Немного придя в себя, успокоившись, решила: «Что я из-за этой ерунды буду раздувать конфликт? Кому это надо? Кто быстро закипает — тот быстро отходит». Ноутбук быстро очутился в чемодане. Неуверенной походкой она отправилась к директору:
— Это Ваше. Возвращаю. Спасибо.
Вика пристально взглянула на него, внешне спокойно обвела комнату взглядом, уловив испытующий взгляд Ирины. Ее появления здесь не ожидали, во всяком случае, не сейчас. Мухин замешкался, потом непроизвольно благожелательно кивнул:
— Оставляйте!
Девушка выдохнула и одарила его благожелательной улыбкой:
— Там Ваши стратегические запасы лежат?
— Какие запасы?
Он переглянулся с Ириной, но та лишь недоумевающее пожала плечами.
— Посмотрите!
Директор подошел к чемодану, открыл его и обнаружил вчерашнюю находку. Усмехнувшись, с чувством произнес:
— Это Вадима! Он мне этот компьютер оставил. Я его просил. Что Вы смеетесь, Виктория Алексеевна? Человек вернулся из командировки, устал…
— Бросил на компьютер носки…
— И нечего ухмыляться! Взяла бы, да постирала.
— Я?!
— А кто же? Чего так ресницами хлопаешь?
— Я думаю, у него есть, кому постирать! Каждый должен делать свою работу, — еще раз намекнула она, ставя ударение на «свою». — И потом, нормальный мужчина свои носки и нижнее белье стирает сам.
— Вот, ведь, суровая какая!
— А что? — вмешалась его зам, — у меня муж свое белье сам стирает.
Девушка, не дослушав мнение Ирины по поводу отдельных моментов семейного быта, вышла довольная, что конфликт улажен. Но тонкий слой недовольства на своего начальника остался, осел где-то глубоко внутри. И еще чувствовалось, что это ощущение взаимно. Как жаль, что нет Ивана — его давно уже отправили по делам на деревообрабатывающий завод. С ним легко, интересно. Может, она зря не поехала за грибами?
Время летело, заполненное рабочей суетой: передать документы аудитору, сделать сверку с поставщиками, ответить на звонки, вопросы, довезти, согласовать, начать передачу квартир по актам. Юристы, наконец, прошли правовую экспертизу… Многое девушка делала сама, зная, что потом знания пригодятся — проще будет объяснять помощникам что и как. Не той, конечно, что сидит напротив.
Стычки с главным бухгалтером происходили все чаще — не находились документы, взятые Викой и разложенные в папки, договора и реестр, составленный ею, не нравились, программа не устраивала, приходилось доставать коробки из архива со старыми документами, убранными туда той же Викой… Женщина продолжала жаловаться директору, сообщая, что теперь вообще ответственность с нее, как с главного бухгалтера можно снять — все равно найти что-то не представляется возможным.
— Почему невозможно? — искренне возмущалась Колесникова. — Вот, все папки в шкафу стоят, подписанные, все разложено по счетам, по датам, по номерам. Как положено. И не я должна была этим заниматься. Теперь любой может подойти и легко найти то, что нужно.
— Ага, кому нужно? До этого налоговая приходила — ничего разобрать не могла. А теперь Вы ей все карты открыли.
— А зачем что-то скрывать? А если и скрывать — то это делается как-то по-другому, разве нет? И это, кстати, Ваше наведение тень на плетень не помешало ей оштрафовать фирму, причем не так давно. Смысл какой?
— А какой смысл был в том, что Вы переписали учетную политику?
— Я переписала и дала посмотреть Вам. У вас не было изменений за последние три года.
— Я подписывать ничего не буду.
— Почему?
— Вы там все поменяли.
— И с чем Вы не согласны? Я для этого ее и дала, чтобы мы вместе ее посмотрели, обсудили.
— Хорошо. Почему Вы изменили порядок распределения затрат по объектам?
— Потому, что Ваша трактовка непонятна. Извините, но я читала то, что Вы написали — это даже после бутылки водки непонятно.
— Да, знаю. А Вы не думали, что я специально так сделала, хитро придумала для инспекции? Могу трактовать порядок так, как мне удобно.
— Какая бы трактовка не была, она должна быть логически выстроена, и при том объектов много. Вы хотите одни и те же затраты на каждый по-разному разделять?
— А почему бы и нет? Мне кажется, Вы вообще занимаетесь не тем, что нужно. Куча нерешенных вопросов по учету. Я же Вам говорила, а ответов пока нет.
«Уж, не ты ли мне будешь указания давать?»
— Я помню. Хочу сначала результаты проверки увидеть. А потом уже остальные изменения вносить.
