Алка из последних сил держалась, чтоб не заснуть. Школа теперь была вечной борьбой – на уроках со сном, на переменах с голодом.
Всего урок назад она сожрала три жирных пончика, но сейчас опять желудок сводило. До звонка оставалось целых десять минут.
– Данилова, ты меня слышишь?
Алка вздрогнула и подняла глаза.
Рядом с партой стоял физик. Алку затошнило. Не то чтоб она так не любила физику, просто не выносила запаха сигарет. А физик курил какую-то дешевую дрянь.
– Данилова, я тебя третий раз спрашиваю, где самостоятельная, которую писали на прошлой неделе? Ты сдавала?
– Сдавала, – соврала Алка.
На самом деле она выкинула бланк сразу после урока. Смысл сдавать пустой листок?
– И где же она? – спросил учитель, нависнув над ней.
– Меня тошнит! – не выдержала Алка.
– Что? – спросил физик.
– А то! – Алка вскочила. – От вас несет, как от помойки! Не подходите ко мне!
Физик отпрянул.
– Никто ко мне не подходите! – крикнула Алка. – От всех тошнит! Выворачивает прямо!
– Сходи-ка ты к медсестре! – сказал учитель. – Пусть даст тебе чего-нибудь от живота… а заодно от нервов.
Алка схватила рюкзак и направилась к выходу.
* * *
Следующим утром Алла шла в школу в похоронном настроении. Наверняка будут разборки, почему слиняла с последнего урока. А кому она нужна, эта биология?
– Девушка, вы мне адресок не прочитаете? Очки забыл.
Старичок улыбался так мило, что сердце Алки дрогнуло. Она остановилась и взяла записку из трясущейся руки.
– Морская, пятнадцать, это на той стороне улицы, за поворотом. Там магазин рядом.
Старик кивнул.
– Спасибо, родная, – сказал он.
Алка опомнилась, переходя дорогу, но о том, чтоб бросить старика, речь уже не шла. Сухая рука доверчиво сжимала ее локоть, и она шла медленно, подстраиваясь под неширокие, но уверенные шаги.
Старик молчал. Но его молчание было не в тягость.
Только напротив сквера он вдруг выпрямился, глубоко вдохнул и улыбнулся еще шире.
– Красиво! – восторженно сказал он.
Алка посмотрела на почти облетевшие деревья, на огромные кучи разноцветных, еще не сгнивших листьев, на яркую рябину и улыбнулась вслед за стариком.
– Красиво, – выдохнула она.
Ее спутник опять ссутулился и чуть прибавил шагу. Алка подстроилась и с сожалением подумала, что до Морской, 15 осталось идти всего ничего. И придется возвращаться к школе и там объяснять, почему она опоздала.
– А на вахте у вас до сих пор Мария Леонидовна? – спросил старик.
– Что? – переспросила Алла.
– Ты, родная, привет ей от Якова передай.
Алла замерла, и старик замер вместе с ней.
– Мы почти пришли, – выдавила из себя Алка.
– Почти – это еще не пришли. Иногда самый маленький шаг решает все. Один шажок – и его можно сделать. Или не сделать… Ох, прости, заболтался. Мне сюда.
На торце здания сияла неоновая вывеска зубной клиники.
– Спасибо, дочка. Живи.
Алка не успела удивиться такому странному прощанию, а старик уже направился к клинике.
В школу Алла вернулась к началу второго урока. Она шла, озираясь по сторонам и впервые за пару месяцев не раздражаясь тому, что вокруг люди.
Турникет на проходной горел красным крестиком. Мария Леонидовна стояла, скрестив руки на груди.
– Ну? – властно спросила она.
Алка уже потянулась к смарт-карте, чтоб отметить свое опоздание, но в последний момент отдернула руку.
– Вам от Якова привет, – буркнула она.
Суровая вахтерша дрогнула. На секунду ее взгляд потеплел, но мгновенно посуровел опять.
– Пролазь так, – сказала она, не меняя выражения лица, – скажи, что в столовке помогала.
Алка аккуратно пролезла под перилами и, не веря в происшедшее, отправилась ждать звонка на второй урок.
В коридоре было тихо. Алка уселась под подоконник, достала тетрадь и гелевые ручки.
Шаг можно сделать. Или нет.
Шагнуть. Там свет. Иль тьма. Привет
тому, кто может сделать шаг.
Или не сделать. Он дурак?
@КапляМрака
На рисунке под стихотворением на черном дереве светились алые ягоды рябины. Алла улыбнулась, сфотографировала рисунок вместе со стихом и выложила на стену.
Коммент от Жести появился почти мгновенно – плачущий смайлик. «Тоже первый урок прогуливает», – подумала Алка.
