И вскоре опять свершилось чудо. Не прошло и пяти дней, как Императрица призвала меня во Дворец, назначив одной из дам, ведающих ее одеяниями. В монастырь за мной послали карету в сопровождении евнухов и воинов. Я без сожаления рассталась с монахинями. Их высохшие тела и безмолвная ненависть к мужчинам не стоили ни слезинки. Будда ясно дал понять, что моя судьба — не здесь.
* * *
Моды в Боковом дворце изменились. Женщины укладывали волосы так, что прическа напоминала птицу с распростертыми крыльями, свернувшегося дракона или вставшего на дыбы коня. К этим замысловатым узлам волос подкалывали свежие цветы или длинные нити жемчуга. На сильно нарумяненные щеки наложницы Императора приклеивали пчел из желтого шелка. Атласный пояс, стянутый под самой грудью, подчеркивал округлости, едва прикрытые креповой кофтой с длинным рукавом. Ниспадавшее на широкие, в мелкую складочку юбки верхнее платье оставляло открытыми плечи. От вида словно бы застывшего в вечности Срединного двора у меня стеснило грудь. Дворцы, озера, сады являли мне прежние краски, былой свет, то же дыхание. Их неизменная музыка пребудет до скончания священного мира. Зато лица слуг покрылись сетью морщин. Мертвые ушли отсюда навеки, а те, кто остался в живых, либо достигли более высокого положения, либо впали в ничтожество. Некоторые кварталы стали гораздо оживленнее, в других шевелилась лишь пыль на ветру.
Правила вежливости требовали, чтобы по приезде я сразу представилась Госпоже Дворца и поблагодарила за подписанный ею указ о моем возвращении. Чтобы не вызывать ревности, я выбрала шафранного цвета парчовую рубашку, алые атласные штаны и на бритую голову сиреневый тюрбан.
Я думала, что Императрица с презрением отошлет меня прочь, но она поспешила оказать самый радушный прием. Я видела Первую супругу Маленького Фазана еще в те времена, когда служила покойному императору, а вот она вряд ли могла обратить на меня внимание и, тем более, запомнить. Императрица сидела на помосте под золотистым зонтом, расписанным каллиграфией великого мастера. Руки — на коленях, к прическе в два локтя высотой приколот розовый мак. Хозяйка Дворца словно застыла, являя собой живое воплощение величия. Тонкие и правильные черты ее лица гранились поколениями знатнейших и благороднейших семейств Империи. Думаю, супруге Маленького Фазана было лет двадцать, но выглядела она пятью годами моложе. Лицо ее осталось бесстрастным, и только изучавшие меня с головы до ног огромные глаза выдавали внутреннее волнение. Слева, на нижних ступеньках стояла женщина лет сорока. Судя по внешнему сходству, я догадалась, что это Госпожа Мать.
Я распростерлась у ног Императрицы, а затем до земли поклонилась ее матери. После этого я выразила живейшую благодарность, а государыня, задав несколько вопросов о том, как я устроилась во Дворце, умолкла. Голос ее звучал, как у маленькой девочки. Я поняла, что она сдержанна и робка. Для благородных дам молчание — признак утонченности. И я уже хотела испросить дозволения удалиться, как вдруг подала голос Госпожа Мать.
— Одаренная, — холодно и высокомерно начала она, — когда повелитель вернулся из паломничества в монастырь Возрождения, Императрица узнала о совершенном там грехе. Поскольку сердце ее не ведает ревности и, будучи образцовой женой, она воспринимает счастье Господина как свое собственное, государыня предложила ему вызвать тебя во Дворец, дабы избежать огласки, каковая могла бы бросить тень на доброе имя повелителя. Тут всем известно, что ты служила покойному владыке. Добиваясь твоего возвращения, Императрица нарушила заветы предков, чем вызвала недовольство советников Внешнего двора. Теперь, надеюсь, ты признаешь свои ошибки и безграничное великодушие государыни будет вознаграждено твоей преданностью.
Я несколько раз ткнулась лбом в пол, повторяя:
— Повелительница, ваша служанка никогда не забудет этого благодеяния.
Госпожа Мать посмотрела на меня с нескрываемой враждебностью.
