Никогда бы не подумал, что ангелы пахнут как бомжи.
Я обхватил его обеими руками и, развернувшись вместе с ним, сильно толкнул. Он упал навзничь, спиной на землю. Крылья распластались и с размаху шлепнули по крышам машин. Завопила сигнализация. Я не удержался на ногах и упал рядом. Он поднялся быстрей меня и уже собирался пуститься наутек. Пихнул его обеими руками. Снова повалились оба. Сработало еще несколько сигнализаций.
Он сидел, опираясь руками на землю позади себя, часто и громко сопел. Я сгреб его за ворот, потянул, еще раз поражаясь, как от него разит мочой и подворотней, и дернул что есть силы в другую сторону.
– Ангел, да? Ангел?!
Он упрямо молчал. Молчал и отводил взгляд каждый раз, когда я пытался посмотреть ему в глаза.
– А ну брось, урод! – кричали откуда-то сверху. – Сейчас же брось! Сейчас в милицию позвоним!
Он уползал от меня за колесо «КамАЗа». Я дышал так же тяжело, как и он. Теперь, наверное, и от меня будет пахнуть бомжатиной. Захлебываясь и перекрикивая друг друга, верещали и выли сигнализации. Другой голос, поближе, грозился спустить на меня собаку. Теперь я мог идти к Марии, никто не помешает.
Она сидела возле подъезда на большой перетянутой скотчем коробке. Сзади стояли коробки поменьше, потертая спортивная сумка. У ее ног лежал бумажный китайский зонт.
Заметив меня, Мария удивленно всплеснула руками. Я подошел.
– Вот так явление! – сказала она. – Присаживайся, – и подвинулась на край коробки.
Я сел рядом. Я волновался.
– Ты что тут на коробках?
Она снова всплеснула руками:
– Нет, ну надо же, ты заявился – вот именно сейчас. Ты куда вообще пропал-то? Не звонил.
– К отцу ездил.
– Далеко?
– В Ростов.
– Далековато. А я вот из семьи ухожу.
Она помолчала, весело глядя прямо перед собой. Я посмотрел на нее: она выглядела беззаботной и легкой, будто собралась в долгожданный отпуск. Мария взяла китайский зонтик, положила его на плечо и повернулась ко мне.
– Представляешь, они нас прослушивали.
– Кто?
– Как – кто? – она крутанула зонтик, и за ее плечом завертелся, ловя собственный изворотливый хвост, тощий зеленый дракон. – Мужчины мои. Да. Диктофон установили в спальне. Как тишина – выключается, как звук какой-нибудь – включается. Понял?
– Понял.
Зонт остановился, и дракон замер, наступив Маше большой когтистой лапой на плечо.
– Тишина – выключается, звук – включается.
Мимо прошла какая-то женщина, смерившая нас ледяным взглядом.
– Здравствуйте, Антонина Львовна, – сказала Мария.
Антонина Львовна молча и не оборачиваясь кивнула.
– Маш, а ты… куда?
– Да к маме, куда ж еще. Так что будем мы теперь с твоей Лорой каждое утро видеться, белье будем рядышком сушить.
Мария игриво наморщила нос:
– Во как. Да ты не бойся, я ни гу-гу.
Я встал и закурил давно уже приготовленную, намятую в пальцах сигарету.
– Маша, переезжай ко мне, а? А с Лорой я больше не встречаюсь.
– Ух ты!« – она удивленно подняла брови и замерла так, глядя на меня.
– Переезжай?
Наверное, я выглядел совсем уж мальчишкой, выпрашивающим конфет перед самым застольем, когда уже и гости начали сходиться, и картошка почти сварилась. Она вдруг опустила глаза, подождала, пока мимо пройдет девочка с пуделем на поводке, сказала:
– Ты извини, Леш… Нет.
Во двор въехала «Газель», Мария встала:
– Это за мной.
Она шагнула ко мне.
– Извини, Леш. Прости. Никогда не думала, что ты… что предложишь такое. Давай сразу решим все. Черт, и машина тут – как не вовремя! Ты не думаешь ведь, что чем-то мне обязан, правда?
Я тряхнул головой – мол, нет, конечно.
– Ну и правильно. Я, если хочешь знать, тебе очень благодарна. Очень. Разве я сама когда-нибудь решилась бы? Да ни за что. Стыдно было, правда, когда они включили мне эти записи, на полную громкость… судилище устроили – что ты! – потом как-нибудь расскажу. Ну да у всего своя цена, правда?
– Правда.
Подъехала «Газель», пожилой водитель выглянул в окно:
– Машину вы заказывали?
– Да-да.
Мужичок выбрался из кабины и пошел открыть дверцы грузового отделения.
– Поможешь загрузиться?
Я шагнул к коробке.
– Да подожди ты! – она схватила меня за руку. – Ты правда не обидишься? В общем, я так решила… мы не будем с тобой встречаться. Я новую жизнь начинаю, Леша. Все с нуля, представляешь? Новая, совсем-совсем новая жизнь!
– Начни со мной. У меня тоже, между прочим – новая. Я еще раньше тебя решил.
– Да? Поздравляю. Расскажешь потом, да? Мы будем друзьями, хорошо, Леш? Прости. С тобой не совсем то, чего я сейчас хочу. Лешенька, миленький, я тебе больно сделала, да?
– Ну да. Но нет, нет, не ты.
– Давай погрузимся, ладно, Леш? А то вон водитель хмурится, ну его.
Я уложил коробки с намокшими донышками, сумку, несколько пластиковых пакетов. Сверху – зонтик с драконом, он не помещался в салон.
– Ну, пока. Позвони мне.
– Пока.
«Газель» завелась, несколько раз сипло потарахтев стартером, и поехала в сторону дороги. Я поймал взгляд Марии в боковом зеркале – задумчивый и одновременно полный какой-то беспечной решимости.
«А как же я?» – «Нет, Леш, сейчас совсем не о тебе речь».
На небе по-прежнему, как беженцы в порту, толпились тучи. Пахло водой. В получасе неспешной ходьбы отсюда меня ждала съемная квартира с запылившимся за время моего отсутствия телевизором, ворчливым бачком унитаза, раскиданными во время моих сборов в Ростов вещами.
Я побежал за «Газелью».
