Я разинул рот от удивления. Когда я обнаружил убитую Вики, там не было ни капли молока.
— Скоро все узнаешь. У нас свои методы. Полиция отталкивается от жертв и восходит к истоку. Ищейка — это как лосось во время нереста.
Она продолжила:
— В начале расследования дела Эллен Брейстер ее отец нанял частного детектива. Это меня напрягло. Но теперь мистер Роуз держит меня в курсе всего, ну, во всяком случае, предполагается, что держит. Так вот, он передал мне письма твоей матери, адресованные Вайли, а также твой дневник. Со списком у тебя очень элегантно получилось.
— Я был мальчишкой. И глупо хвалился своими победами.
— Допустим.
Она закурила, пустила в воздух колечко дыма и профессионально продолжила:
— Кто знал о Мэрилин Мун Пак?
Я побледнел.
— Мара? Почему ты спрашиваешь?
— Мы проверили этот след. Было нетрудно. Дом записан на имя генерал-майора Мэтьюза, чьей подружкой она была. Шериф Бекерсвилла нашел ее…
Джанет замолчала.
— И что? С ней что-то случилось?
— Она мертва. Убита пулей тридцать восьмого калибра и изуродована в известных тебе местах. Преднамеренное убийство. Шериф Левински, должно быть, доволен, его повысят в должности. Там ведь мало что происходит. И в очередной раз судмедэксперт обнаружил роспись убийцы, которая известна только полиции.
— Убийца расписывался в своих преступлениях?
Образно говоря.
У меня помутнело в глазах, я видел, как на стенах и потолке шевелились кошмарные твари, тараканы, пауки. Проглоченных мной рольмопсов тянуло на волю. На этот раз мои нервы действительно сдали.
— А-а… — протянул я.
— Вайли знал о существовании Мэрилин Мун Пак? — спросила Джанет.
Я сморщился, подумав о том, что было два дня назад. Теплая гостиная, моя бессонница, огонь в камине, виски и мое последующее похмелье. Вайли, конечно же, знал, и в этом была моя вина. Джанет поняла.
— Мне требовалось лишь подтверждение. Час назад мы поехали брать Вайли. Впустую. Он сбежал, мы объявили его в розыск. В своей комнате он оставил это.
Она достала из кармана конверт и протянула его мне. Я узнал почтовую бумагу Герцога и старательный почерк дворецкого.
«Я прошу у всех прощения. В течение многих лет моя жизнь охвачена безумием. Я думал, что могу сопротивляться. Все эти ужасные преступления — отравленные плоды нездоровой любви.
Я должен был давно принять это решение. Я хочу — если понадобится, то своей смертью — положить конец всей этой мерзости. Уже столько крови, столько крови…»
Вайли начитался «Макбета». Я вернул письмо Джанет.
— Не понимаю. Зачем Вайли нужно было убивать моих бывших подруг?
Джанет покачала головой.
— Как говорится в пословице народа фульбе, если можешь ждать, чтобы узнать, то узнаешь.
Она улыбнулась in petto {89} себе самой, после чего in fine {90} согласилась улыбнуться и мне.
— Поразмысли, Фрэнк. Вайли уже давно любит твою мать. И они, вне всякого сомнения, близки. Сейчас, после смерти твоего брата, ты остался последним мужчиной в семье. Сваливая на тебя эти убийства, Вайли мог бы свободно жениться на твоей матери. Я не говорю, что в его плане все было безупречно, я просто пытаюсь объяснить тебе его мотивацию.
— Твоя теория хромает, Джанет, — немного подумав, ответил я. — Я не единственный мужчина в семье. Ты забываешь о Герцоге.
Джанет печально улыбнулась.
— Твой отец не в себе… Когда мы приехали за Вайли, он начал вопить, все крушить в своей лаборатории и бить моих людей палкой. По моей просьбе мистер Роуз отвез его в больницу.
— Я еду к нему немедленно.
— Бесполезно, Фрэнк. Дежурный врач дал ему успокоительное. И, учитывая диагноз, твой отец выйдет не скоро. Пока посещать его запрещено. Даже его жене.
