— Никак не могу переговорить с женой, — сказал Дмитрий, нервничая. Он непрерывно тыкал пальцем по дисплею, не поднимая глаз и не поздоровавшись с Рамсесом и Богданом в ответ. — Вы новости слушали с утра? Можете не отвечать. Понятно, — говорил он жестко, не оставляя попытки дозвониться.
Каждый трейдер должен был приходить на работу со свежей утренней информацией и, как можно пораньше до начала торгов. По времени парни приехали загодя, но касательно новостей оправдываться бы им не получилось, поэтому Богдан и Рамсес грамотно промолчали. Не открывали они рты еще и потому, что чувствовали — сегодня самая главная новость будет более глобальна, нежели каждодневное проведение торгов в нужном направлении и в скором она прозвучит от Дмитрия.
— Аналитики, — заговорил их шеф, не выпуская смартфон из рук, — считают маловероятным открытие сегодня фондовых бирж по всему миру.
— Ни в Токио, — решил уточниться Рамсес, — ни в Гонконге, ни в Сингапуре…
— Да! — продолжил Дмитрий, перебив. — Торги так и не начались нигде. Они остановлены до особого распоряжения. Правда, какая команда и от кого она будет исходить, не ведает никто.
— Что будем делать завтра? — спросил Богдан.
— Все будет зависеть от внешнего фона в мире. Сами видите, что творится здесь у нас. Согласно новостным репортажам, в других странах не лучше. В семь утра мне пришло сообщение на электронную почту от шефа. Чтобы не накалять ситуацию вокруг биржи, принято решение не пытаться проходить в здание. Вероятно, то же самое уведомление есть и у вас в переписке. Вот я и пробую созвониться со всеми, чтобы узнать, кто еще с утра не подходил к компьютеру, — он занервничал и заговорил на другую тему. — Черт, как я уехал из дома, теперь и с супругой не могу связаться!
Раскрасневшееся лицо Дмитрия, до сего дня спокойное и выразительное в понимании происходящего, сильно изменилось. От розоватой былой холености не осталось и следа. К тому же, у него напрочь исчез особенный взгляд, за которым непременно всегда он озвучивал верный вывод. В минуты такого выражения глаз у шефа, многие трейдеры занимали выжидательную позицию и даже не пытались всерьез говорить о своих соображениях, зная, что шеф примет решение, и не самое худшее.
Но этим утром все было по-другому.
Богдан толкнул друга и взглядом указал на смартфоны у каждого в руке.
— Дмитрий, — обратился Рамсес. — Мы тоже начнем обзванивать.
— Пробуйте, — ответил он и добавил раздраженно: — Думал, обзвоню всех и тотчас займусь основными клиентами. Могу себе представить, на какой они измене, — Дмитрий нервно хмыкнул. — Но, по-моему, бесполезно сегодня звонить. Не знаю, толи повстанцы захватили телефонные линии, толи правительство, таким образом, глушит общение протестующих, чтобы усложнить уличному быдлу координирование действий, но мобильники молчат! Бог знает, что?!
Богдан и Рамсес принялись проверять связь в попытках дозвониться к коллегам.
Чтобы попытаться хоть как-то прояснить не особо внятную ситуацию предстоящего рабочего дня и всей недели в частности, Рамсес обратился к Дмитрию:
— Возможно, чтобы завтра фон стал нормальным? Ну, или хотя бы, как в последнее время, умеренно-негативным?
— Рамсес, ничего не могу сказать. Но то, что творится сегодня, когда-то должно было настать. За несколько лет мы привыкли к тому, как фондовый рынок резко взлетает, стремительно падает, а в общей динамике — это топтание на месте. И при этом все напрочь забыли, что кардинальное исправление обстановки возможно только после улучшения экономической ситуации в целом. Теперь дотоптались, — он опять злобно хмыкнул. — Как в таком борделе можно дождаться уверенного позитива хотя бы по одному фактору, я не знаю!
— Закрытие бирж, — продолжал говорить Рамсес и дозванивался вместе со всеми, — можно расценивать, как убийственную панику на мировых площадках?
— Думаю, — ответил шеф, — паника уже на правительственном уровне совместно с крупнейшими корпорациями. Хотя, — он махнул рукой, — присутствие государства на рынке давно уже толком не помогает.
— Летим, куда хотим? — попытался разрядить обстановку Богдан.
— И небывало обновим рекорды падения? — присоединился к иронии друга Рамсес.
— Боюсь, капитализация мировых бирж рухнет настолько, что теперь уж точно рынок утянут под дно, — в раздумьях сказал Дмитрий и твердо добавил: — потому как ярмарка буржуев давно избита до дна.
