Сема (мрачно). Разумеется, жил.
Эликс. Несть предела человеческому уродству. Самку рода хомо, из вида “жена” (даже если она еще не удостоилась чести быть узаконенной), легко распознать по лицевой части ее головы. Характерно выражение тотальной раздавленности, огромного напряжения, хронической уязвленности и неистребимого, идущего на автопилоте, притворства. Ну, прибавь еще отпечаток вкусовых ощущений существа, которое ошиблось бочкой и покорно сожрало изрядную емкость дерьма, чуть приправленного чайной ложечкой какого-то сахарозаменителя. О!.. о!.. И чем она держится за скотскую свою жизнь? Какими такими крючками и присосками? На языке Арины Родионовны даже назвать тошнотворно, а латинских эвфемизмов, к сожаленью, не ведаю. Еще нижние ее конечности, в верхней своей части, зело для массового мясовоспроизводства приспособлены. Ух, нет ничего страшней , чем ляжки человечьей самки! Удушающее, влажное, жадно пожирающее тебя мясо! Мертвая хватка, потому и воняет смертью. Да и мы-то хороши. Знаешь, это чувство, когда враг уже вроде повержен, и вот тут он на свою голову начинает пощады молить? Так-то и ярости-то к нему уже вроде нет, прошла, а как он молить начнет, вот тут-то и накатит тошнота такая, что, кажется, щас так бы червя этого и удавил! так бы и размазал каблуком, чтоб кишки брызнули! Вот это ж и с ней, с самкой. Нет бы ей, твари, как ее в дерьмо-то по уши окунешь, взять бы и характер хоть раз проявить, стукнуть по столу кулаком да и уйти к чертовой матери, так она еще тебе тут молить-скулить начинает! Ооох! Ну как тут сдержаться? А ведь сдерживаешься-таки в конце концов-то. Подумаешь: ну куда новое-то искать, хлопотно, а тут все тебе готово — всегда и в любом количестве. А потом, глядишь, она тебе еще суп на завтра сварит...
Сема. Ты говоришь толково, но сомневаюсь, что искренне.
Эликс (не слушая). А моя американка меня не удерживала. Это самки пытаются держать намертво. Знаешь, я думаю, если хотя бы сотую долю тех усилий, что человечья самка тратит на удержание возле себя самца, она пустила бы на что-нибудь путное, ну, например, на искусство, собственное развитие или хотя б созерцание, мы, глядишь бы , и жили в человеческом обществе.
Сема. Это все так, но ты-то, в частности, брешешь. Я так смекаю, понравиться мне хочешь? Не работает. Видно невооруженным глазом: разглагольствуешь ты красиво, симулируешь индивида с притязаниями, а сам готов трахать все, что движется.
Эликс (задохнувшись). Я?!
Сема. И знаешь, что тебе ничего за это не будет. Тебе как психу хорошо! Закон на твоей стороне.
Эликс. Я — псих?! Я — псих?! Депрессия — это природное достояние интеллигентных людей, чтоб ты знал! Интеллектуальной элиты! Я к нему, понимаешь, с доверием, а он... Ну, козззел!
Он даже не успевает сделать угрожающий жест, а Сема уже на другом конце пере-
улка.
Видно, как костоправ Эликс оказался эффективней, чем как оратор.
Стой, дурак! Думаешь, я самок ненавижу, так мне мужик нужен?! Стой, чума! Есть мужики хуже самок! Я не голубой! Я не женоненавистник! Я просто мизантроп! Нормальный мизантроп! Стой!! Да стой же ты!! Стой!!.
Ночь.
Бутафорская, сбрызнутая лунным мелом листва.
Скамейка. Резкий свет фонаря.
На скамейке Эликс. Лицо его в искусственном свете мучнисто-белое, клоунское,
злосчастное.
Эликс. Пожалуйста. Я же знаю, что ты здесь. Я это чувствую. Как бы я чувствовал это, если б тебя не было? Так что я это не чувствую, а знаю. И хватит меня дурить. Покажись. Ты решил прятаться? Для чего? Чем я обидел тебя? Чем я могу тебя обидеть? Разочаровать тебя больше при всем моем желании я уже не могу. Ты все и так знаешь. Ты хочешь водить меня за нос? Зачем? Давай покажись. Это, в конце концов, недемократично: ты меня видишь, а я тебя нет. Хоть камнем в меня запусти, чтоб я знал, что ты тут!.. Ну! Ну же! Ты что, хочешь, чтоб я ноги до колен себе стер, за тобой бегая?! Тоже мне, цаца! Откликнись же наконец, гад! Ну пожалуйста!..
Сема (невидимый, из темноты). От гада и слышу.
Эликс. Что?! Ты где?!
Сема (оттуда же). Сидеть. Я крикну полицейского.
Эликс. Еж тебя за ногу!..
Сема. Вот именно. Вашими молитвами. Привычный вывих голеностопа.
Эликс. Так давай я...
Сема. Сиди, мизантроп! Сексуальный маньяк. Я сам... сам... Оооооооооо!!!
Эликс. Сейчас точно полицейский придет. Долго ты со мной из куста гуторить собрался? Вылазь давай! Подумаешь, Саваоф.
