— Здесь у меня все, — проговорил он, переводя взгляд с одной пачки досье. на другую. Затем из внутреннего кармана пиджака он вытащил какой-то конверт со штампом и достал из него пропуск на имя «туземца Ричарда Нкоси». Ловкими движениями пальцев он открыл пропуск на странице, где была приклеена фотография и сообщались основные данные о «туземце Ричарде Нкоси». Этот пропуск он положил на стол, между двумя пачками досье. — Здесь у меня все, — повторил он.
— Поддельный? — спросил Ван Ас.
— Нет, сэр! — Человечек оскалил свои гнилые желтые зубы, выражая невольное восхищение. — Документ подлинный. В него только внесено несколько исправлений, но даже эксперт не обнаружил бы ничего подозрительного.
— Но вы обнаружили?..
— Вы льстите мне, мистер Ван Ас. Я тоже ничего не заметил. Я просмотрел документ, сверил его с личной карточкой и убедился, что все в порядке.
— Но…
— Понимаю, сэр. Исправления были сделаны не только в пропуске, но и в личной карточке, так что все совпадает — вплоть до последней запятой и точки.
— Тогда как же вы раскрыли подделку?
— Благодаря этим досье, сэр! В них хранятся исходные документы. На основании этих исходных документов и составляется личная карточка каждого туземца. Вы знакомы с этой формой, сэр?
— Боюсь, что нет.
— Я удивлен… Я знаю, что большинство людей не имеют никакого представления о нашей работе, но я думал, что все сотрудники управления безопасности достаточно хорошо осведомлены о ней. В наших досье содержатся копни метрических свидетельств, школьных справок, старых пропусков, разрешений на выезд, на поступление на работу, видов на жительство, налоговых квитанций и так далее. Поэтому мы можем вам сказать не только время и место рождения туземца, но и многое другое: сколько классов он окончил, когда впервые поступил на работу и какое жалованье получал; мы также можем вам сообщить с точностью почти до часа, когда он выехал из своей деревни или локации, когда он прибыл на место своего назначения и долго ли он там оставался. Итак, в этих досье отражено почти все, что происходит с туземцем с момента его рождения и до момента смерти. Все важные события в его жизни обязательно заносятся в эти досье.
— Вы занимаетесь только туземцами? — спокойно осведомился Ван Ас.
Человечек снова осклабился.
— Нет, сэр. Скоро наступит время, когда мы сможем давать исчерпывающие сведения о каждом гражданине этой страны. Естественно, что разработанная нами система контроля над туземцами наиболее совершенна. Ведь мы шлифуем ее уже давно. Но предоставьте нам некоторое время — скажем, два года, — и мы распространим нашу систему на всех: по нашим досье можно будет проследить жизнь каждого человека буквально по дням. К сожалению, нам мешает недостаток помещения. Мы занимаем самое большое правительственное здание, но и его не хватает, мы задыхаемся от тесноты. Но это уже наше внутреннее дело.
— Я уверен, что вы можете рассчитывать на расширение.
— О да. Конечно, мы получим дополнительную площадь. Они слишком сильно нуждаются в нас, чтобы отказать в нашей просьбе. Но я был бы вам признателен, если бы вы никому не рассказывали о том, что мы создаем такую совершенную систему контроля не только над туземцами, но и над всеми остальными. Не знаю почему, но большинство людей остерегаются правительства, собирающего полные сведения об их жизни. Лично я не вижу в этом ничего предосудительного.
— Да. До тех пор, пока вы не нарушаете закон, — пробормотал Ван Ас.
— Но есть же люди, которые строго соблюдают закон…
— Да, — поспешно перебил его Ван Ас, — есть и такие…
Человечек внезапно замкнулся в себе — и Ван Ас почувствовал, что имеет дело с острым, проницательным умом.
— Извините, я надоел вам своими разговорами, — сказал человечек.
— Ничего подобного. Может быть, только немного огорчили.
Теперь он почти физически ощущал, с каким напряжением работает ум человечка. Вот что недоступно никаким Аннам де Вет и вот что они постоянно недооценивают.
— Вы тоже из тех, что остерегаются? — спросил человечек.
— Допустим, — уклончиво ответил Ван Ас.
Послышался сухой, дребезжащий смешок.
— Тогда у вас есть высокопоставленные единомышленники. Всего два дня тому назад мой шеф получил серьезный нагоняй от одного из влиятельнейших членов кабинета, который узнал, что и на него заведено обстоятельное досье.
— И что же? — заинтересовался Ван Ас.
— Да ничего, — улыбнулся человечек. — Он хотел, чтобы мы уничтожили его досье, но мы никогда этого не сделаем… Я знаю, что вы думаете, мистер Ван Ас. Вы опасаетесь, как бы кто-нибудь не воспользовался содержимым этих досье, чтобы получить колоссальную власть. Ну что ж, и на это есть ответ: на него тоже будет заведено досье.
— Которое можно уничтожить или подделать?
— Вы вспомнили о подделке личной карточки?
— Да.
— Неужели вы не видите, как это замечательно! Дело, которым вы занимаетесь, заставило нас проверить все личные карточки. Все наши компьютеры работают и ночью и днем; всего несколько лет назад такая проверка была невозможна, а теперь ее можно выполнить за сравнительно короткое время — от трех до шести месяцев. Тем временем мы успеем разработать меры, исключающие возможность подобных подделок. И сможем довольно точно установить, когда именно были сделаны исправления в личной карточке.
— А заодно и выяснить, кто именно работал в отделе, когда были сделаны исправления.
— Вы попали в точку.
После недолгого колебания Карл Ван Ас посмотрел прямо в глаза человечку.
— Не поймите меня превратно… