Новость пробивает плотный слой Норрисовой жалости к самому себе, добирается до мозга и… Почуяв шанс спасти собственную шкуру, он моментально соглашается на все условия.
— Идет! — радостно восклицает Норрис.
— Гм, как бы это лучше сказать… В общем, пока ты сидел в камере, случайно, не слыхал разговоров Бекса и Олли об их вчерашнем дельце?
— О да, слышал. Слышал все до последнего слова. — Норрис едва не захлебывается от желания угодить.
— Имей в виду, возможно, тебе придется давать показания против твоих же приятелей; вероятно, даже в суде, — предупреждает Чарли, хотя это сейчас заботит Норриса меньше всего.
— Не важно, я готов. Они в любом случае заслужили наказание за то, что подбросили мне в машину ту копилку для сбора пожертвований… — заводит старую песню Норрис, но Чарли его обрывает:
— Просто расскажи, что ты слышал.
— Ну, они трепались насчет того склада…
— Магазина, — поправляет Чарли.
— Ах да, магазина, откуда сперли DVD-плееры…
— Куртки.
— Я и говорю, куртки и прочее барахло…
— Только куртки, — с нажимом произносит Чарли.
— Да… то есть нет… А, теперь вспомнил: только куртки. Клянусь родной мамочкой, они во все горло орали об этом грабеже, хреновы… — Норрис нерешительно умолкает.
Чарли решает, что пришла пора занять мальчонку интересным чтением и кладет рядом с Норрисом свой планшет.
— Знаешь что? Давай-ка запишем все на бумаге, просто чтобы освежить твою память, — предлагает Чарли, ощупывая карманы в поисках ручки. — Постой, у меня ведь где-то была шариковая ручка, если только ты ее не стянул, — ворчит адвокат, однако наш Норрис его не слушает.
Он вдруг оказывается ужасно занят: жадно читает предыдущие записи на планшете, а именно информацию о местонахождении двадцати похищенных кожаных курток, которую я сообщил Чарли, и детали возможной сделки о согласованном признании вины при условии возврата украденного.
Спустя тридцать минут и одно заявление под присягой, Норрис уверенным шагом направляется к выходу из полицейского участка и в вестибюле встречает Мэл и Белинду.
— Пришли за мной, куколки? — выделывается он.
— Точно. Жутко за тебя волновались, всю ночь не спали, — подтверждает Мэл. — Что ты тут делал?
— Да так, ничего. Помогал вернуть утраченную собственность — ну там, кота или что-то в этом роде.
— Ты, случайно, не видел Олли? — с надеждой спрашивает Белинда.
— Видел. И его, и Бекса, — отвечает Норрис. — В общем, не буду вас обманывать, девочки, дела у ваших красавцев плохи.
— Ты-то откуда знаешь? — недоверчиво произносит Мэл.
— Я? Да у меня в голове целый юридический колледж. Короче, копы хотят подставить их по полной программе.
Известие моментально вызывает у Белинды панику:
— Как это?
— А вот так это. Наберись мужества, Покахонтас, — подмигивает ей Норрис.
— Что сказал Чарли? — сухо осведомляется Мэл.
— Сказал, чтобы ты ждала его здесь. Ладно, пташки, хорошо с вами, только мне пора. Тороплюсь по делу, знаете ли. Надо проверить, куда собаки убежали, — солидно кивает Норрис.
— Гм, коты, птички, собаки… Я смотрю, ты прямо обожаешь животных, а, Норрис? — язвит Мэл.
— И у меня бывают счастливые моменты, рыбка моя сладкая, — хихикает Норрис, злорадно потирая руки. — И у меня.
— Беке! Беке! — зовет Олли из своей камеры, но я нахожусь в другом месте и потому не слышу.
— Его нет, — сообщает Роланд.
— А где он?
— Вроде опять общается с Чарли. Ушел минут десять назад.
Олли еще не виделся с Чарли и пока не в курсе текущих событий. Если честно, я встречался с Чарли уже два раза, но все равно ни хрена не понимаю, так что можно считать, Олли не много пропустил.
— Что происходит? — спрашивает Олли у Роланда.
— Не знаю, но Бексу повезло. Мой адвокат вообще еще не появлялся.
— А кто твой адвокат?
— У меня его нет.
Олли обдумывает эту сентенцию.
— Как же, черт побери, он появится, если его вообще нет? Вылезет из трубы с готовой линией защиты?
— Да нет, ты не понял. Я имел в виду, у меня нет постоянного адвоката. Сержант Атуэлл обещал полистать «Желтые страницы», подобрать мне кого-нибудь, если найдет свободную минутку.
