Мухаммед Хайкал - Зейнаб

«Зейнаб» считается первым египетским реалистическим романом. Строго говоря, это еще не в полном смысле слога критический реализм, к великолепным образцам которого мы привыкли, читая русских и европейских классиков XIX века. Читатель заметит у Хайкала и многое от назидательной просветительской повести, и определенные черты сентиментализма — сочетание чувствительного с рациональным, которое напомнит нам скорее европейский XVIII век — «Павла и Виргинию» Бернардена де Сен‑Пьера или «Бедную Лизу» Н. М. Карамзина. Этому не следует удивляться: стоит только вспомнить особенности исторического развития Египта и представить себе, что его литература в новое время развивается с опозданием, но ускоренными темпами, поэтому все стадии в ней сдвинуты. Забегая вперед, скажем, что для Хайкала в XX веке, так же как и для Карамзина в XVIII, важно было доказать, что «и крестьянка любить умеет». Однако, читая «Зейнаб», мы увидим, что это не механический сколок с европейских образцов XVIII века, а произведение национально-арабское, специфичное для Египта XX века. Но об этом несколько позже. Обратимся сначала к автору романа.

Мухаммед Хусейн Хайкал (1888–1956) — один из представителей той самой молодой интеллигенции, которая, будучи воодушевлена национальной идеей, помышляла о египтизации литературы. Он родился в деревне, в помещичьей семье, кончил в Каире среднюю школу, затем (в 1909 г.) — Высшую юридическую школу. Уже в студенческие годы Хайкал пробует свои силы в журналистике: он печатает статьи на политические, социальные и моральные темы в либеральной газете «Аль‑Джарида» («Газета»), вокруг которой группировалась в начале века передовая литературная молодежь. По окончании юридической школы Хайкал едет на три года за границу — заканчивать образование в Сорбонне. В Париже он не только занимается юридическими науками, но и много читает, пытается писать сам. Именно там и была в 1910 году начата «Зейнаб».

Книга вышла в свет в 1914 году, перед самой мировой войной; появление ее, заслоненное более острыми политическими событиями, прошло незамеченным. О «Зейнаб» вспомнили лишь в 20‑х годах, и тогда роман снискал заслуженный успех, так как вполне соответствовал новым литературным вкусам.

По возвращении из Парижа Хайкал несколько лет занимался адвокатской практикой в городе Мансура, продолжая и журналистскую деятельность. После революции 1919 года он оставил адвокатуру ради политики и журналистики, став одним из лидеров Либерально-конституционной партии и редактором ее органа «Ас‑Сияса» («Политика»), В последующие годы он выпустил несколько сборников литературно-критических и публицистических статей и ряд трудов по истории раннего ислама. К художественному творчеству Хайкал больше не обращался.

Роман «Зейнаб» явился важной вехой в развитии арабской реалистической прозы. Отметим сразу же, что он удивительно точно отвечал политическим настроениям своего времени.

Прежде всего этот роман насквозь пронизан патриотическими мотивами. От первой страницы — посвящения «Египту — душе и жизни моей» — и до самого конца книга полна любовью к родному краю, которая особенно остро ощущается автором на чужбине, и болью за него. Болью — потому, что Египет не свободен: «там ли, здесь ли, — на нашей шее сидят англичане», и потому, что неосуществимы были в те времена великие принципы справедливости, равенства и свободы, поборником которых был, подобно другим египетским просветителям, юный Хайкал. «Есть ли справедливость на земле или на небе, — писал он в романе, — пока в мире существуют богатые и бедные, сильные и слабые? Бесполезно стремиться к ней, тщетны даже самые мечты о свободе, пока человек не может избавиться от угнетения. Он освободится только в тот день, когда силы его окрепнут и он сможет одолеть своего тирана».

Но мысли о революции еще робки и расплывчаты, она — где‑то в неясном «великом будущем», а что же делать пока? Смириться, ибо от судьбы нет спасения? Может быть, это и благоразумный совет, но весь ход событий в романе доказывает, что смирение не приносит счастья.

«Зейнаб» — первый египетский роман, в котором большинство главных героев — феллахи. Мало того — это вообще первое произведение, в котором феллахи выступают не как комические персонажи, чья неуклюжесть, грубость и «неправильная» речь обычно вызывают смех; они трудятся, любят, страдают — все всерьез, и автор постоянно подчеркивает свою симпатию к ним и свое сочувствие. Это не идиллические «пейзане», резвящиеся на полях; Хайкал стремится показать, что труд их тяжел, а жизнь сурова. Но в то же время в них живет гордость людей труда, ибо они — «соль земли египетской». Недаром Хайкал выбирает себе псевдоним «Египтянин — феллах», подчеркивая нерасторжимое единство этих понятий, и в предисловии объясняет смысл этого выбора: «…Я хотел уже на обложке книги показать, что египтянин-феллах в глубине души сознает свою роль и значение, что он не только не боится осведомить читателей о своей принадлежности к египетскому народу и причастности к крестьянскому труду, но даже гордится этим».

