Мы выбрались на дорогу и зашагали по направлению к самым высоким зданиям.
Ночной портье не пустил нас через переднюю дверь. И правильно сделал: мы извозили все ноги в какой-то красной дряни. Он заставил нас пройти через кухню. Пока мы пробирались между всех этих плит и утвари из нержавейки, Ланна утянула пирог с противня и сунула за пазуху, а затем перепрятала под куртку.
Бар был открыт, и Ланна, не спрашивая меня, пошла и купила две пинты лагера. Мы просто сели и уставились на них, затем Ланна встала. Я отыскала дорогу к лифту, но уже на втором этаже мы выскочили, потому что в кабине кто-то наблевал. Долго взбирались по лестнице. Я слышала какие-то всплески, а когда обернулась посмотреть, увидела, что Ланна засунула стаканы с лагером в карманы куртки и пиво повсюду расплескалось.
Мы вошли в комнату. Ланна рухнула на кровать и отрубилась, не вымолвив ни слова.
Я вытащила пивные стаканы из карманов куртки и достала пирог. Раздела ее, вытряхнула из постели крошки, стараясь не смотреть на ее тело.
Я выползла на балкон, потому что не спалось. Возникла уверенность, что за краем балкона в темноте движутся какие-то фигуры. Наверняка вдоль фасада какого-нибудь из стоящих напротив небоскребов ползли вниз ленты туалетной бумаги и проплывали неспешно под фонарями пластмассовые туалетные ершики и Цилиндрические футляры для них. Вдалеке слышались бодрые крики.
Я вернулась обратно, пошла в ванную, где разделась и приняла ледяной душ. Вытерлась насухо полотенцем, достала из сумки чистое оранжевое платье и надела его. Я не стала сушить волосы, а деньги сунула под сумку.
Расположившись вновь на балконе, я спустя какое-то время услышала это. Слегка высунулась за перила. Это доносилось из комнат под нами. Рыдания. Плач взрослого мужчины. Я откинула мокрые волосы со лба.
Пробираясь по коридору, я без труда определила, что плач слышится из комнаты 1022.
Постучала в дверь костяшками пальцев. Парень открыл сразу. Мой ровесник, но ниже ростом, лицо красное от слез. Он смотрел прямо на меня.
– Ты в порядке? – спросила я.
Он прошел в комнату, оставив дверь открытой. Я распахнула ее пошире и вошла бочком. Он сидел на краю кровати у телефона. Это был одноместный номер. Его кожа выглядела гладкой.
– Моя мать умерла. Я целый год на эту поездку копил, а теперь брат звонит и сообщает, что она умерла, – сказал он с акцентом жителей Центрального пояса.
Я топталась в углу прихожей. Дверь за мной все еще стояла открытой, против правил гостиницы. Дверные пружины, вероятно, уже сняли. Стоит обмотать их посылочной лентой, как они становятся отличным оружием.
– Тебе придется возвращаться?
– Похороны, – вздохнул он.
Я соскользнула по стене вниз, ягодицами на холодный каменный пол. Села под прямым утлом к его кровати.
– Спасибо тебе за участие, – проговорил он.
– Я прилично поднабралась – не могу заснуть.
Он кивнул, затем всхлипнул и утер нос.
– Послушай, давай я расскажу тебе о похоронах моей мачехи, – предложила я и начала.
Я села, скрестив перед собой ноги, затем выпрямилась и запрокинула лицо к потолку. Высохшие волосы рассыпались по моим плечам и по его безволосым бедрам, и, когда эта густая масса волос свесилась до середины спины, по коже сразу разлилось тепло. Я потянулась к его пальцам у меня между ног, направляя их движения; там все сочилось влагой. Я продолжала двигаться равномерно. Затем все растворилось в сбивчивом дыхании, голова запрокинулась. Я снова прислонилась к нему, только теперь мои волосы соскользнули вперед через плечо, и спине стало прохладно. Он прерывисто дышал.
Оказавшись сверху, он двигался чересчур обдуманно, не оставляя возможности подмахнуть. Понимаете, это было слишком технично, чтоб стать бурным, неистовым, но он показал себя трахалем на все восемь из десяти. Застыв, я вцепилась в него мертвой хваткой.
После он касался меня, приговаривая:
– Славные волосы, славный нос, славные губы, славная кожа, славная девочка.
– Спасибо, – сказала я.
И все на этом. Он принадлежал к тем парням, у которых после пары приливов наступает долгий отлив.
Я проснулась. Под рукой что-то сочилось влагой, может, кровью. Я села. Это был использованный парнем презик. Я опустила ноги на холодный пол. Зажав резинку двумя пальцами, вышла на балкон. Поднесла презерватив к лицу, замахнулась и запустила его в ночное небо. Он сверкнул, что-то от него отделилось, и резинка неспешно уплыла в ночь.
