Алиса, погружённая в свои рассуждения, ничего не ответила.
Вечер следующего дня я тренировался в «Спорталлее». Стоя против высоких зеркал и выполняя жуткие удары в стиле «Родригес». Пытаясь этим вызвать оцепенение у наблюдавших меня со стороны любителей физической культуры. Ничего такого не получалось. У наблюдавших мою тренировку я порождал недоумение, сочувствие, иронию, но никак не восхищение и ужас. Каждый здесь был предоставлен самому себе, украдкой наблюдая при этом за другими. Вон та эффектная блондинка выполнила четыре приседания, я посчитал, и уже минут пятнадцать ходила из угла в угол, поглаживая себя по измученным бёдрам.
Марк Солано, обещавший раскрыть мне секреты мексиканского бокса, не пришёл. Я ещё немного подвигался, распугивая покой фитнесс-блондинок, и отправился в душ.
Книга известного мастера Гичина Фунакоши «Кёхан каратэ-до» оставалась единственным мостиком между мной и Родригесом. Вернее, между моей реальностью и миром его необычного самовыражения.
Сварив кофе с корицей, я уселся на диване, подобрав под себя ноги, и принялся листать умописание мастера Фунакоши.
«По традиции и сам я в прошлом пользовался иероглифом „кара“-„Китай“. Однако из-за того, что люди путают каратэ с китайской системой боевых искусств, а также в силу того, что окинавские воинские искусства теперь могут считаться общеяпонскими, было бы неправильно и даже в некотором смысле унизительно продолжать использовать в названии каратэ иероглиф „Китай“. А потому, вопреки множеству протестов, мы отказались от старого иероглифа и заменили его на новый — „пустота“…
Вот! Вовсе не «пустая рука», как принято считать, а рука, возникающая из пустоты. Именно так следует понимать два иероглифа кара — тэ.
Я вспомнил тренировку в парке. Ярость, взрывная сила, удивительная красота и точность движений Родригеса вспыхивали ни с того ни с сего, будто бы из пустоты, из замирания. В этом своём замирании Родригес пропадал из ритма жизни, перенося себя в состояние анабиоза. То самое состояние, о котором говорил старый мастер. Именно в этом состоянии они черпают особую силу, создающую взрыв!
Я отбросил книгу и задумался. Эти ребята с узкими глазами, совсем помешались на своих мифах. Чего стоит один только Родригес! Вот почему он тренируется под луной. Её холодная энергия уносит его в «пустоту», в состояние глубокой запредельности. Он действительно перерос обычный вадо-рю, если считать стилем только технику нанесения ударов.
Позвонила Элси.
— Ты можешь завтра уйти с лекций? — спросила девушка. — Тогда встречаемся в десять на Тиргартен, на выходе в сторону зоопарка.
До зоопарка была ещё целая остановка, но мы решили прогуляться. Элси проходила здесь преддипломную практику. Но что такого мог содержать в себе зоопарк, чтобы в глазах моей подружки снова бесились задорные чёртики? Объяснение не заставило себя долго ждать. Алиса подвела меня к вольеру с волчьей стаей.
— Видишь того альфа-доминанта? — спросила девушка, указывая на матёрого волчищу, лежавшего на высоких камнях. — Его зовут Красавчик.
— Ну и что? — равнодушно спросил я.
— А то, что не только у Родригеса могут быть свои секреты.
— Какие у волка есть секреты?
Элси раскрыла рот от изумления. Она очень эмоциональна.
— Пожалуй, я расскажу тебе одну легенду, — сказала девушка. Мы пошли вдоль ограды, и Элси начала свой рассказ.
— Возможно, ты слышал, что древние греки считали бога Аполлона покровителем волков. Так вот, среди множества греческих царств Аргос слыл землёй негостеприимной. Любой корабль, подходивший к его берегам, встречало войско царя Геланора, не позволявшего чужестранцам высаживаться на берег. Но однажды воины Аргоса не посмели напасть на незваных гостей, потому что из прибывшего корабля на землю сошли девушки. И хотя командовал ими мужчина по имени Данай, который оказался отцом девушек, воины Аргоса спрятали мечи и выполнили его просьбу — отвели Даная к своему царю.
Каково же было удивление и возмущение Геланора, когда он узнал, что Данай прибыл на Аргос… чтобы стать здесь царём! При этом чужак не имел даже войска.
Геланор очень гордился своим стадом коров. Это стадо паслось рядом с его дворцом, а вожаком стада был огромный бык-красавец. Геланор любил сравнивать себя с этим быком. Вот и теперь, посмотрев на быка, он сказал, что только безумец мог бы посягнуть на его покой так же, как и на трон Аргоса.