— Тебе, Одаренная, уже известны правила Внутреннего покоя, и я не стану их перечислять, — продолжала она. — Императрица вознаграждает добродетели и наказывает за преступления. Если порой она и дает оступившейся женщине возможность сделать вторую попытку, то за такое милосердие требует, чтобы ей подчинялись беспрекословно. А чтобы ты снова не сделала второй ошибки, каковая стоила бы тебе жизни, повелительница велела мне сказать: остерегайся одной на редкость коварной и опасной особы. Дама Цзяо родилась в лишенной имущества и титулов семье. Еще ребенком познала она нищету и скиталась по улицам Восточной столицы. Наша семья пригрела ее из жалости, а я сделала одной из дам сопровождения Императрицы, когда та была еще девушкой. Мы окружили Цзяо заботой, и это создание, набравшееся дурных привычек в нищих кварталах Лояна, преобразилось всего за несколько лет. Когда Госпожа сочеталась браком с нашим повелителем, она взяла с собой эту женщину сюда, в Долгий Мир. А Цзяо тайком от госпожи соблазнила князя (тогда — Наследника) и стала интриговать, чтобы возвыситься до положения Дивной Супруги. Но это отличие лишь подхлестнуло ее непомерное тщеславие и ненасытную алчность. Поддавшись злодейским чарам Цзяо, Император забывает о долге перед своими подданными и теряет разум. Если Императрица и вызвала тебя сюда, то с одной-единственной целью: она рассчитывает, что ты изгонишь из повелителя злых духов и вернешь его на праведный путь.
Слова Госпожи Матери разрешили загадку столь поспешно полученного мною приказа. Ревнуя к тем милостям, коими была осыпана Дивная Супруга, Императрица хотела использовать меня, чтобы отвратить от нее Господина.
Возвращаясь в Боковой двор, я встретила женщину поразительной красоты. Дивная Супруга Цзяо, притворясь, будто встреча ее удивила, немедленно представилась. Одета она была в креповую юбку и кофту из кисеи. Сквозь прозрачную ткань я видела на ее правой груди подобное сладострастной осе родимое пятно.
Я низко поклонилась, а Дивная Супруга кивнула в ответ.
— Так это ты — Одаренная двух царствований! — самым приветливым тоном воскликнула она. — Я слышала, что тебе двадцать восемь лет, однако на вид десятью меньше. А правда, что монахини умеют готовить всякие чудодейственные снадобья, помогающие сохранить вечную молодость? Говорят, будто ваши друзья монахи знают, как достичь наивысшего блаженства, и куда сноровистее обычных мужчин. Приходи рассказать мне об этом, когда твоя Императрица даст тебе хоть какой-нибудь роздых. Давай позавтракаем у меня на лодке. Впрочем, бедная женщина наверняка уже говорила обо мне. Представляю, как она вновь скрежетала зубами и проливала слезы! Что ж, тем лучше, если смертельная ревность сводит ее с ума! Эта бесплодная женщина злится на любое чрево, способное понести. Никто не мешает Императрице зачать самой, но коварство иссушает ее лоно.
Дивная Супруга нагнулась ко мне и зашипела в самое ухо:
— Я знаю, Императрица вернула тебя во Дворец, надеясь похитить у меня сердце Господина. Знай, она уже толкала в его объятия сотни бедняжек. К несчастью для этой женщины, сейчас во Внутреннем покое распоряжаюсь я и мне принадлежит душа повелителя. Все, кто пытался оспорить у меня право на его расположение, кончили плохо. Одни умерли, пораженные гневом Небес, другие попали во Дворец холода. Известно ли тебе об этой ледяной яме, где женщины гниют в сырых темницах среди собственных испражнений? А я смеюсь, думая обо всех красотках, угодивших в навозную кучу. Еще месяц назад Император позволил мне бросить туда потаскуху, задумавшую меня отравить. И знаешь, что с ней сталось? Я велела отрубить мерзавке руки и ноги, а потом бросить в бочку вина. Гадина так и сдохла пьяной!
И Дивная Супруга, расхохотавшись, удалилась.
* * *
Мир Женских покоев, несмотря на обилие садов и лесов без конца и края, непреодолимые стены, разделяющие павильоны и дворцы, являет собой нерасторжимый клубок судеб, и выхода из него нет. Почему женщины любят друг друга до безумия? Почему ненавидят так люто? Почему заклятые врагини испытывают и ужас, и сладкое очарование? Почему злоба становится наваждением и опьяняет, заменяя собой смысл существования?
Да просто потому, что Соперница — отражение владеющего ей злого духа.
Императрица вышла замуж в четырнадцать лет, но и сейчас, в двадцать два, у нее был плоский живот, хотя в Запретном дворце наложницы то и дело производили на свет младенцев государевой крови. Бесплодие — самый непростительный грех по отношению к предкам, и любой мужчина имеет право отвергнуть супругу, не способную подарить ему детей. Множество бывших правительниц утратили власть, совершив такую провинность, о чем прекрасно знала Императрица Вань.
Как многие знатные дамы, выросшие в затворничестве Женских покоев, супруга Маленького Фазана любила неспешность и утонченность размеренного по дворцовым правилам бытия. Любые естественные порывы ее пугали. Соитие нагоняло скуку. В первый же день после свадьбы Императрица лишь сносила мужнину страсть, лежа, как мертвая. Однако, чтобы зачать сына, надо было волей-неволей терпеть изнасилование. Каждый день она с самого рассвета лихорадочно готовилась, чтобы выглядеть красивой. Госпожа Мать заставляла дочь пить повышающие плодовитость чудодейственные зелья и вводить в лоно горячие составы. Но Император и после заката солнца оставался невидим.
