Разумеется, друзья его скоро до всего докопаются, это Гарри понимал. Смутное содержание пророчества было уже известно, по крайней мере гриффиндоские и равенкловские семикурсники были в курсе. Что было уже плохо само по себе, но узнать, что плюс ко всему, новости о его рабстве должно стать достоянием общественности? Его суть, но не его подробности. Ну, это по крайней мере хоть что-то. Его друзья будут знать, что он – собственность, и, вероятно, легко догадаются – чей именно, учитывая, то, что они знакомы с текстом пророчества, но им же не обязательно знать все остальное.
Гарри спрятал пергамент под подушку, и свернулся клубком, пытаясь уснуть, но это было бесполезно.
Сон не шел. Наконец, он сдался, вытащил палочку и снова прошептал Lumos. В этот раз он читал о Podentes с чистым пергаментом наготове.
Он записал все возникшие вопросы и, когда был готов, набросал на их основе письмо.
Затем он снова попытался заснуть, прижавшись к подушке, вспомнив в этот раз о необходимости очистить сознание, как бы тяжело это не было.
Но ему все равно приснился кошмар. Обычный кошмар, а не посланное Волдемортом видение. Он проснулся с криком, покрытый потом, отпрянув от тени и лихорадочно обводя взглядом комнату.
– С тобой все в порядке, приятель? – сонно поинтересовался Рон.
– Гм, ага, – хриплым шепотом отозвался Гарри. – Ты меня знаешь. Просто плохой сон.
Он ожидал, что Рон перевернется на другой бок и продолжит спать, но вместо этого тот отчего-то всполошился. Может, его насторожили небрежные слова Гарри, в которых Рон услышал ложь. Он заметил движение тени, и понял, что Рон сел на кровати.
– У тебя их давно не было, да? Как твой шрам?
– Ага... – Гарри тоже сел и кивнул, открывая полог кровати – Рон делал то же самое. – Дело не в этом. Это просто... ну, ты знаешь. Воспоминания... кладбище. Ну, то, где погиб Седрик.
– Черт, Гарри, это ужасно. И случилось целых три года тому назад. Тебе нужно забыть об этом... ты не мог его спасти. Все об этом знают.
– Да, я ничего не мог сделать, – отозвался Гарри, но казалось, что-то ускользало от него. Ведь сон был не о Седрике, верно? Был ли он о самом Гарри? У него разболелась голова, и он не смог вспомнить. – Спасибо, Рон. Я попытаюсь снова заснуть.
– Ну, конечно, Гарри, – пробормотал Рон, рухнув на кровать.
Гарри задернул полог и наложил на него быстрое Silencio, хотя знал, что Рона оно не остановит, если ему приснится очередной кошмар.
Черт, а что если ему снился ритуал порабощения, который ему придется пройти? Что если ему снился секс со... Снейпом и он прокричал что-то?
Гарри ударил подушку. Иногда ему так хотелось, чтобы его друзья заботились о нем немного меньше.
Глава 8
Вторник, 12 мая 1998, 8:00
На следующее утро за учительским столом в Большом зале, когда сова обронила предназначенное ему послание Северус сохранил невозмутимость.. Однако, распечатав пергамент и прочитав свое имя рядом с именем юноши, он нахмурился. Неужели у Поттера вообще нет мозгов? Как он мог не обратить внимание на то, что в синопсисе Северус намеренно избегал конкретных имен?
Зельевар сердито поднял голову, надеясь, что юноша заметит его недовольство. Увы, тот даже не глядел в его сторону. Что ж, тем лучше, решил Северус. Ему вовсе не улыбалось, чтобы Поттер глазел на него, и не просто потому, что это отбивало у него аппетит. Это было опасно. Смутные слухи о пророчестве уже поползли по хогвартским факультетам. К счастью, казалось, никто не знал его подробностей, но Северус сомневался, что такое положение вещей сохранится, если Поттер не сможет держать рот на замке.
Посылать ему письмо таким образом, да еще упомянув их имена, – не слишком-то хорошее начало.
Северус фыркнул при мысли о том, до чего же неосторожен юнец, и принялся за чтение.
«Профессор Снейп,
Я внимательно прочел предоставленную вами информацию. Полагаю, что мне следует вас за нее поблагодарить, но, откровенно говоря, сейчас я слишком возмущен.
Вы предлагаете зайти и поговорить, когда я буду готов. Честно говоря, не представляю себе, что когда-либо буду готов к подобной беседе о... ну, вы меня понимаете. Однако у меня возникли по поводу написанного. Не могли бы вы ответить на них письменно?