В этот момент из кустов выпрыгнул волк и оказался прямо перед быком. Все с изумлением уставились на эту сцену. Бык бросился в бой. Казалось, он сейчас растопчет незадачливого хищника. Но не тут-то было! Волк, увернувшись, вцепился быку в шею. Бык мотнул головой и сбросил с себя волка. Хищник, оказавшись перед острыми как кинжалы рогами, принялся кружить вокруг противника, всё время стараясь забежать сбоку. Быку не удавалось ни поднять его на рога, ни затоптать ногами. И тут волк изловчился и запрыгнул противнику на спину, вцепился зубами в холку, да так, что Аргосский бык потерял силу и рухнул на землю замертво.
Волк не напал ни на одну корову и сразу после боя скрылся в ближайшей роще.
Жители острова, видя в этом событии особый знак, поскольку покровителем волков был сам Аполлон, провозгласили Даная царём Аргоса. В благодарность богу, Данай воздвиг в Аргосе великолепный храм Аполлона Ликейского, что означает Аполлона «волчьего».
— Здорово! — ответил я.
— Родригес переносит в свои атаки чудовищную силу, — продолжила Элси, но эта сила делает его неповоротливым. В момент атаки у него психологически не защищены бока и спина.
— Психологически?
— Вот именно. Физически он способен легко перенести удар сбоку, а психологически — нет.
— Ты это имела в виду, говоря, что он легко раскрываем?
Элси кивнула.
— И вот ещё что, — продолжила девушка, — у греков тоже есть миф о потопе и о чудесном спасении людей. По их преданию Зевс наслал потоп на род людской, но прародитель людей Девкалион и его жена Пирра спаслись. Вода стояла стеной, и тут люди вдруг услышали вой волка и поплыли на него. Так они оказались на берегу. В честь своего спасения они основали город Ликор, что означает «вой волка».
— Мне тоже сейчас впору завыть.
В этот момент Красавчик встал со своей залёжки и нет, не завыл, пожалуй, заскулил, вытянув морду. Мы с Элси, не сговариваясь, изумлённо посмотрели в его сторону.
До боя оставалось два дня. Я совсем не тренировался, потому что не знал, чем себя занять. Разучивать новые удары? Какой смысл. Существовало пятнадцать-двадцать позиций, из которых я мог резко и сильно бить. Лишний раз утверждаться в своей способности сделать это и в себе самом я не собирался.
Берлин дышал свежестью ещё не высохших дождевых луж. Признаки наконец проснувшегося горячего лета начинали проступать в удивительно тёплых вечерах, томивших город. Я бесцельно слонялся по улицам от Шарлоттенберга до Вильмерсдорфа и собирал умные мысли про волков.
«Нельзя не заметить, — говорил я себе, — что, если мировым символом дьявола является козёл, то естественным, природным антагонистом козла является волк. Хорошая мысль».
«Нельзя также не заметить, — снова сказал я, — что наши предки вместе с тем считали Волка одним из величайших демонов, проглотившим в конце концов бога Одина. Волк этот по имени Фенрир обладал сверхъестественной силой, и удержать его могла только цепь, сделанная из шума кошачьих шагов, женской бороды, корней гор, медвежьих жил, рыбьего дыхания и птичьей слюны. То есть из того, чего на свете не существует! Значит ли это, что речь идёт о потусторонней силе? Тут стоит задуматься».
Волк живёт в мире, в котором для того, чтобы выжить, нужно убивать или погибнуть самому. Таков уж выбор Природы. Представляю, какие у него в связи с этим инстинкты.
Могло показаться, что я вовсе не занимал себя мыслями о бое. Нет, конечно. С приближением девятнадцатого июня что-то сжималось внутри, и газетная заметка из «Берлинер цайтунг» вспоминалась дословно. Особенно то её место, где мне предлагали выбирать между здоровьем и трусостью.
Наконец, этот день наступил. Я отправился в университет как ни в чём не бывало. Ребята, видя мою готовность драться, принялись уговаривать меня отказаться от этой авантюры. Марк Солано сказал, что шутка затянулась, и что я тупой и упрямый, как все «бюргеры». Как назло, нигде не было Элси, и даже её мобильник не отвечал.
Весь день мне на глаза попадались изображения волков. Прямо напасть какая-то. Волк неожиданно возникал то в эмблеме пивного клуба, то на цветном лестничном витраже, стилизованном под средневековье, то на чьём-то брелке от автомобильных ключей.
Отправляясь в библиотеку, чтобы сдать давно зачитанного мной Гая Саллюстия Криспа, я получил в руки копию средневекового манускрипта баварского герольда Георга Рикснера, описывающего рыцарские турнирные сообщества. Отгадайте, какое сообщество Рикснер более других ценил в Баварии? Разумеется, Сообщество Волка.
