Тем и кончился их разговор, потому что у Ларисы намечено на вечер важное дело – писать фельетон о бедствиях фотоклуба. И потолки-то у них текут, и крысы под полом пищат, и никому нет до них дела! Лариса постановила, что добьется ремонта в фотоклубе, и так оно и будет – еще не случалось, чтобы Коломбина отступала перед намеченной целью.
И это будет очередной победой из тех, что обещаны Карнавалом.
Глава девятая. С элементами фантастики
Значит, так. Место действия – парк на берегу реки. Время действия – теплая летняя ночь. Сидят на скамеечке Лариса и совершенно незнакомый ни ей, ни даже мне молодой человек Стасик.
Откуда он взялся? А бог его знает! Говорит, что студент и поэт. Ларису он выследил и признался ей в любви.
Произошло это вечером. Лариса возвращалась со свидания с Никифоровым. Ассистент, человек очень деловой, накормил ее пирожными в кафе и между делом заметил, что до его отъезда в Москву они вполне успели бы подать заявление в местный загс, если Лариса не возражает, Через два месяца они распишутся и Никифоров увезет Ларису в Москву, а квартирный вопрос и трудоустройство пусть ее не волнуют – все это он берет на себя.
Лариса с перепугу не возражала. Вечер у Никифорова был занят, и он, отвезя Ларису к Нике, исчез. Ника от предложения пришла в восторг и тоже захотела в Москву. Лариса же опомнилась и стала выдвигать веские возражения. Обе Коломбины завелись, Ника назвала Ларису дурой, а Лариса Нику – еще почище.
После этих-то событий и шла домой Лариса, когда ее нагнал высокий молодой человек и сразу представился. Объяснил он также, что уже несколько дней ее ищет. А поскольку Лариса боялась, что после такого вечера ей предстоит бессонная ночь, то и приняла приглашение Стасика прогуляться.
Стало быть, сидят Стасик с Ларисой в парке и говорят про любовь. Разговор банальный – Стасик верит в любовь с первого взгляда, Лариса сомневается. Стасик убеждает, что можно увидеть женщину на экране и быть покоренным ею навеки, а Лариса смеется. Стасик сообщает, что рыцари только так и влюблялись в своих прекрасных дам, Лариса не соглашается. В прекрасной даме главное – душа, говорит она. В прекрасной даме главное – все, спорит Стасик.
И когда начинается игра в рыцаря и даму, когда Стасик опускается на колено и целует Ларисе руку, она уже не возражает ему, а думает: может, так и должно быть – увидел красавицу, отдал ей душу и пошел убивать драконов в ее честь? По количеству драконов можно будет судить о силе любви. Это, в конце концов, даже удобно.
Перебрав в памяти тех, кто был ей близок, Лариса не нашла ни одного убитого дракона. Ну, поспорил из-за нее с родителями муж – и он же смылся, стоило шугануть покрепче. Ну, потратил двадцатку на ресторан Соймонов – в первый и последний раз в жизни. Ну, выдержал домашний скандал Кологрив, если и это считать заслугой… А больше и считать-то было некого.
И стала Лариса допрашивать Стасика, а что он готов ради нее сделать. Стасик ответил, что готов хоть сейчас жениться, на что Лариса резонно возразила – опомнись, это же не сам подвиг, а награда за него! И Стасик в растерянности согласился – да, верно…
Но это было уже не в парке, а дома у Ларисы. Вот чего добился черноглазый мальчик Стасик своим целованием рук.
У Ларисы завтра рабочий день. Она уже не знает, как поделикатнее выставить Стасика. И тут в дверь звонят. Соймонов!
Будь у нее в гостях сосед Дима, Лариса бы не стала его прятать – воспользовалась бы случаем, чтобы прояснить ситуацию. Но незнакомая личность во втором часу ночи? Чтобы не обострять отношений, Лариса воспользовалась древним способом всех Коломбин – сунула Стасика за портьеру, решив выпроводить его, как только Соймонов направится в ванную или в санузел.
Так что Соймонов вошел, сел в кресло и заговорил.
СОЙМОНОВ. Во-первых, прости меня за ту сцену в подъезде. Я сам не понимал, что говорю.
Его прямота Ларисе понравилась.
СОЙМОНОВ. Во-вторых, я на тебя из-за того парня не сержусь.
Лариса насторожилась.
СОЙМОНОВ. Я сам во всем виноват. Нам следовало бы сразу пожениться. А то прихожу я к тебе трижды в неделю, а в остальное время ты предоставлена самой себе. Пора с этим кончать.
ЛАРИСА. Ты сам назначил срок свадьбы.
СОЙМОНОВ. Я многого не учел. Срок перенесем. И ты уйдешь из редакции. Чтобы никаких вечерних дежурств. У нас в отделе главного энергетика есть место. Я уже говорил. Будешь инженером.
ЛАРИСА. Я ничего не смыслю в энергетике.
