— Товарищ лейтенант! — вдруг обрадовался Колька. — Да он же пьяный! От него водкой несет!
— Ложь! Наглая ложь!
— А вы дыхните! — сказал Колька. — Скажите, товарищ лейтенант, чтобы он дыхнул!
— Ну, хватит, — устало сказал дежурный. — Лошади, гипнотизеры. Ничего не понимаю. Вот вы, — он показал на «гипнотизированного». — Вы напишите так, чтобы можно было разобраться. А вы двое идите в ту комнату. Там подождете.
— Это безобразие! — сказал Колька. — Я буду жаловаться!
— Ну, жалуйся, — сказал дежурный.
— Не ты, а вы.
— Ну, вы, — сказал дежурный и вздохнул.
Алена тем временем шла по аллее за небритым жуликом.
Вот он остановился на пустой площади у пивного ларька. Позади него в темном небе вращались решетчатые самолеты аттракциона «Мертвая петля».
Небритый с жадностью пил пиво и, еще не кончив первую кружку, сказал, с трудом отрываясь, сквозь пену: «Еще одну».
Алена огляделась.
Никого не было, кроме полной женщины — продавщицы мороженого — и старика инвалида, пропускавшего на аттракцион.
— Одно мороженое, — тихо, конспиративно, как в детективном фильме, сказала Алена продавщице. — Вот там, сзади, у ларька, бандит. Я его здесь буду отвлекать, а вы идите за милиционером.
— Поняла, — испуганно сказала женщина.
— Только не сразу. Дайте мне отойти, — сказала Алена.
Алена отошла с мороженым в руке. Женщина повернулась, пошла было, но вернулась за ящиком, надела его на грудь и побежала.
Небритый с наслаждением допивал вторую кружку, когда Алена подошла к нему сзади и легонько тронула его за плечо:
— Товарищ!
Жулик вздрогнул, расплескав пиво, резко повернулся.
— Чего? — он успокоился сразу, увидев, что перед ним девушка.
— У меня к вам большая просьба.
— Чего?
— Вы не могли бы со мной прокатиться на этом самолете?
— Еще чего! — возмутился небритый.
— Вы понимаете, я хочу, чтобы один человек меня приревновал.
— Иди ты! — удивился небритый.
— Ну, хотите, я вам три рубля дам?
— Пять, — не задумываясь, сказал небритый.
— Вот, у меня четыре пятнадцать, — Алена порылась в сумочке.
— Давай, — согласился небритый.
— Потом, — сказала Алена.
— Ну, ладно. А где твой ухажер? Он мне морду-то не набьет?
— Да нет. Он робкий. — Алена взяла небритого под руку и повела к аттракциону.
Милиционер и продавщица мороженого бежали по аллее. Они выскочили на пустую площадь.
— Где? — спросил милиционер.
Продавщица быстро огляделась.
— Вон! — заметила она. — В самолете!
Алена и жулик стремительно крутились в самолете.
— Она! — радостно сказал «гипнотизированный», потирая руки. — Теперь вся банда в сборе!
В дверях отделения стояла Алена, небритый и милиционер.
— Здравствуйте, — смущенно сказал небритый.
— Здравствуй, здравствуй, Федулов, — приветливо улыбнулся дежурный. — Давно не виделись. Ну, проходи, дорогой. Всегда желанный гость.
Небритый заложил руки за спину, прошел через приемную, вошел в угловую комнату и сам закрыл за собой дверь с решетчатым окном.
В городе наступает вечер, теплый, летний. Вспыхивают фонари и рекламы на улицах. Над крышей «Известий» побежали, складываясь в слова, яркие буквы. В Лужниках, в шуме трибун, аплодисментах и криках, зажигаются мощные прожекторы, освещая размеченное поле, мяч в игре.
А рядом, на Москве-реке, замелькали по воде огоньки речных трамваев, осветился сразу пролет метромоста, шары, фонари набережной, какие-то огни на мачте проплывающей мимо баржи, и впереди медленно вращающееся колесо обозрения в Парке культуры…
Москва вступала в свой обычный вечер с только ей присущими приметами и с тем, что характерно и для других наших городов в эти часы.
По ночной улице шла стройная молодая женщина. Она постукивала наконечником свернутого зонта по прутьям железной решетки и что-то напевала.
— Можно вас на минуточку? — к женщине подбежал Колька. Женщина остановилась.
— Помогите, пожалуйста, — Колька очень торопился. — Понимаете, нам на свадьбу надо, а у нашей подруги родители строгие. Она звонит домой, как будто она у подруги, а мать говорит: «Позови подругу», а подруги нет никакой, а мать…
— Понятно, — перебила его женщина. — Где твоя подруга?