— Вносите, только от меня подписи не ждите! — женщина демонстративно развернулась спиной и по обыкновению уставилась в пустой экран.
«Не работа, а нервотрепка одна!» Ее изматывало это постоянное противостояние. Когда же ко всему этому добавлялись агрессивные замечания директора, девушка не выдерживала и выходила на улицу, чтобы дать волю слезам. Чего от нее вообще хотят? Просили порядок, а никто помогать не хочет. Когда это кончится? Если бы не ее соседка — архитектор, которая заглядывала в часы тревог, то было бы совсем туго. Одна надежда на Геннадия Иосифовича, на его помощь, но тот, получив обещанный аванс, выдавать резюме не торопился.
Полдень. Вика, выполнившая очередное бессмысленное, на ее взгляд, поручение директора, шла по коридору, глядя на цифры. «Надеюсь, его это устроит», — пронеслось в голове. Дойдя до места, подняла глаза и увидела, что в кабинете Мухина находятся еще человек десять. Куда она попала?
— Заходи, не бойся, — приветливо махнул рукой развалившийся на стуле Вадим. Он улыбался.
Рядом с ним сидели, ходили, разговаривали на всех языках люди. Английский, турецкий, резкие вскрики по телефону, попытки перекричать общий шум и гам. Быстро оглядевшись, Колесникова заметила, что все взгляды устремлены теперь на нее. Разговоры стихли. Опустив глаза, покачивая бедрами, она прошлась до стола Михаила Федотовича, аккуратно положила бумаги, развернулась и так же, плавно покачиваясь, отправилась к себе.
В спину ударил еще больший гул. Слышались характерные причмокивания языком, смех и восторженные реплики. Сев за стол, довольная собой, рассмеялась — не зря вчера так долго ходила по магазинам! И сегодня провела целый час перед зеркалом! Стоило того!
Вика любила эффектно одеться. Так, чтобы все заметили, просто не могли не обратить внимания. При этом все должно быть красиво, элегантно, стильно. Яркие, контрастные блузки с эффектными рукавами, отделкой; шелковые, струящиеся, мягкие, к которым так и хочется прикоснуться; с вырезом, подчеркивающим высокую красивую грудь, округлую шею, придающим фигуре женственность. Брюки, облегающие, клешенные от колен, длинные настолько, чтобы виднелась лишь тонкая изящная шпилька, ухоженные ноготки пальцев на ногах, широкие дорогие пояса, фиксирующие осиную талию, красивая, витиеватая обувь, в которой сразу чувствуешь себя, как принцесса… Ее любимый черный цвет, черный с червленым серебром, черный в золоте… Синий, шоколадный, черничный… Изысканный парфюм — от запаха хороших духов не хотелось отрываться весь день, поэтому флакон всегда был под рукой.
Сколько бы всего она себе накупила, если бы не кредит! Постоянно приходится себя ограничивать! Не сказать, что она с ума сходит от новых покупок — нет. Осознание, что вещи в ее гардеробе, каждый раз все дороже и дороже, быстро теряют свою новизну и привлекательность, не прошло стороной. Счастливей не становишься точно. Но хорошая обувь, возможность проявить свой вкус и подобрать одежду так, чтобы вызвать восхищение — это стоит затраченных усилий. Пришли на ум фотографии, сделанные недавно в деревне, куда она ездила с сестрой — кто бы сейчас те глянцевые картинки увидел! В сером платке, калошах, рабочем халате, с ведром — ее просто никто бы не узнал! «Теперь есть куда плюнуть», — пришел на ум старый анекдот. «Труд облагораживает человека, но красоты не добавляет точно. И еще один нюанс — быстро превращаешься в бабу!»
Пришла долгожданная суббота, обещая удовольствие поспать подольше. Колесникова выглянула на улицу — утро выдалось прохладное; те немногие прохожие, проснувшиеся спозаранку, как и она, появлялись под окном и исчезали, одетые в теплые кофты и куртки. Пасмурно. Ветер. Несколько высоких зеленых тополей, красовавшихся возле дома, тяжело пригибались к земле, с большой неохотой роняя листья. Вика поежилась — она не любила сумрак, в такую погоду работалось через силу, нехотя, энергия, бившая ключом, засыпала, ожидая нового солнечного дня. Как разряженная батарейка. Налив себе чашку кофе с надеждой получить все же заряд бодрости, выпила, потом, закутавшись в теплый кардиган, выскочила наружу. «И вправду прохладно!» Голова несколько секунд соображала в какую же ей сторону. «Ольга, скорее всего, сегодня тоже выйдет», — эта мысль приободрила и ноги быстрее зашагали в сторону автобусной остановки.
