Несколько секунд все молчат.
– Это правда? – выговаривает Тия.
– Конечно, нет, – отвечает Пол. – У меня нет друзей. А игра изумительная.
Энн будит негромкая брань Джейми. Энн зевает и поворачивается. Теперь она лежит лицом к Полу, а тот – лицом к Тие. Все шестеро похожи на гостей, сраженных усталостью посреди конги. Энн приподнимается на локте. Яркий солнечный свет падает на кучки пепла на ковре, обувь и носки. Ночь была холодной, а утро выдалось теплым. Все понемногу ворочаются. Похоже, Джейми всех разбудил.
– Который час? – сонно спрашивает Тия.
– Десять, – отвечает Джейми. Кто-то зевает, кто-то потягивается.
– Я видела такой странный сон, – дремотным голосом начинает Энн. – Я катилась на лыжах вниз по склону, и...
Пол смеется. Эмили сонно хихикает.
– Очень смешно, Энн. Этот анекдот все знают, – перебивает Тия.
– А я нет, – возражает Брин. Эмили вздыхает.
– Да знаешь ты! Помнишь, два парня и девушка приезжают в отель и почему-то – отель переполнен или еще что – им приходится лечь втроем в одну постель. И конечно, девушку укладывают посередине, между парнями. Утром первый парень говорит, что видел потрясающий сон: его член дрочила красотка. Второй отвечает: «Надо же, какое совпадение! И мне приснился точно такой же сон». На это девушка отвечает: «Все мужчины одинаковы. А вот я видела невинный сон – будто качусь на лыжах по чудесному заснеженному склону горы!» Вот и все. Анекдоты я рассказываю хреново.
Подумав с минуту, Брин смеется.
– Дошло! – говорит он. Энн нравится Брин.
– Что это с тобой? – спрашивает Эмили у Джейми. Как и полагается ботану, тот опять корпит над своими списками. Он напоминает Энн древний компьютер, мучительно, медленно генерит данные, потому что больше ни на что не способен. Энн заглядывает Джейми через плечо. Он правит вчерашний список.
– Ты что делаешь? – спрашивает она.
– Пытаюсь разобраться.
– Зачем?
– Мы ведь еще здесь.
Спустя полчаса на кухне собираются все, кроме Тии. Она холодной водой стирает одеяла в ванной наверху. Энн недоумевает: Тия под этим одеялом проспала всего одну ночь. Наверное, у Тии навязчивый невроз – Энн как-то об этом читала.
Пробуждение оказалось делом неспешным, почти ленивым. Одни жаловались, что от жесткого пола ноет спина, другие радовались тишине и покою. Почему-то Энн вспомнила квартиру в Ислингтоне, своих родителей. Сейчас оба наверняка на работе, обливаются потом в душном Лондоне, может, изменяют друг другу, пытаются обслужить нескончаемых клиентов и не растолстеть от непрерывных бизнес-ланчей. Всю неделю работают, видятся урывками. Домработница приходит по будням через день. Обычные для «болтливого класса» разговоры об искусстве, политике, литературе, ресторанах, садоводстве и о том, какую пьесу посмотреть в субботу. К вечеру у них накапливается шесть газет, утром в воскресенье мать относит их на переработку. Днем в воскресенье она играет в теннис, а отец – в гольф. Весь Лондон не знает покоя, и эти двое тоже. Люди бегут на работу, спешат развлекаться или торопятся куда глаза глядят, заразившись чужой спешкой. А здесь, на острове, так тихо и спокойно, никто никуда не спешит, да и спешить некуда.
Эмили стряпает завтрак, обжаривает шкворчащий бекон, сосиски, яйца, грибы, хлеб и помидоры. Джейми, Пол и Брин сидят за столом. Джейми все возится со своим дурацким списком. Брин курит. Пол пытается собрать из мобильников рацию. По крайней мере, так кажется Энн. Не исключено, конечно, что Пол разбирает телефоны забавы ради.
– А вдруг это месть? – вдруг спрашивает Эмили.
– Ты о чем? – говорит Джейми.
– О том, что мы здесь, глупый. Может, кто-то хочет нас проучить?
– Эврика... – бормочет Пол, роняя резиновую клавиатуру под ноги.
Теорию мести Энн уже обдумала и отвергла. Джейми оживляется.
– Мы должны составить списки, иначе так ничего и не узнаем.
Эмили открывает заднюю дверь. В кухне становится чуть свежее.
– Думаешь, все мы в школе изводили одного и того же заморыша? – усмехается Пол.
– И убили его в честь создания нашей банды, – прибавляет Энн.
– Хмурым зимним днем в лесу, – подхватывает Пол.
– И холодный ветер унес отголоски жестокого детского смеха... – хихикает Энн.
– И вот теперь, в годовщину его смерти, кто-то затеял вечеринку...
– Какие же вы оба циники, – говорит Джейми.