— Как, Герцог там один? Разве мать не с ним?
— Нет. Когда я уезжала из отделения, ее еще допрашивали.
— Вы задержали еще и Вэнис?
— Мы не могли не задать ей несколько вопросов о ее отношениях с Вайли. Разумеется, мы не говорили о письмах, формально их у нас не должно быть.
— Она все еще в полиции?
— Не переживай за свою дорогую маму. С ней ваш адвокат, мэтр… — Она достала из кармана визитную карточку. — Мэтр Чамберс. Он посоветовал ей ничего не отвечать, что она в точности и сделала. Впрочем, миссис Болтон не подозреваемая, у нее статус свидетеля. Она наверняка уже вернулась домой и готовит тебе полдник.
Джанет мило прищурила глаза, и я понял, что как инспекторша она выполнила свой долг, а как женщина не против и пококетничать.
— Фрэнк, ты забыл вписать в свой дневник мое имя. Значит, я так мало для тебя значила?
Рука у меня была стальная, но сам-то я был не деревянный. Я положил свои механические пальцы ей на плечо, чтобы посмотреть, — как в покере. Рука, пусть даже искусственная, на плече красивой женщины — это всегда хороший ответ, когда не хочется подыскивать слова.
Она поймала мой взгляд и ничего не сказала. Не двинулась с места. Ее грудь резко поднималась и опускалась. Меня влекло странное желание, которое будто замедлило время и, как мне показалось, растянуло его на целый век — до того мига, когда, даже не раздевшись, я овладел ею на железной кровати. Она и пальцем не пошевелила, чтобы мне помешать. Ее лоно было мягким и горячим, как знойный источник, мое тело медленно двигалось, а мои руки скользили по ее встревоженной и напряженной коже. Потом она прижала меня к себе, словно желая впечатать мою плоть в свою, и еле слышно застонала — по-звериному — жалобно, растерянно. Я потянулся к ней с поцелуем, ее губы раздвинулись. И она шепнула мне на ухо:
— Наручники все еще при мне.
Я интуитивно почувствовал, что этот день будет не совсем пропащим.
XV
Насладившиеся и утомленные, мы воздали должное ритуальному выкуриванию сигареты post edition {91}, самому прекрасному клише, придуманному кинематографом этой страны. Как знать, может, нам будет хорошо вместе? Джинджер и Фред {92} из «Hello Motel».
Джанет оделась, поправила кобуру и взглянула на часы.
— Мне нужно заехать в отделение. Я отвезу тебя домой. Не беспокойся, я не включу сирену.
Старый двухцветный «Форд-Делюкс» стоял на парковке, прямо под неоновой вывеской мотеля. В сумерках золоченая звезда на дверце блестела, и у портье не могло быть сомнений, что это полицейская машина. Я посмотрел на помятый корпус.
— Действительно люкс {93}, — изрек я.
— Бюджетные сокращения.
От Джанет Деверо не осталось и следа, Джанет вновь обратилась в chief inspector, старшего инспектора Бун. Она ехала медленно и до самого города не произнесла ни слова. Остановилась у ограды дома Болтонов.
— Давай, — бросила она. — Тебе придет повестка. Но не переживай.
Я вылез из машины и пошел вверх по темной аллее, неспешно, безрадостно. Дом выглядел мрачно, свет из окон не пробивался.
Я вошел. Все было погружено в холод, тишину и мрак. После бегства Вайли никто не следил за бойлером, никто не зажигал бра. Я нашел Салли и Вэнис на кухне. Бобби валялся в ногах у матери.
Перед ними в центре стола на тарелке лежали крекеры, рядом стояла открытая консервная банка с задумчивым быком на этикетке {94}. Ели они молча. Зрелище было еще то.
Салли подняла голову и подошла ко мне. У нее были покрасневшие глаза. Я не успел открыть рот, как она влепила мне пощечину, которая, должно быть, оставила красный след на лице. Удар, достойный Джека Демпси {95}.