Алена и Володя стояли в телефонной будке. Увидев Кольку с женщиной, она закрыла ладонью трубку и позвала:
— Быстрее.
— Как маму зовут? — спросила женщина, беря трубку.
— Мария Николаевна.
— Здравствуйте, Мария Николаевна, — женщина зажала трубку и спросила: — Как меня зовут?
— Надя, — сказала Алена.
— Это Надя, — женщина снова закрыла трубку. — А как тебя зовут?
— Алена.
— Алена у меня, — сказала женщина. — Что делаем? Ничего не делаем… Книжку вслух читаем. Спокойной ночи…
— Спасибо вам большое, — сказал Володя.
— Не за что…
И она, стройная эта и добрая женщина, снова пошла по улице, постукивая каблучками по асфальту, а зонтиком по решетке.
На подоконнике крутился магнитофон. Гремела веселая музыка.
За праздничным столом, уставленным едой, бутылками и цветами, сидел мальчик лет десяти и что-то ел, уткнувшись в книжку.
В углу в кресле мрачно сидел Саша.
Никого больше в комнате не было.
Колька, Володя и Алена стояли у дверей в Сашину комнату.
— Раз-два-три! — скомандовал Колька.
— Поздравляем! — разом закричали ребята и распахнули дверь.
И тут же замерли в недоумении.
Саша долго и безучастно смотрел на вошедших. Потом вздохнул, сказал; «А-а…» и, не говоря больше ни слова, ушел в другую комнату.
Ребята переглянулись.
— Что с ним? — спросил Колька. — Что случилось?
— А-а, ты… — мальчик поднял глаза на Кольку, вздохнул и снова принялся за еду.
— Слушай, остановись, — Колька встряхнул мальчишку. — И не читай во время еды — вредно!
— Свадьба отменилась, — сказал мальчишка. — Сам не видишь?
— Как — отменилась? — Колька был поражен.
— Светка узнала, что он от нее отказался, — равнодушно сказал мальчишка.
— Как — отказался?
— «Как», «как»! Пошел в военкомат и сказал: не буду жениться, и все. Псих он у нас, — мальчишка снова раскрыт книгу. — Ну, ничего, в армии его к дисциплине приучат.
Вошел Саша.
— Спасибо, — он протянул Володе костюм.
— Это правда? — спросил Колька.
Саша посмотрел на брата.
— Уже успел… — сказал он и сел в кресло.
— Как же так? — Колька встал перед ним.
— А вот так, — Саша начинал раздражаться.
— Но вы же расписались!
— Ну а теперь разведемся!
— Так, сразу?
— Еще не сразу, — сказал Саша. — Суд еще будет. А вы чего стоите? — обратился он к Алене и Володе. — Садитесь, ешьте, пейте, развлекайтесь!
— Спасибо, мы уже развлеклись, — сказала Алена, — пошли отсюда.
— Мы тебя внизу подождем, — сказал Володя, и они ушли.
Колька шагал по комнате.
— Выключи музыку, — он кивнул на магнитофон.
— Нельзя, гости танцуют.
Колька выглянул в окно. Внизу, в квадрате двора, кружились пары.
— Колька! — крикнул кто-то из танцующих. — Ну, как там? Помирились?
— Нет еще! — крикнул Колька.
Мальчишка, брат Саши, подошел к столу с подарками. Открыл большой футляр. На темном бархате лежали серебряные ложки.
— Коля, как ты считаешь, подарки надо обратно отдавать? — спросил брат.
— Конечно, — сказал Колька.
— Но им же подарили не за то, что они поженились или не поженились, — серьезно сказал брат, — просто принесли, чтобы им было приятно…
— Иди отсюда! — грозно сказа! ему Саша.
Мальчишка пожал плечами и вышел.
Ребята остались вдвоем.
— Выпьем? — предложил Саша.
Колька отказался. Саша налил себе, выпил.
— Я с ней по телефону поругался, — начал он без всякого предисловия. — Пошел в военкомат и сказал, что передумал. Ну а потом, сам видел, расписались. Потом поехали в военкомат вместе — отпрашиваться. Там она все и узнала. — Саша помолчал. — Зато теперь я вольный человек, — сказал он невесело, — никаких забот.
— Идиот ты, — сказал ему Колька.
— Что?
— Эгоист.
— Человек всегда найдет в себе силу перенести несчастье другого, — сказал Саша. — Тебе что? Тебя в армию не забирают.
— Она тебя любит, а ты…
— За два года все может случиться.
Колька подошел к Саше, взял его за ворот рубахи.
— А как же моя мать отца пять лет ждала? А твоя? Эх ты!
— Ты не кричи! То война была!
— Дело не в войне, а в людях!
Саша рванулся — и ворот белой праздничной рубашки затрещал, зажатый в Колькиной руке.