– Да нет, – возражает Энн. – Мы просто так. Брин щелчком выбрасывает окурок в открытую
дверь.
– Мы бы помнили, если б в школе травили одного и того же одноклассника.
– А может, мы все забыли, – высказывается Джейми.
– Ну ладно, – сдается Брин. – Кто-нибудь учился в школе в Саутэнде?
Все качают головами.
– Значит, месть вроде отпадает? Тия входит в кухню и садится.
– Ну, что тут у вас? – спрашивает она.
– Будем составлять списки, – сообщает Эмили.
– А-а, – говорит Тия. – Я думала, мы их и так составляем.
– Да, а теперь в списках будет прошлое, – поясняет Эмили.
– Она считает, кто-то нам решил отомстить, – добавляет Энн.
Джейми отсчитывает шесть чистых листов бумаги.
– Вот, – объявляет он. – Пусть каждый напишет дату и место рождения, девичью фамилию матери, адреса школ, города, где жил, имена и приметы братьев и сестер, имена и приметы партнеров и бывших партнеров...
– Это еще зачем? – спрашивает Тия.
– Чтобы узнать, что нас всех объединяет, – поясняет Пол.
– Может, мы все трахались с одним и тем же человеком, – говорит Эмили. – А мы и не знаем.
– Ясно, – кивает Тия.
– Нет, это вряд ли. Я никогда ни с кем не трахалась, – замечает Энн.
– Ну так сделай с этим что-нибудь, – советует Тия.
– По-моему, она правду говорит, – вмешивается Пол.
– А если это на каникулах случилось? – Тия пропускает слова Пола мимо ушей. – Вдруг все мы отшили одного и того же пляжного красавчика?
– Отпад, – говорит Эмили.
– А как насчет работы? – добавляет Брин. – Может, мы все горбатились на одного босса.
– Вариантов тьма, – заключает Джейми.
Энн соображает, не слишком ли сложна задача. Она перебирает в уме гипотезы: очень может быть, что однажды вечером они заглянули в один и тот же клуб и не помогли человеку, которому стало дурно. Или случайно увидели то, чего не должны были видеть, или купили помеченный товар. Или же просто оказались в неподходящем месте в неудачное время – на собеседовании в понедельник 6 сентября 1999 года. Так или иначе, если уж применять научные методы и искать реальную связь, следовало бы загнать биографии в базу данных и потом искать совсем уж изощренно. Мысленно Энн начинает писать программу для такой базы данных, а затем погружается в приятные грезы – как ее программу используют для международного шпионажа и еще, может, в детективных расследованиях. К своему листу Энн так и не притронулась.
Эмили подает зажаренный завтрак.
– Как ты умудряешься не толстеть от такой пищи? – удивляется Тия.
– А я ее не ем, – объясняет Эмили. – Только готовлю.
Завтрак проходит в тишине, все что-то пишут. Вскоре просят еще лист, потом еще. Энн размышляет, почему Джейми не дорожит запасами бумаги. Почти опустошив тарелку, Энн выходит из кухни. Ее раздражает запах жареного и бесит навязанная задача. Энн не любит, когда от нее чего-то требуют. Она направляется в библиотеку.
– Куда она? – спрашивает Джейми.
– Какая разница? – отзывается Тия. Библиотека умиротворяет, потому Энн туда и идет. В библиотеки никто не ходит – уж точно не крутые и не такие, кто хочет кого-нибудь подцепить. Всеобщий заговор крутизны Энн ловко использует. Стоит всех убедить, будто нечто вовсе не круто – и наслаждайся в одиночестве. Там, где крутые не бывают, можно уединиться и поплакать.
Энн сама не понимает, почему плачет. Наверное, по привычке – она вечно льет слезы, выходя из комнаты, где полно народу. Кто знает – может, ей просто не нравится, что ее насильно держат на этом острове. Но, когда она пытается перечислить, чего ей по-настоящему недостает, вспоминается какая-то ерунда: «Дома и на чужбине», вишневый шампунь, резинки для волос с собачками и крошечными бубенчиками, всякие вещи. Немного не хватает вечерних прогулок по Лондону и мыслей. А может, она от природы плакса. Товарищи по несчастью ей даже не противны. Все довольно приятные – кроме Тии, но и она ничего, если постарается.
В библиотеке четыре экземпляра «Бури». Все на английском. Энн вытирает глаза. Пока остальные на кухне с увлечением играют в экзамен, она пытается разузнать, кто их сюда привез, или, по крайней мере, кто хозяин дома. Он говорит по-английски и, скорее всего, закончил университет – конечно, если не существует иной демографической группы, которой свойственно хранить дома по четыре экземпляра «Бури». Эти «Бури» составляют весь раздел «Литература». Остальные разделы – «Философия», «Религия», «Психология», «Экология», «Политика» и «Утопии». Раздел утопий, оказывается, обширный – не только теоретические труды, но и невразумительные научно-фантастические романы.
