– Воображает о себе, – буркнула Роза.
Они подолгу задерживались у витрин магазинов, ладонями и носами прижимались к витринам. И когда шли дальше, на стекле оставались пятна. Они глазели на склянки, коробки, на портреты красивых мужчин и женщин, что улыбались им из окон аптеки, и на дохлых мух, валявшихся внизу, и на непонятную штуковину из зеленого стекла с водой внутри, подвешенную на золотой цепи. Запахло съестным, и у обеих потекли слюнки. Они медленно двинулись дальше, завороженные изобилием всякой всячины, выставленной в витрине магазина стандартных цен. Клара старалась рассмотреть все эти загадочные предметы, каждый в отдельности. Тут были юбки и платья, носки, лампы, катушки ниток, сумочки, игрушки на колесах, карандаши, сумки для книг и тетрадей – такие она уже видела, с ними другие ребята ходили в школу. И еще жемчужные ожерелья, серебряные браслеты, флаконы духов, губная помада в блестящих золотых трубочках. И пакетики с конфетами – целлофановые, прозрачные, так что видны шоколадные конфеты внутри. У Клары разбегались глаза.
– Давай пошли туда, – сказала Роза. И потянула Клару к двери, но та уперлась. – Ты чего? Трусишь?
– Я туда не хочу.
– Чего? Почему это?
Роза посмотрела с презрением и шагнула к двери. Толкнула ее и вошла с таким видом, будто весь век только тем и занималась, что ходила по магазинам. Секунда – и Клара бросилась за ней.
– Я в таких сто раз бывала, – сказала Роза.
По магазину бродили редкие покупательницы, мужчин здесь не было. Клара и Роза пошли за молодой женщиной с ребенком на руках, стараясь все делать как она. Она приостановилась, повертела в руке ножницы. Когда она отошла, Клара придвинулась к прилавку и тоже поглядела на ножницы. Вот бы купить! Нэнси будет довольна, если принести ей такой подарок.
Она снова нащупала в кармане десятицентовую монетку. У нее уже пальцы пропахли этой монеткой. Роза вытащила материн черный кошелек, пересчитала в нем мелочь.
– Куплю чего-нибудь, – сказала она.
Клара несмело огляделась. Продавщица, опершись о прилавок, разговаривает с другой. Обе в ситцевых платьях, обе с виду совсем молодые, Клара смотрела на них во все глаза и старалась разобрать, о чем они говорят. Вот бы очутиться на их месте!
– Когда-нибудь я буду служить в таком магазине, – сказала она Розе.
– Ага, желаю удачи.
Роза разглядывала трубочки с губной помадой. Перебирала их осторожно и почтительно. Продавщица, женщина лет двадцати пяти, равнодушно следила за девочками. Она была великолепна: ярко-алые губы, изогнутые дуги бровей. Клара не сводила с нее глаз, пока у той на лице не появилось выражение, говорившее яснее слов: мол, хватит пялиться!
– Они все миленькие, – сказала Роза громко, чтобы слышала продавщица.
Клара стояла позади нее, в трех шагах от прилавка. Она была точно околдованная: вокруг все так сверкало! Трубочки с губной помадой – золотые. И еще продаются маленькие пластмассовые расчески всех цветов, всего по десять центов. Ей вдруг очень захотелось такую расческу, но она ведь хотела из своих десяти центов купить еще и подарок Рузвельту.
– Вот бы мне такую, – шепнула она на ухо Розе.
– Возьми и купи.
– Не могу…
– Мне вот эту, – сказала Роза и подала продавщице помаду и монету в пятьдесят центов.
Клара внимательно следила за этой церемонией: когда она станет продавщицей, она уж будет знать, что и как делать. Справится ничуть не хуже, эта вовсе не такая уж быстрая.
– Спасибо, заходите еще, – равнодушно сказала продавщица.
Роза перешла к другому прилавку, Клара за ней. Роза вынула помаду из сумочки, провела по губам, пошевелила ими, размазывая помаду.
– Хочешь? – предложила она.
Кларе понравилось, как пахнет помада. Совсем незнакомый запах, необычайный, великолепный.
– Лучше не буду, папка разозлится, – грустно сказала она.
– Э, а чего ж ты не купила расческу?
– У меня только десять центов.
– А что ж ты купишь?
– Мне надо игрушку для Рузвельта…
– Фу, черт, да возьми чего-нибудь себе.
Они подошли к прилавку с игрушками. Тут торговала толстуха со светлыми волосами, веселая и краснощекая.
– Чем могу вам служить, барышни? – сказала она.
Клара и Роза не подняли глаз. Их бросило в жар.
– Вон то почем? – выпалила Клара.
Она первый раз в жизни обращалась к продавщице в магазине и сама не знала, как эти слова слетели с языка.
– Вот этот аэроплан? Двенадцать центов, милочка.