Сема. Ух ты, какие мы образованные. Просто страсть.
Эликс. Ты там голеностоп тыр-пыр и на место, а я свои костыли до коленок стер. Куда я теперь? Хоть ползи.
Сема. Плевать мне на твои колени и прочие части. Думал меня на жалость взять своими депрессиями? У меня своих хватает. У меня депрессия непрерывная.
Эликс. А говорил, кто страдал, тот больше сочувствует ближнему.
Сема. Мало ли, что я говорил. Ты слушай больше. Тем более ты и сам брешешь не слабо.
Эликс. Где это я брехал?!
Активный шорох в кустах. Удаляющийся треск веток. Дальше. Еще дальше.
Стой! Что это я тебе сбрехал? Да стой ты, гад! Сто-о-ой!! (Вскакивает.)
Сема (оставаясь невидимым). Стоять. Немедленно зову полицейского. Попытка изнасилования.
Эликс. Не докажешь.
Сема. Ну, ограбления.
Эликс. Да у тебя денег нет.
Сема. Вот потому их и нет.
Эликс. Так у меня их тоже нет!
Сема. А ты их уже спрятал. И теперь вот вернулся насиловать.
Эликс. Да-а-а. Куда уж мне против писателей.
Пауза.
Может, все-таки сделаешь милость, скажешь, что именно я тебе набрехал? Мне с брюхом-то трудно за тобою гоняться.
Сема. Ничего не набрехал. Иди ты знаешь куда!..
Пауза.
То тебя бросают в аэропорту как последнюю собаку... Да нет, собак здесь так не бросают! А то любовь у него, видишь ли, была!.. Подумаешь, Тристан!..
Эликс. Чего-о-о?
Сема. Да ты, елки, правду сказать хоть раз можешь?
Эликс. Какую тебе надо правду?
Сема. Тебя правда бросили в аэропорту Кеннеди? Или у вас была “a true love”?
Эликс. У нас была “a true love”.
Пауза.
И меня бросили в аэропорту Кеннеди.
Пауза.
Сема (ядовито). И теперь ты готов жить с кем угодно.
Эликс. Ты!.. Ты!..
Прыжок из светового круга. Мешанина междометий. Удвоенный треск веток... Fade out...
Все равно где.
Эликс (невидим, лишь голос). ...то тогда почему? Человек ты или нет? Ишь ты гордый какой! Почему? Почему, Семен? Тебе противно?
Пауза.
Тебе противно мое имя, я тебя спрашиваю? Отвечай!.. Почему ты не можешь назвать меня по имени? Тебе не нравится “Александр”? Ну, зови Эликс... Ну?.. Семен!..
Пауза.
А мне твое имя нравится. Очень нравится! Ну, можешь звать Санек... Или Сашка... Просто Сашка! Кстати, это лучше всего... Семен!.. Скажи: Сашка. Пожалуйста, Семен! Ну, чего тебе стоит, гад!..
Пауза.
Почему ты молчишь?
Сема (невидим, лишь голос). Дурак!! Дурак!! У-у-у-у, дур-р-рак!! Дебил!! Идиот!!.
Эликс. Ты... ошалел?.. Ты что?! что?! что такое?!
Сема. У меня сына так звать, понял?! Сына, в Москве!! Сына, понял?! Сына, дурак!! (Истерика.)
...Видение механического попугая. Громадный, пыльный, видимо, мертвый, занимающий весь экран, он тяжко завис между небом и землей. Нарастающий ветер без пользы треплет его тусклые, давно отцветшие перья. На земле ночь, но в точке попугая времени нет. Ровный синий свет, бестелесной пустотой, неизменной и страшной, окружает его странное тельце. Ветер, треплющий пыльные волоски, не есть воздух. Это вещество снов, движущее также целлулоидную ленту в темноте кинозала. Лента бежит быстро, попугай крутится, как на вертеле, не падая, не взлетая, в одной точке, ныне, присно и во веки веков, теряя перья, перьев не теряя, и этот кошмар заданного, абсолютного, нерасторжимого двуединства движения и бездвижности в одной точке, в одной точке, в одной точке может быть преодолен только сверхчеловеческой сменой ракурса.
Но именно это и делает кинокамера.
Странное место.
Пустырь?
Скамейка и урна для мусора. Строение, напоминающее гараж. Цивилизация возможна, но, в пределах видимости, отсутствует. Житель Нью-Йорка вполне мог бы предположить (и оказаться прав), что метрах в семидесяти отсюда располагается роскошный отель с ресторанами под водой и над облаками, но для новичка это место кажется входом в ад, — он столь же очевиден, как вход в метро. На скамей-
ке, спиной друг к другу, сидят нахохлившийся Сема и растерянный Эликс.
Эликс. Ты...
Сема. Отстань.
Эликс. Я...
Сема. Иди ты знаешь к какой матери!!
Приближающиеся шаги. Явление субъекта.
Субъект (Эликсу, по-русски). Коку надо?
Эликс (Семе, машинально). Коку хочешь?
Сема (машинально). Давай.
Эликс (субъекту). Сколько?
Ответ жестом.
Эликс (на полпути в карман). Шит! Лопатник-то дома!..
Сема (в пространство). Я тоже пустой.
