недель она вовсе не принадлежала исключительно бывшему другу нашей девушки, но, среди прочего, у нее была связь с молодым преподавателем математики, у которого, правда, недавно родился ребенок, но, наверное, как раз из-за этого отношения с женой у него сильно разладились, и математик подумал, что репетиторство, которым он занимался, вполне можно использовать как способ для решения этой проблемы. Девушка — имеется в виду та красавица — все равно стояла на пороге экзаменов на аттестат зрелости, то есть одной ногой уже во взрослой жизни, так что математик свои отношения с ней не считал таким уж смертным грехом, а жена — что жена, ее не убудет, если он ученице подарит то, в чем жена на данный момент не особо нуждается.
Подруга решила сейчас всего этого не рассказывать, потому что наша девушка, конечно же, объяснила бы эти события так, как это было наиболее приемлемо для нее, даже если это противоречило фактам: дескать, бывший — и вновь теперь обретенный — друг разочаровался в красивых и решил, что ему нужна другая, надежная, пускай она внешне не так эффектна, как он — а бывший и вновь обретенный друг был юношей очень эффектным, — зато ему не надо будет все время тревожиться, что однажды он обнаружит в супружеской постели кого-то совсем постороннего. Лучше уж он сам будет погуливать по чужим постелям, постелям жен приятелей и знакомых. Он не совсем идиот, не совсем размазня, чтобы жизнь и всякие безголовые телки играли им в свое удовольствие. Как раз о чем-то таком он размышлял, когда встретился с нашей девушкой, и практика подсказала единственно верное решение теоремы, выстроившейся в его голове.
Нет, сейчас я не стану ей этого рассказывать, — подумала подруга. И рассказала много позже, когда девушка стала замечать кое-что за мужем; надо ли говорить, что из этой связи какое-то время спустя получилось замужество. Она, наша девушка, а теперь замужняя женщина, пожаловалась подруге, что не нравится ей кое-что в том, как ведет себя муж, и как ты думаешь, что мне делать? Тут подруга и выложила ей все, что знала давно, и информация эта в конечном счете помогла нашей девушке, то есть теперь уже женщине с двумя детьми, принять решение о разводе.
