– Сколько сможем, будем идти по солнцу, – успокоившись, наконец, произнес старик.
– Ночью станет сложнее. Погода портится. Звезд на небе, наверное, не будет. А может и вообще пурга начнется. Останавливаться нельзя. «Охотники» преследуют нас, идя по следу. И здесь у них неоспоримое преимущество. Но выбора нет.
На этом разговор закончился. Хотя Сергей и без слов давно уже все понял, а выплескивать свои чувства наружу сейчас почему-то вовсе не хотелось. Он мужчина и должен уметь держать себя в руках. Люди встали и вновь пошли вперед, не произнося больше ни слова.
Предчувствие не обмануло старого таежника. Через полчаса солнце скрылось за тучей, поднялся сильный ветер. А еще через час в тайге уже бушевала самая настоящая буря. Деревья скрипели и стонали. Ветер ныл и больно хлестал по лицу. А два человека медленно, но всё-таки продвигались вверх по склону, наперекор стихии, не обращая внимания на сбивающий с ног ветер, на то, что порой нельзя было разглядеть ничего, что находилось дальше собственного носа.
К вечеру сильно похолодало. Ноги постепенно коченели от мороза. Пришлось идти еще быстрее, порою почти бежать. Остановиться значило умереть. Долго ли еще сможет не приспособленный к борьбе с жестокой стихией организм сохранять внутри себя хрупкую человеческую жизнь в таких нечеловеческих условиях, этого они не знали. Зато хорошо знали другое. Знали то, что будут держаться до конца, до последнего вздоха. И пока в теле остаётся хоть капля жизни, несмотря ни на что, будут идти вперед.
Примерно через час после того, как Александрыч с Сергеем свернули с дороги, к этому самому месту подошли человек двенадцать, вооруженных до зубов. Заметив след, они остановились в растерянности. Разговаривал не – высокий человек с седыми волосами на лицо лет пятидесяти. Говорил тоном, не терпящим возражений, а остальные лишь внимательно его слушали и в знак согласия качали головами, уважительно называя батей. Разговаривал быстро, но довольно разборчиво, особенно если учитывать ветер, бросающий в лицо хлопья снега и затрудняющий дыхание.
– Леха, возьмешь с собой еще шестерых и пойдете до избы. Стукач донес, что их пятеро, а здесь прошли только два человека. Возможно, что остальные решили уходить по другой дороге. Их обязательно нужно найти и уничтожить. Встречаемся в избушке. Сейчас делимся на две группы, и немедленно вперед. Давайте кончать со всем этим, и как можно скорее.
Пролить чужую кровь для этих людей значило просто хорошо сделать свое дело. Наверно, впоследствии они поймут свою ошибку, хотя потом это будет им, пожалуй, уже ни к чему.
Человек, которого «батя» назвал Лёхой, на вид казался мужчиной довольно крепким. По тому, как он двигался, по его походке опытный глаз сразу мог определить старого следопыта. И действительно, в тайге это был далеко не новичок, а противник сильный и, кроме того, еще жестокий и беспощадный. Остальных он называл по кличкам. Те чувствовали себя куда менее уверено, хотя старались изо всех сил.
– Шустрый, не отставайте. Нужно идти быстрее. Покончим с бродягами, потом можно и отдохнуть, а не то «батя» с нас самих шкуру спустит.
Его напарники шли молча. Никто, конечно же, не сомневался в искренности слов Алексея. Наверное, попросту говорить в эти минуты никому не хотелось.
Подойдя к избе, сразу же вошли внутрь.
– Смотри-ка, даже печка еще не остыла.
– Сейчас для всех пять минут отдыха, а я пока пойду на улицу и осмотрюсь. Думаю, что ушли на вырубки.
И он не ошибся. От избы в сторону хребта уходил совсем еще свежий след. Всё встало на свои места. Человек вернулся в дом.
– Шустрый и вы двое, останетесь здесь. В такую погоду эти придурки должны неминуемо заблудиться в лесу. Стукач доложил, что компаса у них нет. Начнут кружить и вновь набредут на избу. Здесь вы их и встретите. Я с остальными пойду по следу. И чтобы не спать, а то перебьют, как мух, сонных. Дверь изнутри заприте.
Последние слова говорил, уже выходя на улицу вместе со своими спутниками.
Пурга усилилась, но вьюга пока еще не успела замести след людей, что прошли здесь совсем недавно. Это значительно облегчало продвижение вперед отряда преследователей.
Выйдя из избы, двинулись в путь, незамедлительно выстроившись в ровную цепочку. Первыми шли Толик и Саня по очереди. Дядя Гриша протаптывать дорогу уже не мог. Он замыкал колонну. Наступившее было молчание нарушил Толик:
– Александрыч говорил, что нужно идти так, чтобы вон тот хребет находился справа от нас. Но через полчаса в тайге, наверное, начнется такое, что не только хребет, друг друга на расстоянии в несколько шагов различить не сможем.