СОЙМОНОВ. Это не обязательно. Кроме того, ты прекращаешь свой богемный образ жизни, все рестораны, киносъемки и показы мод. И рожаешь ребенка. Хватит, набегалась.
Лариса старалась думать логично, облекая мысли в слова. Так получалось медленнее, но доходчивее. Последней сформулировалась примерно такая мысль: «Года три такой жизни, пожалуй, можно вытерпеть, главное – заставить себя не привыкать…»
СОЙМОНОВ. Вот мои условия. Иначе наш брак весьма проблематичен.
Лариса сбилась с мысли. Внутри началась сумятица. Уже нетерпеливо топала ножкой и сопела от возмущения Коломбина, уже наливался злостью язвительный монолог. Но изо всех сил смиряла ее Лариса, отпихивала, заталкивала поглубже…
СОЙМОНОВ. А то твои похождения у меня знаешь где сидят? На работу иду с ужасом – что еще услышу? «А мы твою Ларису по телевизору видели!» «А мы твою Ларису на показе мод видели!» «А мы твою Ларису в киножурнале видели!» До этой проклятой выставки была женщина как все женщины, никто за ней не гонялся, никто не восхищался. А теперь, видите ли, звезда экрана! С этим пора кончать!
ЛАРИСА. Так что же мне теперь – серной кислотой обливаться?
И глаза ее засверкали-таки коломбинской дерзостью!
Соймонов собирался сказать что-то умное насчет серной кислоты, но не успел. С грохотом обрушилась штанга, а падающая портьера эффектно задрапировала длинную фигуру. Соймонов от изумления издал то ли квакающий скрип, то ли скрипучее кваканье. Лариса же уселась в кресло и закинула ногу на ногу.
СТАСИК. Да как вы смеете так говорить с женщиной!
СОЙМОНОВ. Лариса! Это что такое?!
ЛАРИСА. По-моему, архангел Гавриил.
СТАСИК. Да вы ей ноги должны целовать за то, что она вообще соглашается выслушивать вашу чушь!
СОЙМОНОВ. Ну, мне все ясно!
СТАСИК. Домостроевец! Вам не жену надо, а домашнего робота!
СОЙМОНОВ. Нет, мне нужно жену, а не манекенщицу!
СТАСИК. А вы, Лариса, как к этому относитесь?
ЛАРИСА. Уже никак.
СТАСИК. Значит, вы позволяете мне выставить его?
ЛАРИСА. Валяйте. А я пойду чай заваривать.
Но пока Стасик выпутывался из портьеры, Соймонов отбыл сам, хлопнув дверью. Лариса вернулась в комнату.
СТАСИК. А у вас изумительная выдержка!
Лариса поглядела в зеркало и увидела неподвижные яркие губы, розовые щеки и блестящие глаза. И она поняла, что в этот миг, простившись с беспомощной мечтой, неосуществимой без Соймонова, она окончательно и бесповоротно стала Коломбиной.
СТАСИК. Вы что, действительно собирались за него замуж?
ЛАРИСА. А что? Или я не имею права делать глупости?
СТАСИК. Выходите лучше за меня.
ЛАРИСА. А зачем?
СТАСИК. Да хотя бы затем, чтобы слушать прекрасные слова! Я каждое утро буду повторять – какая ты красивая, моя милая женщина, моя предрассветная птица, как светится твое лицо, как синеют твои утренние глаза…
Лариса хотела было напомнить, что глаза у нее зеленые, но вдруг поняла, что это не имеет ровно никакого значения.
СТАСИК…и как приятно целовать твои пушистые волосы! Ты будешь просыпаться вся в моих поцелуях, милая и светлая, и ночь будет таять в твоих звездных глазах…
Это тоже не соответствовало истине, но он говорил, говорил, а Лариса слушала, слушала, и ей было так сладко и бездумно, так бездумно и сладко…
Он поднял ее на руки, и это было полетом. Теплый ветер закружил их. Прилетела музыка. И над Ларисой сверкали черные глаза в прорезях черной маски. Она пришла на Карнавал со своим Арлекином. Он склонялся на лету и шептал прекрасные слова. А высоко в ночном небе стояла у мраморных перил повелительница Коломбин и правила своим пестрым суматошным миром.
И вдруг на возникшем среди танцующих пятачке Лариса увидела ребенка.
– Дениска! – чуть было не вскрикнула она. Но пригляделась – и оранжевая пижамка оказалась с другим рисунком, не с Денискиными паровозиками, а с утятами, и вообще это была, кажется, девочка. Девчушка лет трех, не больше, терла кулачками заспанные глаза, испугалась, заплакала, и никто не обратил на нее ни малейшего внимания.
ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА КОЛОМБИН. А это что еще такое? Как сюда попал ребенок? Детям и старикам у нас не место!
ЛАРИСА. А когда я состарюсь, меня выбросят?
ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА КОЛОМБИН. Сама уйдешь.
ЛАРИСА. Куда?
ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА КОЛОМБИН. Куда-нибудь уж денешься.
ЛАРИСА. А кто еще лишний на Карнавале?
