Мирра оторопела от напора - не ждала Римму ни под каким видом, а тем более по такому поводу.
Иосиф как раз собирался на работу, еду в газетку заворачивал. И так, заворачивая, спросил:
- Какому мальчику жить?
- Вот я вас прямо ненавижу, вы бесчувственные к чужому горю, только свое, только свое! - Римма разрыдалась и упала на кровать.
Иосиф еду завернул и, ни слова не говоря, пошел из дома.
Ну а Мирра, конечно, по-женски стала утешать Римму. И сама плачет.
Так и сидели на кровати: одна в одну сторону носом хлюпает, другая в другую.
Посидели-посидели, поплакали-поплакали.
Римма говорит:
- Я даже ваших новорожденных деток не видела. Покажите.
Посмотрела на спящих, похвалила внешний вид.
- А как назвали?
- Златочка и Веничка.
- Ну что же вы, всё нарочно делаете? Что же вы делаете? - Римма не закричала, а спросила злым шепотом.
Уже с порога обернулась:
- Вы с Иосифом Марковичем не думайте, я сама, по своей инициативе к вам пришла, меня Татьяна Петровна не просила. У вас такое устройство мозговой деятельности, особенно у Иосифа Марковича, что говорить по логике невозможно. Я как специалист утверждаю. И ребенок у вас неконтактный, педагогически запущенный вами. Потому так получается. Мы в обществе живем, человек - общественное существо. Я младше вас, а понимаю. Вам бы поучиться.
Никакого собрания не было. Замяли дело - подрались мальчишки, и ладно.
Между прочим, жили - не тужили. А в моменты расстройства вспоминали хорошее.
Мирра однажды говорит Иосифу:
- Мне пора выходить на работу, Веничку со Златочкой определим в ясли. Пойду туда работать. Там в садиковой группе Эммочка, все вместе и будем. К тому же поправим материальное положение.
В городе Мирру знали с хорошей стороны, и заведующая дошкольным учреждением обрадовалась Мирриному предложению. Но воспитательницей не взяли, а только нянечкой.
- Вам, Мирра Вениаминовна, зазорно будет полы мыть, наверное… Но я вам от всей души обещаю - через некоторое время обязательно оформим воспитателем. Вы же со средним специальным образованием, педагог. Такими кадрами не бросаются.
Нянечкой так нянечкой.
Из санстанции придут - у Мирры порядок.
Из районо придут - у Мирры порядок.
По обмену опытом из других районов приедут - у Мирры порядок. К ней не как к нянечке обращаются, а как к полноценному воспитателю, потому что общественность ее помнит как завуча и как учительницу. Сами воспитательницы с ней советуются без предрассудков.
Зав обещает:
- Ну, еще чуть-чуть, и переведем вас в воспитатели. Я вам по секрету скажу, в районо мне намекнули, что уже можно.
И правда, времена менялись быстро. Врачей в белых халатах повыпускали. В “Перце” перестали печатать басни про евреев. И так далее. Но это, в общем и целом, в данной местности мало кого интересовало - дети растут, на хлеб хватает, вот главное.
Надо сказать, что при всем при том Мирра на Римму зла ни капельки не держала. Тем более ей Татьяна Петровна давно уже рассказала своими словами, как ее муж квартирантку провожал и как она его кавалером называла. Рассказала просто для сведения, в качестве житейского примера. Мирра расценила это как исчерпывающее объяснение их семейного разрыва с Риммой. Наверное, она повесилась Йосе на шею, а он ее тактично оттолкнул - вот и произошла ссора навек.
Иосифу Мирра ни тогда ничего не сказала, ни после. Так ее учила свекровь.
Иосиф по-прежнему работал сторожем в клубе. Только теперь по другому графику - через ночь. Ему предлагали хорошую дополнительную работу - возглавить бригаду художественной самодеятельности и от райотдела ездить по отдаленным селам, а если нужно - и в Киев на смотры. Отказался.
Мирре объяснил:
- Дело крайне интересное, но я хочу отдохнуть. Я так устал, Миррочка. И за войну, и за после войны. Как-то нервно мне все время. Лучше я другим способом заработаю - буду на продажу мастерить изделия из дерева, строгать рамы, столы, табуретки. А концерты устраивать дома приятнее, чем чужим людям, чтобы только похлопали.
Иосиф в своем сарайчике взялся за работу серьезно. Он имел такую особенность, что, когда увлекался новым делом, отдавался всецело.
Где-то на четвертой оконной раме к Иосифу пришел милиционер. Знакомый, но в тот момент при исполнении - Мозырко Александр. Поступил сигнал, что Черняк занимается кустарщиной за деньги.
- Что, Йося, занимаешься?
- Ага.
- И почем берешь?
- Сколько дадут, как договоримся.
- А материал где достаешь?
