— К кому? — хором воскликнули дети.
— Святому Антонию, — повторила Франческа. — Неужели вы не знаете, кто такой святой Антоний?
— Никогда не слышали о таком, — пожала плечами Пенни.
— Святой Антоний — очень добрый святой, — начала Франческа. — Если вы что-нибудь потеряли, то надо сразу обращаться к нему. Я всегда в таких случаях прошу его помощи. Но помните, если он поможет вам найти пропажу, например учебник, надо обязательно поблагодарить его и положить деньги в ящик для пожертвований, когда вы в следующий раз пойдете на мессу.
— На мессу? — переспросил Уилл. — Вы имеете в виду церковь?
— Да, разумеется.
— Но мы же не ходим в церковь, — сказала Пенни.
Ее признание не удивило Франческу. Она знала, что их родители не венчались, и догадывалась, что они люди неверующие.
— Понимаю, — задумчиво произнесла Франческа, затем улыбнулась. — Знаете, я думаю, хуже не будет, если вы помолитесь ему, как умеете. Это никому не навредит, согласны?
На следующий день, когда Лоретта спустилась вниз, была уже середина дня и время обеда давно миновало. Франческа, сидя на кухне, доставала из корзины и аккуратно складывала свежепостиранное и отжатое в машине белье.
— Ничего не говорите, — заявила Франческа, не дав Лоретте даже рта раскрыть. — Я увидела груду грязного белья и решила быстренько все простирать. Мне все равно нечего было делать до прихода детей из школы.
— Но миссис… простите, Франческа, — начала Лоретта. — Я бы никогда не решилась просить…
— Но вы и не просили, — отрезала Франческа. — Я сделала это, потому что это надо было сделать.
Лоретта присела на стул.
— Вам немного лучше, как я погляжу, — отметила наблюдательная Франческа.
— Да, лучше, хотя еще немного нездоровится, но температуры уже нет. Думаю, мне пора возвращаться на работу.
— Поверьте, ничего страшного не случится, если вы не выйдете на работу, окончательно не поправившись. Возьмите еще один день. Уверена, ваш начальник, мистер Пейс, сказал бы вам то же самое.
Лоретта с явным удивлением уставилась на нее:
— Откуда вы узнали, что моего босса зовут мистер Пейс?
— Он заходил вчера, пока вы спали, — пояснила Франческа.
От изумления у Лоретты снова подпрыгнула температура.
— Он принес суп, хлеб и мясо с овощами, — продолжала Франческа. — Так что накормить детей мне не составило труда.
— Странно, во сне как-то отвлекаешься от всего, в том числе от домашних забот, — призналась Лоретта.
— Для этого и нужен сон, — подхватила Франческа. — Спать очень важно, но многие почему-то так не считают. Взять моих дочерей. Они вечно жалуются на усталость и плохое настроение. Попробуйте ложиться спать на час раньше, советую я им. За неделю вы станете выглядеть лет на десять моложе. Но разве молодежь слушает нас, стариков.
Лоретта улыбнулась:
— Помнится, вы говорили, что у вас две дочери. Они тоже живут в Род-Айленде?
— Флорида и Орегон, — уныло ответила Франческа.
— Понятно. Вам, наверное, их очень недостает?
— «Очень» — это мягко сказано, — ответила Франческа. — Таковы все матери к старости.
— Я не уверена, что все матери одинаковы, — возразила Лоретта, — по крайней мере моя особо отличается.
— Неужели? Скажите, а где живет ваша мама?
— На севере штата Нью-Йорк.
Франческа задумчиво посмотрела на Лоретту. Как человек, немало повидавший на свете, она научилась чувствовать момент, когда кого-то тянет излить душу.
— Как вы думаете, а не выпить ли нам по чашке чая? — предложила она. — Сегодня утром я как раз испекла пиццелле и хочу вас угостить.
— С удовольствием, — отозвалась Лоретта. — Но скажите, что такое пиццелле?
— Попробуйте — узнаете, — усмехнулась Франческа.
Они прошли в гостиную. Лоретта принесла поднос с чаем и чашками и поставила его на столик, а Франческа — тарелку с пиццелле. Они уселись на диване, и Лоретта налила им обеим по чашке ароматного чая.
— Вот пиццелле, — сказал Франческа, предлагая Лоретте круглое печенье, похожее на вафли. — Видите, оно напоминает маленькую пиццу. Только тесто тоньше, и пекут его как вафли.
Румяное, нежно-золотистое печенье с помидорами и моцареллой привели Лоретту в полный восторг.
— Какой изумительный запах!
Так за чаем и необыкновенно вкусными пиццелле произошел их разговор по душам.
