– Я бы с этими двумя миллионами долларов что делал бы, а? Боялся бы, что украдут, спать бы не мог, инфаркт получил бы и умер. А так остался живой и с бензопилой. Слава богу!
Такой оптимизм Антону понравился. Он подумал, что создать положительный образ в среде оптимистов будет нетрудно. А значит, недорого. А значит, денег придется потратить не много из миллиона, который лежал на его карточке. От этой мысли на душе Антона стало спокойно, как спокойно бывает на душе человека, у которого есть миллион, а значит, есть будущее, скорей всего, светлое.
Земельная проблема, в решении которой требовалось участие Антона, заключалась в том, что уже на следующий день после того, как Путин всех победил, в Сочи появились они. Так сказал Игорь Беленький.
Антон улыбнулся и спросил:
– Кто они? Китайцы?
Антон так подумал, потому что китайцы всегда первыми появляются там, где скоро будет что-то грандиозное, чтобы узнать, нужны ли участникам грандиозного кеды, и никогда не ошибаются. Не ошибутся они и в этот раз: конечно, кеды будут нужны участникам оргии спорта. Но оказалось, что «они» – не китайцы. Выяснилось, что давно, задолго до того, как в Сочи решили провести оргию спорта, некие люди тайно скупили за цену бензопилы «Дружба» очень много земли, и не просто земли, а очень хорошей земли, удобно расположенной относительно плана олимпийской застройки. Потом эти некие люди не просто появились, а принялись вызывающе ходить по купленной ими земле и прикидывать, сколько всяких полезных вещей можно на ней сделать: мегамоллов, паркингов, да мало ли чего еще. Вот тут-то и возникла проблема. Потому что тут же возникли другие «они» – журналисты. Они тайно, из кустов, стали фотографировать собственников, гуляющих по своим участкам, и публиковать в СМИ заметки с ядовитыми комментариями. В духе того, что, мол, все мы помним взволнованное лицо Путина в тот драматичный момент, когда решался вопрос, где же будет Олимпиада: в великолепном своей неподготовленностью к таким мероприятиям Сочи или в унылом своей готовностью к ним Зальцбурге? Выходит, что Путин до последнего момента, как и положено настоящему победителю, не знал, что победит, поэтому он волновался. Откуда же тогда знали это, что Путин победит, они, собственники хорошей земли? И кто они такие? И не стоит ли за всем этим что-то такое, что нехорошо скрывать от простых россиян, вечно не знающих про что-то такое, что от них скрывают, от своего же народа, многострадального, сволочи, и все в таком духе. Вот такая проблема. Игорь Беленький, обрисовав ситуацию, спросил шефа:
– Что делать, Антон Ильич? А?
Антону все это очень не понравилось. Он подумал, что это может создать негативный образ Олимпиады, что, в свою очередь, может сильно ударить по карману Антона, потому что выстраивать позитивный образ там, где уже выстроен негативный, – это двойные расходы: сначала надо снести негатив, а потом возводить позитив. Антон подумал немного и сказал:
– Пускай собственники земли, ну, пускай смотрят в бинокли.
Лицо Игоря Беленького дрогнуло и застыло, как предсмертная маска. Антону пришлось спасать его, то есть раскрыть свою мысль. Собственники хорошей земли могут пока, чтобы не нагнетать панику, издалека смотреть на свои участки в бинокли и вынашивать планы, что им построить: мегамоллы или не мегамоллы. Журналистам зато нечего будет снимать из кустов. Ну человек с биноклем смотрит куда-то, и что? Если он не с Кораном в руке, не с автоматом или гранатой – это ничего не стоит: это не сенсация и даже не информационный повод. Любой человек имеет право смотреть в бинокль, куда хочет. Ну и так далее.
Игорь Беленький был потрясен. Он сказал, что для него каждый день рядом с Антоном – это как пять лет учебы в Краснодарском институте менеджмента. Антон сказал, что польщен.
Решив больной земельный вопрос, Антон встретился с аналитиками. Вообще-то концептолог Антон Рампо никогда не любил аналитиков. Ему всегда казался неслучайным корень этого слова. Он полагал, что первые аналитики появились на Земле одновременно с первыми идиотами – давно, очень давно. Аналитики будут всегда, пока есть идиоты – те, кто, попав в трудную ситуацию, сидит в ней и ждет аналитика. Так считал Антон. Аналитики прибыли в Сочи для проведения мозгового штурма на тему: «Что делать с победой Путина, где и как проводить шабаш спорта?» Возглавлял отряд штурмовиков Эрнст Рём московских аналитиков, Марат Бельман. Правда, внешне Бельман не был похож на Рёма, у него не было бычьей шеи, шрама через пол-лица и коричневой рубашки. Вместо этого у Марата Бельмана были очки в дизайнерской оправе, сережка в ухе и белая футболка с портретом Стива Джобса и надписью: «I believe in Steve». Но Антон Рампо все равно считал Бельмана похожим на Рёма на том простом основании, что аналитик Бельман тоже был геем. Все-таки человеку никуда не деться от корня слова, которым его называют, полагал Антон.
