Длинная седая борода Дамблдора мотнулась из стороны в сторону, когда тот покачал головой.
Гарри нахмурился.
– Что это было: «нет, он может» или «нет, он не может»?
– Я этого не позволю.
– Ну ладно. В таком случае, да, он был более-менее вежлив. То есть у него плохо получалось, но были моменты, когда чувствовалось, что он старался.
– Боюсь, что он больше может не считать себя обязанным стараться, – предупредил директор.
– Я это запомню, – отозвался Гарри, ступая в камин. Изо всех сил швырнув дымолетный порошок, он приказал доставить себя в подземелья.
Вторник, 12 мая 1998, 19:16
Когда прибыл Поттер, Северус сидел напротив камина. Хорошие манеры требовали встать, чтобы встретить своего... ну, он не был уверен, кем ему приходился юноша. Гостем его можно было бы назвать с натяжкой, но Северус все равно поднялся.
– Повесьте свою мантию вон там, – приказал он, указывая на вешалку у камина.
– Да нет, спасибо, – упрямо отказался молодой человек, вцепившись в ткань, словно она служила ему щитом.
– Сделайте, как я сказал, Поттер, – настоял Северус. – И не пытайтесь утверждать, что вам холодно. Я нагрел подземелья заранее.
Юноша нахмурился.
– Зачем?
– Затем, – ухмыльнулся Снейп, – что нам нужно привыкнуть друг к другу. И если вы даже не можете снять при мне мантию, то как, вы думаете, мы осилим все остальное?
Юноша нахмурился, но, по крайней мере, стянул проклятую мантию, и теперь стоял, сощурившись, всем видом излучая настороженность и недоверие.
Явно неудачная увертюра к менее враждебным отношениям, подумал Северус. Напоминать юноше о его будущем статусе невольника было глупо; это лишь углубило бы антагонизм между ними. Заставляя себя сдерживаться, Северус указал на канапе. Поттер сел, и сам Северус, решив не возвращаться на кресло, уселся с другой стороны и вытянул длинные ноги в сторону юноши, на что тот ответил подозрительным взглядом. Затем Поттер демонстративно прижал ноги к себе, словно даже случайное прикосновение Северуса могло осквернить его.
– Ради Мерлина! – взорвался Северус. О чем думал этот юноша? – Я не собираюсь вас сегодня насиловать, знаете ли!
– Нет, не знаю, – жарко ответил тот. – Я не имею понятия, что вы собираетесь со мной делать. Вы потребовали, чтобы я пришел сюда, чтобы – говоря вашими же словами – мы смогли подготовиться к сексуальным отношениям.
– Вы вырываете мои слова из контекста...
Тут Поттер посмел не просто его прервать, но сделать это до невозможности грубо.
– Откуда мне знать, – повысил он голос, – может быть, вы вообще намеренно извращаете смысл пророчества. Ведь, когда дело касается меня, вы всегда вспоминаете свой идиотский пунктик насчет мести и всего того, что вам сделал мой отец, ни больше ни меньше! Вот, значит, где собака зарыта, профессор? Вы считаете, что будет чертовски приятно унизить меня таким образом, заставив делать то, от чего меня тошнит, чтобы в результате я возненавидел сам себя с той же силой, с которой вы ненавидите Джеймса?
Северус оскалился.
– Уверяю вас, мистер Поттер, что данная ситуация мне крайне неприятна, ваше же участие в ней делает ее для меня почти что невыносимой. Я не просил и не хочу этого. Если же вы полагаете, что я намеренно извратил пророчество... ну, в таком случае, вы такой же ненормальный, как и эта старая мошенница, которая произнесла его.
Очевидно, его слова ничуть не успокоили Поттера.
– Ну да, по крайней мере, вы...
– Да?
Его мрачный тон, очевидно, сбил с юноши пыл. А может, Поттер все-таки обладал какими-то манерами, потому что он задумался и затем осторожно произнес:
– Простите, сэр. Мне не следовало этого говорить.
– Чего именно? – Тот же угрожающий тон, ранее вызвавший нерешительность, теперь вынудил его заговорить. Любопытно.
– Э-э-э... слух о том, что... гм, ну...
Юноша был безнадежен, что не сулило ничего хорошего. Северус едва сдержал вздох. Неужели он даже был не способен связно обсудить проблему?
– Это вы пытаетесь тонко намекнуть на мои сексуальные предпочтения, Поттер?
Великий Мерлин, он даже не мог ответить – просто продолжал смотреть широко распахнутыми глазами, в которых явно читалась паника.
– Вы же понимаете, что слухи всегда имеют под собой какую-то основу, – заверил его Северус. – Да, меня действительно привлекают мужчины.
Поттер выглядел так, словно вот-вот хлопнется в обморок, хотя и умудрился выдохнуть:
– Ну да. Но думаю, что вам следует знать, что меня они не привлекают.
