— Я не умею плавать, — напоминаю я ему.
— Небольшое утопление никому не повредит, — говорит парень, который однажды предупредил меня, что океан беспощаден и безжалостен.
Он хватает меня за руку, и мы вместе бежим к утесу. Вблизи камни выглядят, как твердая черная губка. Они острые под моими ногами, и некоторое время уходит на то, чтобы найти место для каждого шага, но мы наконец-то добираемся до вершины.
Олли не терпится прыгнуть. Он даже не останавливается, чтобы насладиться видом.
— Вместе? — спрашивает он, глядя вниз на пенящуюся воду.
— В следующий раз, — говорю я.
Он кивает.
— Я прыгну первым. Не позволю тебе утонуть. — Он подпрыгивает на месте, а потом ухает вниз и выполняет сальто прежде, чем войти в воду. Через несколько секунд он появляется на поверхности и машет мне. Я машу в ответ, а затем закрываю глаза, чтобы оценить свою ситуацию, потому что прыжки с утеса кажутся поворотным моментом, который стоит немного обдумать. Странно, но я обнаруживаю, что мне не хочется думать слишком много. Мне, как и Олли, просто хочется прыгнуть. Отыскиваю лицо Олли в воде и вижу, что он мне машет. Учитывая то, что может таиться в моем будущем, прыжки с утеса совсем не кажутся страшными.
РУКОВОДСТВО ПО ПРЫЖКАМ С УТЕСА
Вернувшись в отель, Олли звонит из нашего номера своему другу Заку. Полчаса спустя тот оказывается у нашей двери.
У Зака темная коричневая кожа, невероятные дреды и улыбка, которая слишком большая для его лица. Он сразу начинает играть на воображаемой гитаре и петь песню, которую я не знаю. Олли улыбается от уха до уха. Зак сильно дергает головой, пока "играет", и его волосы отбивают такт вместе с "музыкой".
— Зак! — говорит Олли и притягивает его в объятия. Они громко хлопают друг друга по спине.
— Теперь я Захария.
— С каких это пор? — спрашивает Олли.
— С тех пор, как решил стать богом рока. Захария это как…
— Мессия, — вставляю я, понимая смысл его шутки.
— Точно! Твоя девушка умнее тебя.
Я краснею и вижу, что Олли тоже покраснел.
— Ну, это мило, — говорит Зак, посмеиваясь и перебирая струны воображаемой гитары. Его смех напоминает мне Карлу — естественный, немного громкий и полный веселья. В этот момент я отчаянно по ней скучаю.
Олли поворачивается ко мне.
— Мэдди, это Зак.
— Захария.
— Чувак, я не буду тебя так называть. Зак, это Мэдди.
Зак берет меня за руку и быстро целует ее.
— Потрясающе с тобой познакомиться, Мэдди. Я много о тебе слышал, но не думал, что ты настоящая.
— Все нормально, — говорю я, изучая руку в том месте, где он ее поцеловал. — В некоторые дни так и есть.
Он снова очень громко смеется, и я обнаруживаю, что смеюсь вместе с ним.
— Замечательно, — прерывает Олли. — Давайте двигаться дальше. Здесь есть Локо Моко с именем Мэдди на нем.
Локо Моко это горка риса, поверх которой лежит мясная котлета, потом подливка, а потом два жареных яйца. Зак ведет нас в ресторан гавайской кухни на поздний ланч. Мы садимся за столик снаружи, океан находится всего в нескольких сотнях футов от нас.
— Это место самое лучшее, — говорит Зак. — Здесь едят все местные.
— Ты уже рассказал родителям? — спрашивает Олли между приемом пищи.
— Насчет моего желания стать рок-звездой или насчет того, что я гей?
— О том и о том.
— Неа.
— Почувствуешь себя лучше, когда все откроется.
— Не сомневаюсь, но уровень сложности немного высок.
Зак смотрит на меня.
— Мои родители верят только в три вещи: семья, образование и упорная работа. Под "семьей" я имею в виду одного мужчину, одну женщину, двух детей и собаку. Под "образованием" я имею в виду четыре года в колледже, а под "упорной работой" — никакого искусства. Или надежд. Или мечты стать рок-звездой.
Он снова смотрит на Олли, и сейчас взгляд его карих глаз стал намного серьезнее, чем прежде.
— Как я скажу своим родителям, что их сын-первенец хочет быть афро-американским Фредди Меркьюри?
— Они, должно быть, подозревают, — говорю я. — По крайней мере, насчет желания стать рок-звездой. Твои волосы имеют четыре разных оттенка красного.
— Они думают, что это такая стадия.
— Ты мог бы написать им песню.
Он взрывается смехом.
— Ты мне нравишься, — говорит он.
— Ты мне тоже, — отвечаю я. — Ты мог бы назвать песню "Это яблоко упало очень, очень, очень далеко от яблони".