— Роланд, блин, ты в какой раз сюда попал? — изумляется Олли. — У тебя есть право на бесплатного защитника!
— Знаю, просто не хочу создавать лишних проблем.
— Плохие новости, дружище: у тебя самого большие проблемы. Тебе нужен адвокат.
— Наверное, ты прав, — грустно признает Роланд, хотя в настоящий момент его заботят совсем иные материи. — Эй, Ол!
— Чего?
— Ты стал бы есть пищу, которая искупалась в сортире? Олли оборачивается и глядит на загаженную парашу в
углу камеры.
— Можешь считать меня неженкой, Ролло, но вообще-то я предпочитаю этого не делать.
Норрис останавливает машину возле гаража покойного дяди Мэл. Мэл гараж не нужен, а уж дядюшке и подавно. Кроме того, аренда этого клочка земли у муниципалитета стоит всего пару тугриков в год, поэтому мы с Олли охотно им пользуемся и время от времени держим в нем барахло. Разумеется, договор аренды по-прежнему заключен на имя дяди Вика, ведь муниципальные гаражи в наши дни редко встретишь в природе, но для нас это вдвойне удобно, ведь если когда-нибудь копы захотят заглянуть внутрь, им придется отнести свой ордер на кладбище в Татли и предъявить его цветочной клумбе с маргаритками.
К сожалению, преимущества подобного места одновременно являются и его недостатками. Гараж находится вдали от домов — соответственно, нет противных соседей, которые отслеживали бы наши визиты, а фонари в проулке, ведущем к нему, давно разбиты (нами же, в силу вышеупомянутых причин). В общем, все идеально располагает к тому, чтобы взломать гараж, не привлекая внимания, что, к своему огромному удовольствию, и обнаружил Норрис, пока мы с Олли сидим за решеткой.
Он сбивает ломиком навесной замок и сверлит дверную раму, пока не добирается до цилиндрика внутреннего замка, и меньше чем за полминуты перепиливает его ножовкой. Неплохая работа, надо заметить.
Оказавшись внутри, Норрис срывает джекпот: в углу под куском брезента обнаруживает что-то около двадцати первоклассных кожаных курток, которые были похищены накануне и сообщать о которых кому-либо вовсе не обязательно. Норрис торжествующе лыбится, поздравляет себя с успехом и проворно перетаскивает все добро на заднее сиденье своего «форда».
— Миссис Норрис, ваш сын — гений! — сияет он. — Не то что вы, старая визгливая дура.
Можно считать, яма для нас уже почти вырыта. Мы на прицеле у копов и одновременно — объект ярости Гассанов, а кроме того, лишены своего единственного козыря — собственно курток. Будь куртки на месте, мы могли бы вернуть их парням из отдела тяжких преступлений, которые расследуют нападение на грузовик, а в обмен выторговали бы смягчение приговора, однако эта возможность с каждой секундой все больше удаляется от нас вместе с нашим бывшим соседом по камере.
По крайней мере ситуация видится нам примерно в таком свете до тех пор, пока Мэл не получает эсэмэску.
— Что там? — любопытствует Белинда, глядя, как Мэл достает из сумочки телефон.
— Сообщение от Чарли.
— Что пишет?
— «Доверься мне…» — начинает читать Мэл и растерянно умолкает, пытаясь разобрать смысл, заложенный, что называется, между строк.
— У меня тоже был босс, который писал мне фигню вроде этой, обычно ближе к полуночи, после того как опрокинет пару-тройку рюмок, — сочувствует Белинда. — Что еще говорит?
— Сейчас, погоди. — Мэл вскакивает со стула и вновь принимается терзать кнопку звонка «Для вызова дежурного сотрудника».
Появляется Соболь. У него опять вид человека, который очнулся от прекрасного сна и, к своему разочарованию, обнаружил, что он по-прежнему задрипанный детектив в задрипанном полицейском участке где-то на отшибе.
— Мэл, пожалуйста, иди домой.
— У меня для вас есть информация.
— Хорошо, я сниму с тебя показания, только позже… — устало произносит Соболь, но Мэл перебивает его и говорит, что он ее неправильно понял.
— Это не показания, а просто информация. Ну, что-то типа анонимного звонка.
— Если хочешь сохранить анонимность, позвони в передачу «На страже закона». И вообще, звони куда угодно, только отстань, у меня и без тебя дел по горло. — Соболь разворачивается на пятках своих мягких спортивных туфель и уходит.
Прежде чем он успевает скрыться за дверью, Мэл подносит к уху свой мобильник и начинает говорить:
— Здравствуйте, это редакция программы «На страже закона»? Да, я хочу рассказать про двадцать кожаных курток, — театрально произносит она.
