Ло уже держал наготове раскрытую пачку «Мальборо». Он пристрастился к этим сигаретам во время командировки в США. Его прозвище в министерстве, которое употреблял о-очень узкий круг людей, было «Ковбой».
Фа выдохнул дым, никотин немного успокоил нервы.
— Но люди Тибетца — они-то ничего об этом не знают?
— Нет, — ответил Ло. — Это нам точно известно.
— Но как такое возможно? Наверняка он и раньше проходил обследования. Неужели никто ничего не…
— У него случались проблемы со здоровьем. Инфекция желчного пузыря. Защемление нерва. Дизентерия. Рутинные заболевания. А что-то подобное нужно было бы специально выискивать. Наверное, это развилось уже после того, как он последний раз проходил осмотр. — Ло усмехнулся. — А может, физическое здоровье и не является высшей ценностью, когда веришь в грядущую реинкарнацию. — Он стряхнул сигаретный пепел. — У нас есть свои люди в его ближайшем окружении. И нам известно, что там никто ничего не знает. Если этот диагноз верен — а у нас нет причин думать, что это не так, — тогда рано или поздно прошлый эпизод повторится, и он снова свалится в обморок. Но мы не знаем, где и когда это случится. И тогда у нас уже может не оказаться такого доступа к нему, какой имелся в Риме. — Ло откинулся на спинку тяжелого кресла. — А когда у него снова возьмут анализы, тогда уже все всё узнают.
Фа перечитал документ, лежавший перед ним на столе. Он произнес вслух это диковинное слово:
— Феохромоцитома. — И зачитал то, что было написано дальше: — Опухоль симпатической нервной системы, вызванная железами надпочечников, вырабатывающих избыток эпинефрина.
— Рак, — подытожил Ло, закуривая новую сигарету. — Он перекинулся на легкое. — И Ло протянул президенту пачку «Мальборо».
— Нет уж, спасибо, — произнес Фа и поглубже устроился в своем кресле. — Ну что ж, пожалуй, это решит нашу тибетскую проблему.
Ло задумчиво кивнул и выпятил губы.
— Это решает лишь одну проблему, товарищ. Зато порождает другую. И очень серьезную.
— Преемственность? Но разве мы не наметили следующего Далай-ламу?
— Да-да, об этом-то уже позаботились. Но проблема не в этом.
— Тогда объясните.
— Если верить нашим медикам, то ему остается жить около двух месяцев. А за это время можно много бед натворить.
— Каких именно?
Несколько снисходительным тоном Ло проговорил:
— Я думал, вы догадаетесь. Как только он узнает, что скоро умрет, то наверняка подаст ходатайство о том, чтобы ему разрешили вернуться в Тибет.
— Это правда, — кивнул Фа. — Вероятность очень высока.
— А разрешать этого нельзя.
Ло заметил, как изменилось выражение лица Фа: тот явно был задет его резкостью. И добавил:
— Разумеется, товарищ президент, это не мое личное решение. Я всего лишь… — тут он улыбнулся, — слуга партии. Я довожу до Государственного совета свои донесения и рекомендации. Но едва ли нужно указывать вам, что Совет, так же, как и все мы, члены Постоянного комитета, никогда не допустим, чтобы такое разрешение было дано. — И добавил, внося в разговор легкомысленную нотку: — Полагаю, излишне подсказывать вам, как откликнулся бы на подобную идею наш славный генерал Хань.
Когда в Тибете было подавлено последнее восстание, генерал Хань публично выразил желание «смазать гусеницы наших танков кишками пятисот лам». Генерал Хань был большим любителем публичных заявлений.
Фа размышлял над возникшей проблемой, а Ло тем временем продолжал:
— Как вам наверняка известно, похоронный протокол Далай-ламы предусматривает погребение в ступе. Труп высушивают и замуровывают в гробнице. Так что проблема не только в том, что он может вернуться на родину, чтобы умереть, и проведет остаток дней, порождая антикитайские волнения. Вдобавок нам останутся его мощи. А мощи, — тут он медленно покачал головой, — мощи всегда порождают проблемы. Его могила превратится в святыню. Святыня будет привлекать верующих. Начнутся паломничества. Вы хотите, чтобы в нашем тылу появился Ватикан, или Кааба, или Иерусалим? Думаю, вряд ли.
— Не хочу, — ровным тоном ответил Фа. — Ни в коем случае.
Ло наклонился вперед, и лицо его сделалось игривым.
— Ну, а вот вам безотлагательная проблема: в новостях сообщается, что он скоро умрет. Он подает ходатайство о возвращении на родину. Мы отказываем ему — это наш долг. Что происходит дальше? Наши враги используют этот шаг против нас. Какое коварство со стороны Китая — ответить отказом на предсмертную просьбу этого замечательного человека. Понимаете?
— Можно не сомневаться, последуют всякие неприятности. Ну что ж, нам уже приходилось сталкиваться с подобными вещами. Вспомните, что творилось после тысяча девятьсот восемьдесят девятого.
— Ну да, — улыбнулся Ло. — Так почему бы нам не избежать всего этого?