— Я даже не уверен, что я яблоко, — говорит, посмеиваясь, Зак.
— Вы ребята веселые, — говорит Олли, практически улыбаясь, но очевидно думая о чем-то своем. — Чувак, дай мне свой телефон, — говорит он Заку.
Зак дает ему телефон, и Олли сразу же начинает печатать.
— Что с тобой происходит? Отец все еще ведет себя, как ублюдок?
— А ты думал, это изменится? — Он не поднимает взгляда с телефона.
— Думаю, нет, — говорит Зак неуверенно. Насколько хорошо он знает семью Олли? Его отец намного хуже простого ублюдка.
— А что насчет тебя, Мэдди? Что не так с твоими родителями?
— Есть только я и мама.
— Все равно. Должно быть, с ней что-то не так.
Моя мама, мама. Я едва думала о ней. Она, должно быть, с ума сходит от беспокойства.
— Ну, думаю со всеми что-то не так, да? Но моя мама умная и сильная, и всегда ставит меня на первое место.
Знаю, что поразила их, потому что никто не говорит.
Олли поднимает взгляд с телефона Зака.
— Ты должна сказать ей, что с тобой все в порядке, Мэд.
Он протягивает мне телефон и удаляется в уборную.
От: Мадлен Ф.Уиттер
Кому: [email protected]
Тема: (без темы)
Моя дочь у тебя? Она в порядке?
От: Мадлен Ф.Уиттер
Кому: [email protected]
Тема: (без темы)
Я знаю, что она с тобой. Ты не понимаешь, насколько она больна. Верни ее домой.
От: Мадлен Ф.Уиттер
Кому: [email protected]
Тема: (без темы)
Пожалуйста, скажи мне, где вы. Она может серьезно заболеть в любую минуту.
От: Мадлен Ф.Уиттер
Кому: [email protected]
Тема: (без темы)
Я знаю, где вы, и сажусь на следующий рейс. Буду там утром. Пожалуйста, береги ее.
Я перестаю читать, прижимаю телефон к груди и закрываю глаза. Чувствую одновременно вину, обиду и панику. Из-за ее обеспокоенности и боли мне хочется поехать к ней и убедить ее, что я в порядке. Эта часть меня хочет позволить ей уберечь меня.
Но другая часть меня, новая часть, не готова бросить мир, который я начинаю узнавать. Меня возмущает, что она влезла в мою личную переписку. Меня возмущает, что теперь у нас с Олли меньше времени, чем я думала.
Мои глаза так долго закрыты, что Зак наконец спрашивает, в порядке ли я.
Я открываю глаза и делаю глоток ананасового сока, кивая с трубочкой между зубами.
— Нет, правда. Ты хорошо себя чувствуешь? Олли сказал мне…
— Он сказал тебе, что я болею.
— Да.
— Я в порядке, — говорю я, понимая, что и правда это имею в виду. Я чувствую себя хорошо. Даже более, чем хорошо.
Смотрю на телефон. Мне нужно что-то ответить.
От: [email protected]
Кому: Мадлен Ф.Уиттер
Тема: (без темы)
Пожалуйста, мама, не беспокойся. И пожалуйста, не приезжай сюда. У меня правда все хорошо, и в жизни тоже. Люблю тебя. Скоро увидимся.
Нажимаю "Отправить" и отдаю телефон Заку. Он кладет его в карман и смотрит на меня.
— Так ты правда купила таблетки по интернету? — спрашивает он.
Я настолько потрясена сообщениями мамы и беспокоюсь, что у нас с Олли осталось мало времени друг для друга, что не готова услышать ложь, исходящую из моего рта. И поступаю так, как точно не стоит поступать, когда кому-то лжешь: не смотрю ему в глаза. Я ерзаю и краснею.
Открываю рот, чтобы объяснить, но объяснить не получается.
К тому времени, как я смотрю на него, он уже догадался о правде.
— Ты ему расскажешь? — спрашиваю я.
— Нет. Я уже очень долго вру о себе. Знаю, какого это.
Меня накрывает облегчение.
— Спасибо, — говорю я.
Он просто кивает.
— Что случится, если ты расскажешь своим родителям? — спрашиваю я.
Его ответ выходит мгновенно.
— Они попытаются заставить меня сделать выбор. И я не выберу их. Таким образом, все в выигрыше.
Он прислоняется к спинке стула и перебирает воображаемые струны.
— Приношу свои извинения группе The Rolling Stones, но мой первый альбом будет называться "Between Rock and Roll and a Hard Place".[9] Что думаешь?
Я смеюсь.
— Это ужасно.
Он снова становится серьезным.
— Может, взросление подразумевает обман людей, которых мы любим.
Это не вопрос, но все равно у меня нет ответа.
Поворачиваю голову и вижу Олли, который идет к нам.