Марат Бельман был хорошо знаком Антону Рампо. Иногда Бельмана привлекал к работе глава «PRoпаганды» Миша Минке. Бельман при встрече всегда тепло приветствовал Антона. У него была привычка здороваться за руку и долго удерживать руку собеседника в своей. Антону эта привычка не нравилась, потому что рука у Бельмана была мягкая и потная. Всякий раз, приходя в «PRoпаганду», Бельман устремлялся к Антону Рампо и хватал его за руку. Приятель Антона, худой и отважный Валек Матвеев, однажды даже пошутил, что Бельману просто нравится Рампо как мужчина и он хочет стать подружкой Антона, а может, и наоборот, сделать подружкой Антона. Антон за это обозвал Валька гопником и наркоманом.
Вот и в этот раз Бельман тепло поздоровался с Антоном и долго удерживал его ладонь в своей, потной и мягкой, как живот свиноматки. Затем Бельман поделился с Антоном своими первыми выводами: 1. Олимпиада зимняя, а погода летняя. Что-то в этом есть, но что, пока непонятно. 2. Зимние виды спорта местные воспринимают пока настороженно. Бобслей в армянской среде придется пиарить. Фристайл тоже. А это расходы. И 3. По состоянию на день проведения аналитической выборки, в целом курорт к притоку людей готов. Но каких людей? Русских – да. Что там готовить: винище, баранина, кетчуп, салфетки, море (оно же WC). Что еще надо, чтобы люди с рейса Анадырь – Сочи с сугробами на головах могли отдохнуть как люди. Они заслужили – год был непростым. А вот иностранцы, комиссии МОК. Что с ними делать? Сочи не Москва. Улицы узкие. Уютно, конечно, но «Майбах» нигде не поставишь. В общем, с иностранцами будет проблема.
Наблюдавший беседу Антона Рампо с Маратом Бельманом владелец гостиницы «Бомба», Эдо, позволил себе уточнение:
– У сувлачной «У Артурчика» можно поставить, Артурчик бетона не пожалел, стоянка – бомба, три «КамАЗа» влезают. Но сами смотрите, у нас тут движения такие – «Майбах», отвечаю, угонят. Абхазы исполнят, ну или наши – среди наших тоже есть дерзкие. Нет, «У Артурчика» лучше не ставьте, если наши исполнят, вернуть помогу хотя бы борсетку, если в машине была. Деньги, что были в борсетке, заранее говорю, не вернут по-любому, но хотя бы права вернут. Порешать смогу через авторитетов – брат мужа сестры моей с авторитетами близкий, с Мерабом Сухумским вообще на вась-вась, все вопросы от Джубги до Гагры решает без кипиша. А если абхазы исполнят, они же индейцы, вообще не подчиняются никому, кроме зова природы, – не смогу порешать даже с борсеткой, и Мераб Сухумский не сможет, скажет: «По жизни внимательным надо быть, жизнь – это джунгли, будешь слушать, как птички поют, – все! Смотришь, тебя уже или ебут, или хавают».
Марат Бельман и Стив Джобс на его майке вместе внимательно посмотрели на Эдо, и Марат спросил Антона:
– Кто это?
– Мой водитель, – сказал Антон, и тут же подумал, что это может обидеть Эдо, и добавил: – Телохранитель. – И еще добавил: – Помощник.
Эдо посмотрел на Антона тепло. Серия быстрых повышений по службе ему явно понравилась. Бельман, напротив, посмотрел на Антона удивленно и сказал:
– Я понял. Ну так что будем делать, Антош? Чтобы засунуть внутрь Сочи все, что теперь в нем должно поместиться, надо как-то разжать это все, сделать пошире, побольше: дороги, парковки, реки, долины, вершины, снега. И, что хуже всего, мозги местной администрации…
Антону очень не нравилось, когда его называли Антошей. Бельман это знал и всегда специально называл его Антошей. Антон пожал плечами и сказал:
– Ну, я буду создавать положительный образ. А что делать тебе, Маратик, я даже не знаю. – Бельману тоже очень не нравилось, когда его называли Маратик, поэтому Антон всегда именно так его и называл. – Ты же аналитик. Вот и проанализируй, где тут поставить Олимпиаду и «Майбах».
На этом первая встреча обожавших друг друга коллег завершилась.