Спустя минуту, Дмитрий добавил еще, вздыхая:
— Что они творят?
Не совсем было понятно, к кому он адресовал вопрос: к протестующим, к правительству или к связи. Но, возможно, что и ко всем сразу.
Над фондовыми рынками давно сгущались тучи и за многим, что происходило в последнее время, участники торгов наблюдали впервые. Такого еще не было, чтобы периодически пробивалась дневная средняя скользящая, устойчиво находясь в зоне перепроданности.
В новых условиях приходилось работать на грани всем, в том числе, Рамсесу и Богдану, где ожидание мягкой посадки сменялось стремительным взлетом, а между этими процессами им надо было искать позитивный заряд, чтобы находить силы сопротивляться агрессии со стороны рынка.
В эти минуты, пытаясь думать о положительном, Рамсес пробовал понять, можно ли расценивать всерьез, то, что с приходом беспорядков, как на экономическом рынке, так и на улицах, теперь ему не грозит умереть от рук киллера? Так как, кому ныне будет выгодна его смерть? Как виделось ему, сейчас у него должна наступить передышка и ожидать повторного покушения пока не стоит.
— Так! — подытожил Дмитрий, оторвав взгляд от дисплея смартфона; чему последовали Рамсес с Богданом, замерев в ожидании. — Что-то мне подсказывает, начиная с сегодняшнего дня, быстрого восстановления рынка не будет. Итак, в последнее время меньше людей делали ставки на фондовый сектор — не верили, что это и есть путь к благосостоянию, — подытожив, Дмитрий словно еще набрался решимости и сказал: — Разбегаемся! Кого и где искать — я не знаю! В офисе ни души! Или мне не открыли почему-то дверь. Хорошо бы думать, что руководству (пока!) не до меня, — Дмитрий помедлил, прежде чем добавить: — Я еду домой, стану отслеживать ситуацию, находясь рядом с семьей и с компьютером. Надеюсь, новостные порталы не прекратят вещание, а в скором заработают и телефоны. Как только я буду владеть необходимой информацией, сразу же свяжусь с вами. Вас куда подвести?
— Мы здесь выйдем, — поспешил с ответом Богдан. — Доберемся сами.
— Как знаете.
Они наскоро попрощались и друзья вышли из машины.
— Пусть Димыч к жене скачет, — сказал Богдан, провожая взглядом Ауди шефа, стремительно набиравшую скорость по проспекту. — Он весь на нервах, а нам недалеко.
— А куда это мы? — удивился Рамсес.
— Ко мне! — не менее удивленно ответил Богдан. — Или у тебя есть варианты?
Рамсес в нерешительности пожал плечами.
— Поехали, у меня разберемся. А то, не ровен час, попадем под замес бастующих, — Богдану стало не по себе, и он поежился.
Все же Рамсес раздумывал, куда он поедет, но это не было интересно Богдану. За рукав он увлек друга за собой, выводя его к перекрестку. Рамсес не сопротивлялся и не особо придавал этому значение. Его мысли были заняты иным. Со стороны их связка смотрелась, как если бы один служил поводырем у другого, настолько Рамсес выглядел отрешенным от происходящего сейчас с ним. Ему надо было сообразить, как поступить дальше, но количество выпитого накануне тормозило мыслительный процесс. Он хотел поехать к Алике, но за последнее время так много навалилось непонятного, что с ходу не сразу было сообразить с этого ли ему необходимо начинать день.
Рамсес почувствовал как Богдан, усаживаясь в салон машины, потащил его за собой и, чтобы не упасть, Рамсесу пришлось вцепиться за дверцу в поисках опоры.
— Да ты чего морозишь? — выкрикнул Богдан из салона. — Прыгай!
— А моя же машина у тебя? — спросил Рамсес, заглядывая в такси.
— Ну, да!
Богдан рассмеялся.
Через пятнадцать минут они снова заходили в квартиру друга.
— Чай, кофе? — поинтересовался Богдан, раздеваясь в прихожей.
— Слушай, мне необходимо найти Алику, — твердо заявил Рамсес, не желая проходить и раздеваться.
— Набирать номер телефона ты пробовал? — спросил друг, сняв верхнюю одежду.
— В машине у Димыча.
Повесив свой плащ, Богдан подошел к Рамсесу.
— Давай скидывай верх, — говорил он и хотел было стянуть пальто с Рамсеса.
— Да не буду я, — грубовато одернул руку Рамсес, начиная нервничать.
— Да, что с тобой? Не хочешь раздеваться, проходи так.
Богдан насильно, упираясь руками в спину Рамсеса, повел того в зал, по дороге поясняя, что необходимо сделать в первую очередь:
