– А есть в деле чек из магазина?Назад к природе?? – спросила Петрускевич. – Иногда на этих чеках аппарат отбивает и время тоже.
– Да, чек сохранился, но отметки времени на нем нет. Однако хозяйка уверенно сказала, что мистер фон Лаген заезжал к ним около часа дня. Таким образом, время похищения мы можем определить достаточно точно: от двенадцати тридцати до тринадцати тридцати в субботу.
– Как скоро полиция объявила розыск?
– Немедленно. Ведь таково требование закона в отношении несовершеннолетних. Весь городок был взбудоражен, люди добровольно записывались в поисковые партии, прочесывали окрестные леса. Местные газеты бесплатно печатали объявления о пропаже, обещали награду за любую информацию. Фон Лагены взывали к неведомому похитителю по телевизору, умоляли отпустить дочь. С надеждой ждали звонка с требованием выкупа. Ничего. Проходили недели, потом месяцы. И лишь в сентябре рыбак, вышедший с удочкой на берег реки, увидел в прибрежных кустах то, что оказалось изъеденным остатком человеческой руки. Руки ребенка. Как вы знаете, в наших реках полно угрей, так что плоти на пальцах почти не оставалось. Ни о каких отпечатках речи быть не могло. Но сохранилось – чудом удержалось на костях – колечко. И миссис фон Лаген, рыдая, подтвердила, что это то самое кольцо, которое она подарила дочери на последний день рожденья.
– Но ведь тело найти так и не удалось? – спросил Грегори.
– Ныряльщики обследовали ближайшие участки дна – тщетно. Течение могло принести оторвавшуюся руку издалека. В могиле Аманды фон Лаген лежит только ее рука. Все остальное таится где-то под водой.
За дверью вдруг раздался топот ног, шум борьбы и чей-то голос горестно возопил:
– А вот и нет, вот и нет! Пьянство не лишает меня моих конституционных прав и гражданских свобод! Я буду бороться за них хоть трезвым, хоть пьяным!
Дверь распахнулась.
Двое полицейских держали под руки пошатывающегося коренастого человечка в пожарной каске.
– Дико извиняюсь, сэр, – сказал полицейский. – Но Пабло Педро опять улегся на ступенях церкви. Что прикажете с ним делать?
– Пусть проспится в камере. Я поговорю с ним утром.
– А если ночью случится пожар? – вскинулся Пабло Педро. – И нас вызовут по тревоге?
– Много ты потушишь в таком виде. Завтра, Пабло, поговорим завтра.
Дверь закрылась. Брейдбард развел руками:
– Хороший пожарник, даже отчаянный. Недавно спас старуху, вытащил из горящего дома. Но как напьется, считает своим долгом бороться с религиозным дурманом.
– Мы знаем, профессор Скиллер, – лейтенант Петрускевич поигрывала карандашом, заставляя его выполнять сложные акробатические трюки в пальцах, – что в день похищения вы были на конференции в Вашингтоне. А жена и падчерица с утра уехали в гости к бабушке. Ни вы, ни они видеть своими глазами никого не могли. Но, может быть, вы припомните кого-то из общих знакомых – ваших и фон Лагенов, – которые не попали в поле нашего внимания?
– Мы уверены, что похищение было совершено кем-то, кого Аманда хорошо знала, – сказал Брейдбард. – Улица была пустынная и тихая, ее крик о помощи был бы наверняка услышан семьей подружки. Нет, она села в машину похитителя с доверием. В какой-то момент подозрение пало на двоюродного брата фон Лагена, непутевого Эрнста. Вы знали его?
– Кажется, встречал раз или два.
– Он из тех, кто вечно выкидывает какие-нибудь трюки, чтобы поразить, привлечь внимание окружающих. В педофилии замечен не был, но поступали жалобы от соседей, что во дворе своей матери разгуливал голым не раз. Его бывшая жена уверяла, что весь тот злополучный день он ремонтировал крышу в ее доме. Мы обязаны ей верить. Тем более что кто-то из соседей видел его на приставной лестнице рано утром. Конечно, любой труженик может устроить себе обеденный перерыв и съездить навестить кузена. Однако все это осталось в деле в виде подозрений – никаких улик против дядюшки Эрнста обнаружено не было.
Карандаш Барбары Петрускевич отбил чечетку на поверхности стола.
– Кристина рассказала нам, профессор, что вы с ней открыли много чудесных и укромных уголков на берегах Пассаика, Хакенсака и других рек и озер. Она даже принесла нам фотоальбом с видами этих мест. Мы попросили ее оставить нам фотографии на некоторое время: вдруг наши эксперты отыщут на заднем плане какие-то фигуры и лица нам неизвестные.
– Да, вспоминаю – это я подарил ей простенькую фотокамеру к Рождеству. Она увлеклась, фотографировала все подряд. Но любила делать из этого секреты, не все снимки показывала нам.