- Да когда как. В основном заказчики обеспечивают.
- Так-так, на ворованном зарабатываешь. Понятно.
По давней дружбе строго предупредил в первый и последний раз. В дом зашел, выпили по чарке, поговорили про всякое. Уже как бы в приватном порядке.
Мозырко предложил Иосифу:
- Кончай ты выкобениваться, обижаться на советскую власть. Думаешь, народ не понимает? Весь Козелец говорит, что ты из принципа так себя ведешь. Обособился, по ночам, как сыч, из дому выходишь. Вливайся в коллектив. Вон Гришку Кацмана в начальники вывели. А был кем? Механиком. Рядовым. Абрама Кугельмана попросили на прежнюю должность на лозовой фабрике. В райбольнице Римму Троянкер замглавврача назначили пару месяцев назад. Ух, пробивная баба! Что, не евреи? Евреи, еще какие, за километр видно. Что повернули на сто градусов, тебе хоть доложили? Так я, как работник органов, тебе докладываю. Сходи в райком, скажи, мол, хочешь работать с людьми, как заслуженный фронтовик и муж партизанки.
- Не хочу, - Иосиф выпил полстакана - зараз, одним махом.
- От казак! - присвистнул Мозырко. - Хорошо пьешь! По случаю или прикладываешься?
- Не пью. Мирра для компрессов самогон держит. Для детей. Я, честно, пробовал пару раз. Не берет. Голова колется, а не берет.
- А коопторговскую?
- И коопторговскую.
- Ну тогда точно не твое это дело, Йося.
Все-таки четвертый комплект столярки Иосиф закончил и заказчикам поставил. Потом сарай расчистил - ни стружечки. Какие поделки деревянные там скопились, тоже не пожалел. В огороде спалил - дымилось на весь Козелец.
Утром пришел с дежурства, сел на кровать, где Мирра спала, обнял ее за голову, и она от испуга проснулась.
- Ты что, Йося?
- Ничего, Миррочка, надымил я, весь дом в гари-копоти. Как дети спали?
- Кашляли немножко, а заснули хорошо.
- Видишь, Миррочка, как выходит.
- Ложись поспи - воскресенье же.
- Я лягу, а ты меня закачай, как маленького.
Но Мирра уже встала, и Иосиф заснул сам.
Иосиф столкнулся с Риммой на улице. Она первая поздоровалась, как ни в чем не бывало:
- Йося, сколько лет, сколько зим! Как дети? Как Мирра?
- Хорошо, - и дальше пошел.
Римма его хвать за рукав:
- Может, в гости с Миррой зайдете? У меня теперь своя комната в райкомовском доме. Знаешь, где?
- Кто ж не знает.
- Ну так что, придете?
- Мирра занята очень на работе, с детьми.
- А ты?
- И я с ней.
- Понятно. Не желаешь. Ну ладно, до свидания.
Иосиф Мирре об этой встрече не сказал. Но Мирра сама завела разговор о Римме:
- У нас на работе говорили про разное, и на Римму вдруг перешли. Она теперь в городе известная личность. В райкомовском доме комнату дали. Кто бы мог подумать - три года отработала, и нате - комнату, должность. Правда, ее все хвалят. Даже удивительно - в том смысле, что по заслугам ей все достается, так считают. У нее удивительные способности к лечению. Ой, да слава Богу, хоть кто-то по заслугам получает. Да, Йося?
- Ну-ну.
Римма делалась в городе знаменитостью. Из Киева, из Чернигова к ней приезжали для консультаций больные. Однажды подкатила “Победа”. Но “Победа” - полбеды. Человек, который вышел из машины, был одет так роскошно, что в глазах темнело от восторга окружающих. Эта “Победа” ждала Римму до вечера, пока она отработает, а потом увезла ее куда-то. А наутро доставила прямо к воротам больницы.
Говорили, что она лечит все болезни, что раньше чем на операцию ложиться, если с Риммой поговоришь, все переменится, и настанет другая жизнь, если встанешь после операции. Потому что она, конечно, не оперирует, но к человеку подходит удивительно.
Мирра передавала подобные разговоры Иосифу.
Он как-то попросил:
- Она нас, Миррочка, обидела. Хочешь, возобнови с ней отношения. Я не против. Но мне про нее больше не говори. У меня внутри начинает болеть от таких разговоров. Какая-то поголовная неграмотность: от всех болезней. Может, она и руками водит?
- Водит, - Мирра обреченно заглянула в глаза Иосифу. Увидела там свое отображение, и ничего больше.
В общем, каждый шел по жизни своей дорогой.
Исаак закончил школу на “четыре” и “пять” и поступил в строительный техникум в Киеве на заочное, чтобы облегчить материально положение семьи. Мирра - в детском саду воспитательницей при младших, а Эммочку отправили в школу в первый класс.