«Надо же, какой сюрприз», – ехидно подумал про себя Северус, но вслух выразился более нейтрально:
– Я понял.
– Да, но к тому же... – Поттер закрыл глаза, словно ему было мерзко произносить слова. – Из того, что вы написали о том... о Мерлин. Гм, о требованиях пророчества, об интим.... э-э-э, я хочу сказать, о его личной стороне. Но... вы же меня не привлекаете вообще, сэр. То есть, совсем никак.
– Это более чем очевидно, – кратко ответил Северус. – Но не имеет значения.
– Как это может не иметь значения, если мы должны... ну, вы понимаете?..
– Должен ли я выражаться без экивоков? – спросил Северус, заметив, как напряглось горло юноши, когда румянец медленно покрыл его лицо и оттененную воротничком белой рубашки шею. Он выглядел так, словно его проклятый бордово-золотистый галстук вот-вот перекроет ему кислород, или же Северусу так показалось просто потому, что его давнишней мечтой было придушить какого-нибудь гриффиндорца цветами его факультета.
– Кажется, вы все поняли, – презрительно ухмыльнулся он. Конечно, подобная перспектива не могла доставить удовольствие восемнадцатилетнему гетеросексуальному юноше, но это ведь не конец света, верно? А этот несносный юнец, казалось, считал совершенно иначе, и Северус все-таки произнес то, что не собирался говорить: – Именно так, Поттер. Вам не обязательно быть влюбленным или же находить мужчин привлекательными, чтобы развести ноги и принять...
– Хватит! – прервал гриффиндорец. – Яснее уже некуда.
Северус откинулся на спинку дивана и усмехнулся, вытянув ноги еще дальше. Что с того, что юноша ощущал неловкость? Так ему и надо – нечего было заявлять, что Северус не просто его не привлекает, но его тошнит от одной мысли о физическом контакте между ними. Северус и так прекрасно об этом знал; мог прекрасно обойтись без того, чтобы ему тыкали этим в лицо.
Однако, когда проклятый юноша еще сильнее вжался в угол дивана, Северуса перестала забавлять неловкость собеседника. В самом деле, Северус, ему всего восемнадцать – напомнила его совесть. Восемнадцать, и он пытается не подать виду, что Podentes пугает его до смерти. Настоящий гриффиндорец.
– Кажется, мы как-то неудачно начали, – внезапно объявил Северус самым, как он думал, гостеприимным голосом. Возможно, если обращаться с юношей как с гостем, а не как с чумой, то все пройдет более гладко. – Давайте начнем заново. Гарри, как мило, что вы зашли ко мне. Что будете пить? Сливочное пиво? Или что-нибудь покрепче?
В ответ юноша издал какой-то сдавленный звук.
– Никак не пойму, что меня шокирует больше: то, что вы назвали меня по имени, или что предложили выпить.
Северус решил, что настало время разобраться с именами.
– Я звал Поттером вашего отца, и да, вы правы – его я ненавидел. И принимая во внимание, через что нам предстоит пройти вместе, полагаю, будет лучше не путать вас, не так ли, Гарри?
Юноша выглядел по-прежнему чуть озадаченно, услышав свое имя из его уст, но кивнул:
– Да, конечно, профессор.
– Северус.
Мерлин, вот оно, снова начинается – разинул рот как рыба. Северусу ужасно захотелось протянуть руку, чтобы захлопнуть отвисшую челюсть Поттера.
– Северус, – эхом отозвался Гарри; в его голос звучал так недоверчиво, будто юноша хотел сказать: «Ну да... в аду пойдет снег, прежде чем я назову тебя Северус.»
– Я не желаю, чтобы меня называли «профессор», «сэр» или же на «вы» в постели. Так что с этого момента предлагаю перейти на «ты» и обращаться друг к другу по именам, – объяснил Северус, на сей раз даже не обращая внимания на румянец юноши. Им необходимо преодолеть смущение, так или иначе. Он вздохнул. – Очень жаль, что ты так юн, да еще и студент. По крайней мере, ты уже не посещаешь мои уроки. А... чуть не забыл. Как продвигается твоя подготовка к ТРИТОНам?
– Э-э-э... нормально, – отвернувшись, промямлил Гарри. Северус не был уверен, что получил правдивый ответ, и оттого испытал неловкость, но решил пока не заострять на этом внимание. Он же не мог пригласить Гарри обратно, верно? Не то что бы ему этого хотелось, но даже если бы такое желание и возникло, это было бы неприлично – возобновить их отношения как студента и преподавателя, учитывая, что проклятое пророчество требовало от них определенных интимностей. И у них даже не было времени подождать до окончания школы, правда? 31 июля угрожающе маячило на горизонте, нельзя было терять ни дня.