— Я вас не понимаю, товарищ министр. Скажите ясно, что у вас на уме.
— Предположим, — сказал Ло, — что Навозный Лотос умирает раньше, чем выясняется, что он болен этой феохрома… этой штукой.
— Как это — «раньше»?
— Ну, товарищ, — рассмеялся Ло, — существуют же разные способы.
Фа моргнул.
— Вы хотите сказать — если убить его?
— Ну, можно и так выразиться.
У Ло был такой вид, как будто он рассуждал о чем-то самом будничном, вроде рецепта сдобной выпечки.
— Существует множество способов, товарищ. Десятки. У нас есть целое подразделение, которое занимается именно этим. Тринадцатое бюро. Можно устроить так, что это будет выглядеть как сердечный приступ. Или какая-то другая естественная причина. В наши дни химическая промышленность делает большие успехи. — Он улыбнулся с профессиональной гордостью. — В отличие от русских, я предпочитаю не оставлять отпечатки своих пальцев по всему телу. Русские — жестокий народ. Им очень хотелось, чтобы все знали: именно они убили Литвиненко. Потому-то они и применили полоний. — И осуждающе добавил: — Это не наш метод.
Фа старался сохранять внешнее спокойствие, как будто они с министром обсуждали какой-то вопрос бюджета. Внутри у него все сжалось в комок.
— Подобный шаг, — проговорил наконец Фа, — был бы несомненно… чудовищным.
Ло затушил сигарету.
— Ну, если рассматривать альтернативу, — то я бы не сказал, что таким уж чудовищным.
Время. Нужно выиграть время, подумал Фа. Он мягко сказал:
— Я не имею права навязывать свое мнение в подобных делах. Его необходимо представить на рассмотрение Постоянного комитета и проконсультироваться с Государственным советом. Да. Такие дела партия должна решать сообща.
— Товарищ президент. Товарищ генеральный секретарь. При всем моем уважении к Государственному совету, к Постоянному комитету и к партии — у нас нет времени на бесконечные собрания. Теперь он в любой момент может снова свалиться без чувств, и тогда все узнают, чем он болен, и станет слишком поздно. Да и какая разница, по большому счету? Ведь он, считай, уже покойник. А наше вмешательство лишь чуть-чуть ускорит ход событий. Ради благополучия Китая. Ведь, если вдуматься, мы только поможем ему. Избавим его от лишних страданий. Ну, правда, товарищ, — улыбнулся Ло, — если вдуматься, мы совершим очень гуманный поступок.
— Возможно. И все-таки, товарищ, принятие решения такой важности требует хотя бы нескольких собраний. Ведь мы же, в конце концов, коммунисты.
Ло вдруг огляделся по сторонам, будто турист, которому показывают знаменитую святыню.
— Это ведь кабинет Великого Кормчего?
— Да, — осторожно ответил Фа. — Это кабинет председателя Мао.
— А теперь председатель — вы. Ну, так станьте нашим вождем! Ведь не всякое решение сводится к тому, чтобы выстраивать на бумаге аккуратные столбцы цифр.
Фа, услышав столь вопиющую дерзость, постарался сохранить бесстрастный вид,
— Благодарю вас за доклад, товарищ, — проговорил он несколько холодно. — Я приму его к сведению. — И уже более суровым тоном добавил: — А пока — никаких действий предпринято не будет. Надеюсь, вы меня хорошо поняли?
Ло уставился на президента.
— Разумеется, товарищ.
Он ушел, не поинтересовавшись, в какой день президенту и мадам Фа удобно будет наведаться к нему в гости и отведать пельменей, приготовленных мадам Ло.
Глава 9
Надвигающаяся буря
Тумпапатумпапатумпапатум…
Жук занимался на беговой дорожке в «Фабрике мышц», фитнес-центре неподалеку от его офиса. Обычно он бегал до тех пор, пока майка вся не пропитывалась потом.
Тем временем он смотрел на телеэкран, бегло пролистывая второстепенные каналы: информационный ролик о том, как можно разбогатеть на продаже нового вида «драгоценного» камня под названием эксквизиум; репортаж в «Выпуске новостей» о пожаре на складе в Линкольне, штат Небраска; интервью с моделью, о которой он никогда не слышал, рекламировавшей продукты питания в стране, о которой он, кажется, тоже никогда не слышал; репортаж об употреблении стероидов среди игроков в гольф. Игроки в гольф — на стероидах? А почему бы и нет — все остальные спортсмены уже давно на них сидят. На канале C-SPAN — писатель, о котором он совершенно точно никогда не слышал, расхваливал книжку, которую он точно никогда не станет читать, а тем более покупать. Кулинарный канал. Воюющий Мир. Пикирующие бомбардировщики «Юнкерс». Электрооооннннный бум. Канал «Ремонтируем сами». Как справиться с самым упрямым цементным раствором. Этого было достаточно, чтобы ощутить ностальгию по тем старым добрым временам, когда было всего-навсего три телеканала плюс еще те, для которых нужна была смешная круглая антенна, чтобы их ловить.