– Вот, например, этот снимок – видели вы его раньше?
Грегори некоторое время вглядывался в опоры высоковольтной линии, переброшенной через реку, в байдарку, уткнувшуюся носом в берег, в прибрежные кусты. Маленькая фигурка шла издалека на зрителя, чуть изогнувшись под тяжестью ведерка в руке. Ну конечно – это же Аманда фон Лаген! А дымок в кадре – это от костерка, который он разводил, чтобы сварить кофе всем троим для ланча.
– Нет, снимок не видел, но узнаю место: это расчищенная площадка на берегу, оставленная строителями высоковольтной линии. Видите большой валун, похожий на собачью голову? Мы так и назвали это место:?Привал у Собачьей головы?.
– А этот снимок?
В кабинете вдруг настала тяжелая тишина. Карандаш прекратил свои танцы и кульбиты, замер.
Грегори вгляделся в глянцевый отпечаток. Узнал Аманду, задравшую юбчонку выше талии. Себя, опустившегося сзади нее на колени в траву. Впившегося поцелуем в ее незагорелую попку.
– Господи, Кристина и это успела заснять! Ну и натерпелся я страху в тот день.
– Что же вас так напугало? – осторожно спросил Брейдбард.
– Как что?! Клещ! Девочка на минуту отошла в кустики и подцепила эту тварь. Хорошо, что не стала сама отрывать, попросила меня посмотреть, что у нее там приклеилось. О, нас в скаутском лагере учили, как с ними управляться. Десять – двадцать – способов, но все включают одно условие: не убивать. А то челюсти останутся в коже и потом начнется воспаление.
– Какой же из способов применили вы?
– Самый надежный: нагрел в костре шляпку гвоздя и поднес ее к спинке чудовища. А под брюхо подсунул кончик ножа. Клещ стал шевелить лапками – верный знак, что все это ему не нравится и он готов расстаться с добычей. Я стал осторожно поворачивать нож и извлек негодяя целеньким. Тут уж, естественно, все?не убий? утратили силу – он кончил жизнь в костре.
– То есть вы не пытаетесь уверить нас, что извлекли клеща зубами? – спросила Петрускевич.
– Нет, на снимке запечатлен момент, когда я пытаюсь высосать яд из ранки. Вы же знаете последствия: один раз то ли из ста, то ли из тысячи укус клеща может окончиться пятнистой лихорадкой. Или даже энцефалитом. Причем инкубационный период – около двадцати дней. Как я трясся эти двадцать дней! Звонил фон Лагенам чуть ли не каждый вечер, справлялся о здоровье девочки. Но все обошлось.
– Да, обошлось, – задумчиво протянул Брейдбард. – Спаслась от клеща, а через год досталась насильнику.
– Скажите, – вмешалась Петрускевич, – а кто-нибудь, кроме вас, видел этого клеща своими глазами? Сама Аманда? Кристина?
Грегори вгляделся в сухое, неулыбчивое лицо, откинулся на спинку стула.
– Вы знаете, лейтенант, мне вообще-то не нравится ваш тон. Как Аманда могла увидеть этого паразита? Она нащупала его рукой и попросила меня взглянуть. В следующий раз будете в душе – попробуйте изогнуться и рассмотреть без зеркала собственную задницу. Потом расскажете мне, что увидели.
– Профессор, лейтенант, не ссорьтесь! – Миротворец Брейдбард воздел руки к потолку. – Мы все здесь заинтересованы только в одном: в выяснении истины. Именно ради этого, профессор Скиллер, мы с моей коллегой в прошедший уик-энд проделали изрядный вояж, о котором я хочу рассказать вам.
Он извлек крупную карту графства, расстелил ее на столе, убрав предварительно фотографии жены и детей.
– Раньше я упомянул о том, что мы искали похитителя Аманды прежде всего среди родственников и знакомых. Но вот неделю назад мы задумались: а что, если преступление было, наоборот, совершено каким-то заезжим педофилом? У них ведь существует целый арсенал приемов – как завоевывать доверие ребенка, как заманивать его в дом или в автомобиль. И мы решили объехать окрестные отели и мотели, собрать имена тех, кто останавливался в них двадцать первого или двадцать второго мая 1993 года. Идея была в том, чтобы сравнить полученный список со списком известных педофилов, хранящимся в наших компьютерах. Взяли циркуль, провели на карте круг радиусом в двадцать миль с центром в доме фон Лагенов. Знаете, сколько гостиниц оказалось внутри этого круга? Двадцать девять!
Брейдбард замолчал, словно ожидая от гостя восхищения или хотя бы сочувствия.
– И что? – спросил тот. – Какие-нибудь имена совпали?
– Пока нет. Мы еще не завершили объезд полностью. Но посмотрите, что мы обнаружили в гостевой книге мотеля?Шанхай? за двадцать второе мая.