* * *
Яков заварил липовый цвет, собственноручно собранный в Заречном парке, подальше от выхлопов машин. Молодежь для виду поворчала, но пила с удовольствием, слушая шефа, который добрался до резюме.
– …так что клиент точно наш. Наташа может просчитать варианты, но я просто уверен, что мы в точке бифуркации.
– Да я уже посчитал. – Хант макнул в чай сухарик. – Надо брать. К гадалке не ходи.
– Она, кстати, ничего. – Земекис придирчиво рассматривал лицо Алки на своем смартфоне. – Камера ее любит.
– А какую я легенду придумал! – Хантер закатил глаза и с чувством отхлебнул из чашки. – Шекспир! «Сон в летнюю ночь»! Прикиньте, она летом на велик подсела. И поставила на смартфон софт, который запоминает маршруты…
* * *
Алка домывала последнюю тарелку, когда на кухню вошла мама. Мама подозрительно покосилась на пустую мойку и спросила:
– Ты чего это?
Алка поняла, что настроение стремительно портится:
– Посуду помыла, а что?
– В честь какого праздника? Или натворила что-то?
– Ничего не натворила! – Алка почувствовала, что сейчас взорвется. – Просто настроение хорошее! Было!
Мама рывком развернула Алку к себе и уставилась в ее глаза:
– Ты что, на наркотиках? Что ты принимаешь?!
Запас оптимизма Алки окончательно испарился. Она запустила тарелкой в стену.
– Так лучше?
Мама отпустила ее и слегка успокоилась.
– Нет, зрачки вроде не расширены!
Алка выскочила из кухни, проигнорировав мамино «а осколки кто убирать будет?» Упала на диван, закуталась в плед и затаилась.
Минут через пять хлопнула входная дверь. Мамин голос поинтересовался:
– Ужинать будешь?
– Я с совещания, устал как собака, – бодро ответил отец. – Ректор собирал деканов и завкафедрами…
– Так ужинать будешь?
– Нет, я потом. Пойду пока… Эх, может, нам собаку завести? Я б сейчас с ней погулял!
– Ага, ты погуляешь два дня, а мне потом еще и с собакой развлекаться.
– А что это вы тут посуду бьете?
– Иди у дочери спроси…
До Алки долетел звон сметаемых в совок осколков и шепот родителей.
– Да ладно тебе, – сказал отец, – ей семнадцать, ты вспомни…
А дальше Алке пришлось встать за планшетом, потому что она слышала все, что мама орала по ее поводу. Друзей у нее, видите ли, не осталось, танцы и рисование бросила, раньше была отличница, а сейчас в дневник смотреть страшно.
– Какую собаку! – кричала мама. – Помнишь, как она рыбок заморила?
«Собака – это было бы классно», – подумала Алка.
Рыбок этих она возненавидела сразу, как только мама поставила ей в комнату аквариум. Месяц кормила, а потом они обожрались и сдохли. Бальные танцы, на которые мама водила ее с четырех лет, надоели смертельно, а на хип-хоп ей перейти не разрешили. «Это не танцы, а кривляние», – сказала мама. А рисование закончились, как только ушла Нина Сергеевна. Остальные преподы были унылые и запрещали рисовать аниме.
Наушники в уши, дес-метал в плеер, планшет в руки.
Замигало личное сообщение «ВКонтакте».
«Привет! Меня зовут Фрост. Мне девятнадцать лет, и все, что написано в моем профиле, правда, настоящее имя там тоже есть, но я им не пользуюсь. Ты каталась на велике в парке в июле, у тебя яркая красная куртка, ты уронила мороженое у фонтана, я ищу тебя уже три месяца. Приходи к семи в «Кристалл», я буду ждать тебя у входа на каток. Фотография настоящая. А тебя я узнаю».
«Не спам, – подумала Алка. – А что? Вымогательство? Странное место он выбрал, там народу куча. Охранники…»
Алка внимательно изучила профиль Фроста: ничего интересного – студент. Начала листать стену. Никаких дурацких перепостов, все просто и по делу. Семинары по проге, сходки, в августе съездил в Питер… Ой.
Алка долистала до июля и увидела фотографию. Она действительно каталась летом в парке. На велике. В ярко-красной куртке. На фото она уезжала в сторону набережной, а подпись на странице Фроста гласила: «Помогите найти девушку!» Двадцать репостов и сотня комментариев.
Алла глянула в правый нижний угол экрана: до назначенного времени остался час.
– Куда ты собралась? – Мама возникла в коридоре, когда Алла доставала из шкафа кроссовки.
Кроме спортивного костюма, надеть Алке было нечего, она так разожралась за последний месяц, что не влезала ни в одни джинсы.