Я вдохнула свежего воздуха. Эта модель города внизу была великолепна как не знаю что. Тишина, покой, верхушки градирен на взморье горели вишневыми сигнальными огнями, и каждый фонарь сиял особенным цветом. До чего ж красиво!.. Я ухватилась за перила, села на пластиковый стул позади меня и наблюдала, как заря встает над морем.
За ночь закончили насыпать новый пляж, и далеко на мысу из темноты проступал свежеукатанный песок, а когда рассвело, туда потянулись какие-то люди застолбить местечко.
Дверь 1022-й комнаты запиралась только изнутри, поэтому я просто захлопнула ее за собой и пошлепала босиком в свой номер.
– Где, черт возьми, тебя носило? – сквозь зевоту спросила Ланна, садясь на кровати.
Я улыбнулась, пожала плечами.
– Ты была с парнем? В первую же нашу ночь здесь, да, Морви? Я завидую. – Она захихикала, дрыгая ногами под простыней. – Где там мой «Иммак бикини лайн»? Сведем волосы и спускаемся вниз! – скомандовала Ланна.
В столовую отеля «Росинант» все заваливались в купальниках и завывали: «Мы идем, мы идем, мы идем!» Огромную скамью замусорили кукурузными хлопьями и залили молоком. Я взяла миску и насыпала сахару и хлопьев поровну.
Мы с Ланной прошли к столику и только тогда поняли, почему он свободен. Рядом кого-то вытравило. Мы сели с краю, но парни сразу же засвистели.
– Пойдем, – сказала Ланна.
Мы сели у бассейна, где курила вся мужская часть персонала, сплошь в солнцезащитных очках, занятая пересчетом денег. Ни минуты покоя наедине со своим похмельем. Народ из столовой рванул по кривым тропинкам вниз к бассейну под предводительством рыхлого затейника с мегафоном.
– Так! Все девушки – на одну сторону бассейна, парни – на другую!
Мы с Ланной пытались игнорировать его, но, поскольку вокруг бассейна ошивался лишь молодняк из «Юс Мед», непросто было затеряться среди других отдыхающих. Нога за ногу мы поплелись строиться в шеренгу с прочими девчушками в бикини и закрытых купальниках. Над голубоватой водой бассейна, подрагивающей в такт насосу, мы увидели шеренгу бледных с перепоя мужчин. Парня из 1022-й комнаты там не было.
– Итак, давайте узнаем друг друга получше. Никаких обломов. Это ваше реальное спасение от похмелья, дамы и господа. – Затейник вытащил большой, цвета сажи, холщовый мешок. – Правила игры просты и абсолютно справедливы. Вот увидите, у нас немалый запас таких мешков. Мне нужен один юноша и одна прекрасная дама, которых я попрошу провести небольшую демонстрацию. Но прежде чем мы начнем, позвольте обратиться к тем прекрасным дамам, которые сегодня надели бикини, а не закрытые купальники. Каждые две недели мы ловим прекрасных дам в бикини на том, что они поступают нечестно по отношению к дамам в закрытых купальниках. Это неспортивно. Пожалуйста, следуйте правилам игры. Или нам придется устроить для обломщиц отдельный конкурс. А теперь, добровольцы, прошу вас! Пожалуйста, вы и вы.
Все засмеялись, когда вышла эта пара.
– Залезаем!
Пара разом забралась в большой черный мешок.
– Итак, в мешке прекрасная дама в зеленом бикини и джентльмен в красных плавках. Я немного затяну веревку. Как вы там, в порядке?
Из мешка донеслись невнятные звуки, и все вокруг бассейна, кроме меня, покатились со смеху.
– А теперь я просто сброшу наших котят в бассейн, если они не поддержат дух состязания. Итак, не могли бы вы двое там, в мешке, обменяться одеждой?
Вокруг бассейна разносился смех, все переглядывались. Мы с Ланной были в бикини.
– Нечего стесняться, дамы. Это полезно для загара. А теперь, вы двое, выходите!
Затейник развязал мешок, и парочка предстала на всеобщее обозрение. Смех грянул еще громче, особенно со стороны парней. Турагенты привстали на лавках, улыбаясь и покуривая. Мешок лежал в ногах парочки. Голый зад девушки казался жутко белым на ярком солнце, она держала мешковатые спортивные трусы обеими руками. Парень прижимал подбородком к груди яркий верх бикини, лифчик болтался, задевая волосы на груди.
Народ свистел и орал. Я скривилась:
– Что за совершенный, абсолютный кошмар.
– Брось, Морви! Такая умора. Я совсем не стесняюсь. На пляже все равно загораю без верха. Надеюсь, мне достанется какой-нибудь красавчик, а не рыло, – веселилась Ланна.
– Вот что я называю классной девчонкой! А теперь два круга в бассейне, пожалуйста!