И в то же время нет-нет да и проскальзывают у Хайкала сентиментальные нотки: его трогают и умиляют терпение и стойкость египетских крестьян: «Терпение и выносливость они унаследовали от дедов и прадедов, живших в давно минувшие времена. Эти качества египетских феллахов, корни которых уходят в глубокую древность, передаются из поколения в поколение. Ими отличались и феллахи времен хедива[2] Исмаила. Присущи они и египетским труженикам наших дней. Это они дарят крестьянину крупицы счастья, помогают ему при его ужасающей бедности выносить все муки, и иногда даже вызывают на его иссохшем лице радостную улыбку».

Мы уже отмечали: представление о том, что современные феллахи — прямые потомки стойких и мужественных строителей пирамид — одно из проявлений складывавшегося в те годы египетского национального самосознания. Эта идея в 20‑30‑е годы станет очень популярной, с ней будет связываться представление о единстве египетского народа в национально-освободительной борьбе, а сама борьба будет представляться либеральными кругами как «воскресение вечного египетского народного духа»[3].

События, описываемые в романе, вызывают у самого автора глубокие раздумья. Многое, еще непривычное египетскому читателю ему хотелось объяснить: ведь он справедливо был убежден, что открывает «новую страницу в египетской литературе», и страницу весьма поучительную.

Большинство размышлений и объяснений вложено в уста одного из главных героев — студента Хамида, сына помещика. Такой герой обязательно нужен был автору, ибо не может ведь простой феллах рассуждать и оценивать события, как европейски образованный адвокат. Да и оценка необходима не изнутри, а как бы со стороны, для большей объективности.

Этот герой помогает нам понять другую грань интереса Ханкала к жизни феллахов — не только патриотическую, но и философскую: феллахи кажутся ему ближе всего к просветительскому идеалу «естественного человека». Хамид, наблюдая их жизнь, участвуя с ними в сельскохозяйственных работах, все время убеждается в чистоте, искренности, цельности этих людей, не тронутых пороками буржуазной цивилизации, живущих в постоянном единении с природой. В природе же, думает он, заключена вся прелесть бытия, она дает утешение в беде, ее красота затмит любую красоту, и девушки-феллашки кажутся ему прекрасными именно потому, что они «сроднились с природой». В Каире он мечтает о деревне — «том благодатном уголке земли, где люди вкушают покой и счастье», а в деревне он чувствует себя счастливее всего наедине с природой: он познает «то великое счастье, которое обретает человек, наконец ощутивший себя свободным от всех оков». Особый смысл приобретают красочные египетские пейзажи, которыми насыщен роман.

Устами Хамида говорит, разумеется, сам автор, испытывающий несомненное влияние идей Ж.‑Ж. Руссо. Понятие «природа» сливается в представлении Хайкала с понятиями «свободам, «справедливость», «счастье». Поэтому он считает, что человек должен прежде всего следовать законам природы. Согласно им, цель жизни состоит в том, «чтоб одни люди делали счастливыми других», повинуясь власти главного естественного чувства — любви, без которой жизнь мертва. «Я убежден, что жизнь без любви — потерянная жизнь», — пишет его герой в своем прощальном письме.

Такой взгляд Хайкала на жизнь объясняет нам, почему в романе на первый план выдвигается именно любовная тема, личные судьбы героев. Любовь и законы человеческого общества, естественные чувства и искусственно созданные традиции — вот главный конфликт повести. Хайкал убедительно доказывает, что законы, которым следует общество, противоречат естественным законам природы, и именно от этого люди несчастливы. Законы общества ломают их жизнь, искажают их чувства. Это особенно видно па примере взаимоотношений Хамидч и его двоюродной сестры Азизы. Эта девушка ведет обычный для египетской зажиточной горожанки образ жизни: в затворе, под чадрой, в бездеятельности и в мечтах, а сердце ее превратилось «в бесплодную пустыню, где не было ни горя, ни радости». И любовь их оказывается плодом воображения; Хамид и Азиза, по существу, чужие друг другу люди: когда они случайно остаются наедине, им и поговорить не о чем, настолько они далеки. И разлука навек отнюдь не становится для них трагедией.