Григорий нахмурил брови.
– Другого выхода нет. Нужно уходить, и ни в коем случае не оставаться на месте. Убийцы, наверное, уже идут по следу.
Ни задавать вопросы, ни получать на них ответы больше никто не хотел. Мысли путались в голове. Они никогда раньше не попадали в подобные передряги. Роль дичи, убегающей от охотников, оказалась довольно неприятной, если только не сказать большего. Идти стало вдруг невыносимо трудно. Снега в лесу выпало немало. Ветер сбивал с ног. Но три человека по-прежнему упрямо пробирались вперед, несмотря ни на что. Через два часа непрерывной борьбы идущий впереди Сашок остановился в нерешительности.
– Дядя Гриша, посмотри-ка.
Он указал рукой на знакомое всем место. Посреди поляны стояла изба, где ещё совсем недавно ребята топили печь и пили горячий чай.
– Вот это да! А нас там, видно, уже поджидают. В маленьком окошке еле заметно мерцало пламя свечи.
– Там чай растет, но мне туда не надо, – мрачно пошутил Толик.
То, что творилось на душе у людей в эти минуты, вряд ли можно описать при помощи великого и всемогущего русского языка. Силы иссякли, а от сознания того, что три часа непрерывной ходьбы потрачены попусту, руки опускались, а ноги наотрез отказывались слушаться.
– В избу заходить нельзя – там смерть. А позади – там смерть тоже. И казалось, что они уже чувствовали на своём затылке ее леденящее дыхание.
Первым пришел в себя Григорий.
– Ребята, я понимаю, тяжело, но здесь стоять не стоит.
Других слов у него, наверное, попросту не было.
– По старому следу не пойдем, там может быть засада.
И вновь три человека упрямо пробирались вперед наперекор разбушевавшейся непогоде. Иногда падали, затем поднимались и вновь шли, порой даже сами переставая понимать, кто они, и куда же все-таки идут этой страшной ночью.
Казалось, что вьюга попросту сошла с ума. Она бесилась, верещала, кричала, стонала, приходя в неистовую ярость от того, что упрямые люди до сих пор еще не умерли, несмотря на все её неимоверные усилия. Так продолжалось часа четыре, пока идущий впереди Толик вдруг не повалился лицом в снег и не заявил, что никуда дальше не пойдет:
– Лучше уж здесь умереть.
– Ну что же, пожалуй, я тоже останусь, – спокойно произнёс дядя Гриша, – Я стар, а ты, Сашок, иди, авось выберешься.
– Да вы что, я вас не брошу. А может быть, нас никто уже и не преследует. Они-то, небось, тоже люди, устали поди, да в избе отдыхают, чай пьют. Давайте костерок разведем, обогреемся, перекусим чего, а там можно и в путь тронуться.
Но на этот раз путники сильно ошиблись в своих суждениях. По следу шел сильный, не знающий жалости ни к себе, ни к другим зверь. Сразиться с ним они не могли, для этого нет ни сил, ни оружия. Всего один нож на всех. Нужно было расходиться. Это давало хоть кому-то шанс выжить, пусть даже очень и очень сомнительный. Ведь человек вряд ли смог бы долго протянуть в одиночку в такой враждебной для него стихии. Но только так можно получить ту слабую, одну-единственную, но все-таки возможность, которая позволила бы бороться дальше, только в этом мог заключаться единственный, хотя и очень трудный, но все-таки путь к спасению.
Что же, со стороны, пожалуй, судить всегда намного проще, а в тайге чувства в очередной раз взяли верх над разумом. Все устали и находились в полном изнеможении, буквально на грани срыва. А на то, чтобы бороться тогда, когда сил уже не осталось, способны, наверное, очень немногие.
Леха шел впереди. Остальные еле поспевали за ним.
– Никуда они, голубчик, от нас не денутся, – говорил он с ухмылкой на лице. – А вот и изба. Кружат милые. Айда зайдем. Войдя, налил себе кружку горячего чая, отхлебнул глоток и уселся на стул.
– Лысый, пойдете со мной, а вы здесь останетесь. Устали, небось. И повторяю ещё раз: ни в коем случае не спать.
Сказав, поднялся и вышел за дверь. Новые напарники поспешили следом.
– Будьте наготове. Автоматы снять с предохранителей. Стрелять без предупреждения. Пленных брать не станем.
Костер разложили возле огромной сосны. Ее густая крона служила путникам крышей. Сбоку от ветра спасал густой осинник. Три человека сидели и грели руки возле огня. Чайник уже закипал.
– Будем по очереди дежурить, чтобы нас не застали врасплох.