Гарри Поттер.
1) Проведенный Калигулой ритуал провалился из-за того, что на тот момент его магия уже была сомнительной, потому что он окончательно спятил или же по иной причине? Если во время последнего проведения ритуала проситель разорвал на части беременную жену и съел нерожденного младенца, в таком случае у магов была веская причина в последствии избегать его. Лично я не желаю превратиться в психа и вырвать чье-то сердце, если, конечно, оно не принадлежит Волдеморту.
2) Я понимаю, что рабство должно быть подлинным («лишь в честном желанье победу найдешь») и рабы по определению не владеют ничем, поэтому мне ясна та часть, где я должен отказаться от имущества. Но мне это не нравится. У меня много золота в Гринготтсе и трудно поверить, что оно никогда мне не пригодится. Возможно ли между нами соглашение, что после смерти Волдеморта я смогу получить золото обратно?
3) Если предполагается, что заклятью подвергается «очень слабый маг», а по вашим же словам, я таковым не являюсь, почему мы должны верить, что сбудутся любые из вышеупомянутых ограничений? Согласно пророчеству, мы можем предполагать, что ритуал наделит меня двойной силой, а вот все остальное: Compulsio, ограниченные телепатические способности, и даже необходимость в повиновении и сексуальных отношений... я считаю все это сомнительным. Как и то, о чем вы написали в той части вашего синопсиса, где говорится о становлении и последствиях заклинания. Более того, то, что я приступаю к ритуалу, будучи равным по силе Волдеморту, должно каким-то образом отразиться на заклятии, не так ли?
4) Ритуал был предназначен для влюбленных, а это явно не про нас. Не приведет ли этот факт к экстремальным и непредвиденным изменениям в функционировании заклятия? Возможно, сексуальная часть была необходима в древние времена, потому что и соискатель и хозяин сами этого хотели, вы так не считаете?
5) Почему ритуал требует, чтобы вы причинили мне боль? Эта часть мне кажется нелогичной, если ритуал предполагает все то, что вы написали о Магии Секса (которая, признаюсь, мне не совсем понятна).
6) Вы пишете, что вашей надо мной власти «не будет границ». Но из того, что я понял, ничто в заклинании не требует от вас быть полным мерзавцем, поэтому почему бы нам не договориться о некоторых правилах заранее? Технически же, вы сможете потом сознательно их игнорировать; то есть формально необходимое для полного рабства условие «без границ» будет соблюдено.
7) Мне непонятно, как позже мне смогут «магически запретить» работать там, где я пожелаю.
8) Мне так же неясно, почему Podentes обязан быть таким необратимым. Даже если я окажусь привязан к этому контракту раз и навсегда, разве вы не сможете оборвать его, когда мне больше не будет нужна двойная сила? Полагаю, это прервет нашу магическую связь и я смогу снова стать самим собой, что, насколько я понимаю, также больше устроит магическое общество.
9) О той части ритуала, которая требует, чтобы вы «поставили на меня постоянную метку». Что именно это значит? Мне не нужен еще один шрам и уж, конечно, не нужна метка, подобная вашей.
Г.П.
Вторник, 12 мая, 1998, 16:15
Гарри сидел на лужайке во дворе замка, и на коленях у него лежало руководство по ТРИТОНам, открытое на разделе зелий. Книгу ему одолжила Гермиона, пообещав, что «ему сразу станет все ясно», но Гарри тут же понял, что она ошибалась. До него быстро дошло, что, как ни трудно ему давались зелья в лаборатории со Снейпом, критиковавшим практически каждое его движение, учить их по учебнику было еще сложнее. Ну как, скажите на милость, можно было запомнить всевозможные реакции – одну за другой?! Не говоря уже о том, чтобы приготовить около сотни рецептов, которые могли попасться на экзамене!
Рецепты, размышлял юноша. Обычно он легко запоминал даже сложнейшие из них - возможно потому, что готовил для Дерслей, а те оставляли ему свободу действий на кухне. Так же дело обстояло и с прополкой сада, мытьем окон, и другой домашней работой. Они ругались и критиковали, но это было потом. В процессе работы он обычно мог сосредоточиться.
К сожалению для Гарри, Снейп никогда не позволял ему в классе даже думать, не говоря уже о возможности сосредоточиться. Кроме одного случая, мысленно поправился он. Пятый курс, после их катастрофичных занятий по окклюменции, Снейп решил игнорировать его на уроке.