— Вы рассказывали о своих дочерях, — начала Лоретта. — Как так вышло, что они уехали от вас?
— Работа, — посетовала Франческа. — Вы же знаете, как это получается. Сейчас все думают, что лучше жить там, где больше зарабатываешь. Никто даже не предполагает, что жизнь вместе с близкими тоже может принести немало радости и счастья.
— Но все-таки я поняла, дела у ваших детей складываются вполне удачно.
— Увы, не у всех. У дочерей все обстоит благополучно. Но у меня еще есть сын, вот он никак не может устроиться. Только не поймите меня неправильно. Он хороший мальчик. Энергичный, толковый, трудолюбивый.
— В чем же проблема? — поинтересовалась Лоретта.
Франческа чуть помедлила с ответом:
— Ладно, шепну вам по секрету, в чем дело. Несколько лет назад он собирался жениться. Все уже было готово. До свадьбы оставалось три недели, как вдруг все расстроилось.
— Что же случилось?
— Мой сын ни словом не обмолвился о причине, но два месяца спустя я прочитала в газете, что его бывшая невеста вышла замуж за другого парня. А еще месяцев через шесть я увидела там же краткое сообщение о рождении у них ребенка. Подсчитать нетрудно.
— Ну и ну! — сочувственно воскликнула Лоретта.
— Вот именно, — продолжала Франческа. — Но ведь жизнь на этом не заканчивается. Уверена, он найдет свое место под солнцем, и у него все образуется. А теперь ваша очередь. Какая история у вас?
— Вам хочется услышать историю о том, как симпатичная девушка осталась одна-одинешенька с двумя детьми на руках?
Франческа пожала плечами и кивнула.
— Итак, с чего начать? — громко спросила Лоретта.
— Расскажите для начала о вашей маме.
— О моей маме? Думаю, наши нелады с ней начались после смерти отца. Я была очень привязана к нему. Конечно, мама его тоже любила, и я знала об этом. Но через два года она опять вышла замуж, а я сразу не сошлась с отчимом.
— Он оказался плохим человеком?
— Нет. Просто он не был моим отцом, — объяснила Лоретта. — Я взбунтовалась и сделала все, чтобы испортить жизнь всем в доме. Тогда я была подростком — строптивым и непослушным. Нарочно, назло маме я перестала ходить в церковь. Она, конечно, страшно расстроилась, потому что она у меня настоящая, глубоко верующая католичка. Для них обоих, вероятно, стало огромным облегчением, когда я уехала учиться в колледж. Именно там я встретила Дэвида.
— Отца Пенни и Уилла?
— Совершенно верно. Дэвид был на два года старше меня. Красивый, напичканный модной философией и другими радикалистскими теориями об устройстве общества, социальных отношениях и бесполезности религии. Он показался мне исключительно умным и оригинальным. Конечно, брак Дэвид считал пережитком. Когда он окончил колледж, я бросила учебу. Думала, в любой момент смогу вернуться и закончить образование. — Лоретта умолкла и виновато взглянула на Франческу. — Что говорить, я была наивной дурочкой.
— Все мы ошибаемся, — сочувственно отозвалась Франческа.
— Стоит ли упоминать, как это огорчило маму. Но мне было все безразлично. Мы с Дэвидом перебрались сюда, в Провиденс, он нашел работу преподавателя. Мы сняли небольшую, но уютную квартиру. Через год на свет появилась Пенни, а еще через год с небольшим я опять забеременела. Узнав об этом, в отличие от Дэвида, я очень обрадовалась. Он же отдалился от меня, стал чужим. Я делала вид, будто не замечаю этого. — Лоретта совсем сникла. — Он не хотел, чтобы у нас был второй ребенок.
Лоретта подняла голову, и Франческа увидела, что в глазах у нее стоят слезы.
— Я была в бешенстве и напрямик сказала ему, чтобы катился на все четыре стороны, а о детях я позабочусь сама. Вскоре Дэвид ушел, как он выразился, чтобы обрести себя.
— Ну и как, обрел? — спросила Франческа.
— Да, обрел, — горько усмехнулась Лоретта. — Другую женщину.
— Но по крайней мере он поддерживает отношения с детьми?
— С какой стати? — Лоретта пожала плечами. — Пенни тогда была совсем крошкой, а Уилл еще не родился на свет.
Лоретта долго рассказывала о том, как трудно и тяжело одной воспитывать детей, а Франческа слушала и сочувственно кивала. Она удивлялась, какой твердостью, решимостью наделена эта молодая женщина, но еще сильнее поражалась чувству ответственности Лоретты, ее нежеланию винить кого бы то ни было в сложившихся обстоятельствах.
Когда Лоретта закончила свою историю, Франческа не могла сдержать восхищенной улыбки.