Клара уставилась на аэроплан. Потом сообразила, что он ей не по карману. Роза толкнула ее локтем в бок:
– Я тебе дам два цента.
– Нет, не надо.
– О господи!..
Ощущая на себе взгляды продавщицы и Розы, Клара ткнула пальцем в мешочек с мраморными шариками.
– А это почем?
– Двадцать пять, милочка. Это вещь дорогая.
– Да возьми аэроплан, какого черта, – сказала Роза.
Она небрежно облокотилась о прилавок. Клара только диву давалась, на нее глядя: можно подумать, будто Роза весь век ходит по таким магазинам.
– А это почем? – Клара наобум, не глядя, ткнула пальцем.
– Милочка, тут настоящие резиновые шины, видишь?
Это стоит дорого.
Клара глотнула – в горле пересохло, лицо горело. И подумала: всю жизнь будет помнить эти минуты – ярко раскрашенные игрушки, десятицентовик, стиснутый в потных пальцах, жалостливую продавщицу, презрение Розы.
– А это? – сказала она. – За это сколько?
– Ровно десять центов, милочка.
Это была маленькая уродливая кукла-голыш. Кларе она совсем не нравилась, но пришлось купить.
– Вот, – сказала она и сунула толстухе монетку. – Я ее возьму.
И в ожидании уставилась на пухлые руки продавщицы. Та проворно сунула куклу в пакетик.
– На, деточка, – сказала она и нагнулась так, чтобы Кларе видно было ее улыбающееся лицо. – Ты к нам скоро опять придешь, правда?
Клара взяла у нее пакетик и выбежала за дверь. На улице она почувствовала, что вся дрожит. Роза выбежала следом.
– Очумела, что ли? – спросила она. – Чего это на тебя нашло?
– Ничего.
– Кой черт ты купила такую дрянь?
– Заткнись.
– Сама заткнись…
– Нет, ты заткнись!
И Клара, точно деревянная, зашагала впереди. Губы ее шевелились, она бы много чего сказала Розе, но им уже случалось драться, ясно, что Роза ее поколотит.
– Надо же, дурочку из себя строит, отребье, вот ты кто, – прошипела Роза.
– Иди ты знаешь куда.
– А у меня пятнадцать центов осталось, мои собственные.
– Ну и подавись.
– Ну и черт с тобой.
Клара остановилась на обочине тротуара. На улице не видно было ни одной машины. Она прижала руку с бумажным пакетом к груди, выставила его напоказ, пускай все видят – она кое-что купила! Роза секунду-другую постояла у нее за спиной, потом Клара обернулась. Девочки нерешительно поглядели друг на друга.
– Пойдем в ту сторону, – сказала Роза.
И показала на боковую улицу. Они пошли рядом, будто никакой размолвки и не бывало. По обе стороны улицы тянулись немощеные пешеходные дорожки, дома казались пустыми. Среди этих домов стояла старая церковь – окна заколочены досками, все вокруг заросло сорной травой.
– Хочу когда-нибудь пойти в церковь, – сказала Клара.
– Я один раз была, тощища. Отец просто храпел.
– Он там заснул?
– Он где хочешь заснет… хоть на работе, коли ему вздумается.
– А мой… – Клара подумала, что бы такое сказать, кое-что вертелось у нее на языке, но про это лучше молчать: ее отец иногда по ночам вовсе не спит, а, спотыкаясь, выходит за дверь и там бродит совсем один и курит. Идет к выходу, спотыкаясь, перешагивает через нее, через братьев, будит ее… он тогда совсем как чужой. И ни слова не скажет.
Девочки шли мимо старых каркасных домов. С одного крыльца на них смотрели две щуплые высохшие старушонки. Клара и Роза опустили глаза, им как-то совестно стало, что сами они такие молодые. Они зашагали быстрей. Солнце припекало, но что за важность. Клара заметила на Розиной нижней губе след помады, и ее кольнула зависть.
– Ладно, дитятко, – сказала Роза. – Хочешь, кой-что покажу?
И вытащила из кармана расческу – пластмассовую красную расческу, такие Клара только что видела в магазине.
– Чего это? – удивилась Клара.
– Это тебе, дурочка.
И Роза протянула ей расческу.
– Откуда она у тебя?
– С бобового поля, дурочка.
Клара удивленно взяла расческу. Но у Розы нашлось и еще кое-что: вторая трубочка губной помады, изукрашенная блестящими ярко-розовыми камушками, и катушка золотых ниток, и целлулоидный аэроплан, и какие-то мягкие разноцветные штучки – Клара таких никогда не видала.
– Чего это? – с жадным любопытством спросила она.
Роза расправила непонятные штуки, они были из резины – голубые, красные, зеленые. Роза прижала одну концом ко рту и стала дуть. Оказалось, это воздушный шар. Клара так расхохоталась, что пришлось зажать poт обеими руками.
– Где ты их взяла?
