Чета фон Паули снова заговорила о военных воспоминаниях, но Герберт вмешался:
— Христианство освобождает вас от прошлого.
Все с недоумением посмотрели на него. Фрау фон Паули мягко возразила:
— Мне уже за восемьдесят. Всё, что у меня есть, в прошлом. Так что же, христианство освобождает меня от себя самой?
— Вот именно, — кивнул Герберт. — Христианство не является религией, обращенной в прошлое. Оно направлено в будущее.
— Какое будущее может быть на девятом десятке? — горько усмехнулась фрау фон Паули.
— Царство Божие или его отсутствие. Это самое важное будущее, какое только может быть. Исповедовавшись и получив отпущение грехов, вам следует их забыть. Простив грехи других, вам тоже следует предать их забвению.
— Но как же я могу забыть танки… — всхлипнула она.
— А вот тут нужна помощь Божья. Ведь православные тем и отличаются от лютеран, что последние отказались от церковных таинств, а следовательно, от Святого Духа. Ведь если мы верим в Бога, нам следует верить и в чудотворное действие Духа Святого. Если вы примете крещение по православному обычаю, вы получите доступ к этим таинствам — исповеди, причастию. И сами не заметите, как начнете меняться. Это словно таблетка, принятая от головной боли: наутро вы уже не чувствуете боли и забыли о ней. Ведь будучи в нормальном состоянии, мы не удивляемся нашему здоровью и воспринимаем его как должное. Но вспомнив, почему вы легли в постель раньше обычного, вы вспомните и боль, удивившись, куда она исчезла. Так произошло и со мной. После крещения, в процессе молитв и принятия Святых Тайн, я вдруг заметил, что давнишние дурные помыслы растворились без следа, темные желания поблекли, болезненные воспоминания стерлись. Жизнь моя обрела смысл. Она стала чище, лучше, светлее, несмотря на то, что я, увы, пока еще не вполне счастлив.
— Ну как я могу забыть отца, убитого бомбежкой в Берлине в конце войны… — вдруг возмутился герр фон Паули. Об отце он упоминал только один раз, мимолетно, рассказывая, как отец учил его не глушить мотор на морозе и как под Москвой они никогда не глушили мотора. Несмотря на то что это было сказано мимоходом, Герберт отметил гордую усмешку на устах обаятельного старика.
— Послушайте, вот вы говорите, вашего отца убили союзники, и вы до сих пор не можете спокойно смотреть на этих, как вы их называете, «павлинов», которые маршируют в дни празднеств, посвященных победе во Второй мировой войне. А что, собственно, делал ваш отец под Москвой с мотором, который он не глушил на морозе?
Немец попытался сменить тему.
— Нет уж, позвольте, что делал ваш жестоко убиенный впоследствии отец под Москвой? Он что, был там туристом? Может, если бы не было его пробега с мотором до Москвы, не было бы и бомбежек Берлина?
— Конечно, вы правы, — герр фон Паули потупил глаза.
— Но вы постоянно обличаете другие религии… — взволнованно подлила масла в огонь его супруга.
— А какое вам дело до других религий? — нагло спросил Герберт. — Вы что, не можете ничего решить для своей души без того, чтобы не разрешить всех разногласий в мире?
— Дело в том, что мой сын выжил благодаря буддийcкому монаху. Сын был очень болен и никто не верил в его выздоровление. И тогда я пошла к знаменитому буддийскому монаху. Мы медитировали, и он сказал, что с моим сыном все будет нормально. И вот сыну уже пятьдесят лет! Он жив и здоров.
— Ну, во–первых, я не думаю, что именно монах излечил вашего сына. Во–вторых, возможно, он очень хороший и милый человек, но мы не можем согласиться с их верой в переселение душ. Я и сам грешил такой верой раньше, но теперь понял, что она противоречит православию. Если наша душа меняет тела, то с каким обновленным телом мы объединимся в конце времен? И потом, буддизм уравнивает людей и животных, а это не одно и то же. Всегда, когда перестают видеть разницу между людьми и животными, к людям начинают относиться как к скоту.
— Я не могу есть мясо… Хотя Христос ел мясо! — возразила фрау фон Паули.
— То есть вы хотите быть более безгрешной, чем Христос, или поправить его? — пошутил Герберт и продолжил: — Переселение душ противоречит и воскрешению Христа. Где сейчас Его душа, в кролике? Пусть я утрирую, но мне кажется, вместо попыток вести богословские споры нам следует усвоить простые истины православия и попытаться их принять. Вот, например, согласны ли вы с символом веры, и если да, почему бы вам не принять крещение и не получить пользу от наших церковных таинств? Ну, давайте пройдемся по символу веры… «Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым». С этим вы согласны?
Немцы закивали, но Герберт уточнил:
— Чем больше мы пытаемся объяснить мир с научной позиции, отбрасывая Бога, тем меньше мы в этом преуспеваем. Невозможно объяснить ни существование вселенной без Божественного вмешательства, ни возникновения жизни… «И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша».
— Мы верим в Евангелие, — ответили супруги фон Паули.
— «Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием…»
— Вот с этим я не могу согласиться, — вмешался герр фон Паули. — Что же, этот замечательный человек был распят за мой грех, который я совершил, скажем, сегодня утром, съев во время рождественского поста бутерброд с ветчиной?
— У меня тоже была эта проблема. Мне тоже стыдно, что Он умер за нас. Я тоже считаю себя недостойным, и в мечтах уводил Его от этого распятия на волю… Но помните, что сказал Христос Петру, когда тот стал отговаривать Его от крестного пути? Он сказал: отойди, сатана. Смысл христианства в том, что Бог проявил наивысшую степень любви, суть которой — самопожертвование. Поскольку Он был человеком, значит, человек совершил эту жертву и от лица всего человечества искупил свой первородный грех. Он спустился в ад и извлек оттуда всех старозаветных праведников… Просто до воплощения Христа не было возможности получить прощения грехов, вот что совершилось…
— Теперь я смотрю на это совсем иначе! — воскликнул герр фон Паули. — А как же те, кто никогда не слышал о Евангелии? Как же те народы, которым не успели донести Благую Весть? Ведь откровение произошло на Святой земле, а до Америки добралось только через полтора тысячелетия…
— Те, кто не слышал слов Евангелия, не несет ответственности за то, что не выполнял Его заветов … Безумец тот, кто слышал и не исполнил, — ответил Герберт, но серб его поправил:
— Многие жили по близким законам, жертвовали собой и были хорошими людьми. Православие отнюдь не является гарантией Царствия небесного. Праведная жизнь — вот в чем ключ от врат небесных.
— «И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Его же Царствию не будет конца. И в Духа Святаго, Господа животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшего пророки. Во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века. Аминь», — закончил Герберт.
— С этим споров нет? — наконец спросил он. Немцы улыбались.
— Если я начну исповедоваться отцу Матвею за всю свою жизнь, ему придется слушать меня неделю…
— Нет такой необходимости… Крещение освободит вас от всех грехов. Конечно, если что–то будет продолжать вас смущать, то и будете в этом исповедаться, но крещением смываются все грехи за прежнюю жизнь, и вы рождаетесь в жизнь новую, вечную… — не без торжественности объявил Герберт, давая понять, что на сегодня проповедь подошла к концу.
Герберту было приятно получать письма, приходившие в редакцию его газеты. Первое письмо он получил от архиепископа: «Узнав об издании православной русскоязычной газеты, я вспомнил евангельские слова Господа нашего Иисуса Христа: «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод».
Семьдесят с лишним лет в стране, когда–то известной глубиной своей любви к Богу и преданностью Его Церкви, коммунизм пытался насилием и страхом искоренить Веру из человеческого сердца. Самосознание так называемого советского человека оказалось разрушительным для основ жизни и поставило человечество перед опасностью как нравственного, так и физического вырождения.
Здесь, на Западе, где свобода и демократия являются самым важным атрибутом человеческого существования, материализм, эгоцентризм и гордость, которые в капиталистическом мире считаются показателями внутренней силы и залогом жизненного успеха, приводит человечество к той же опасности.
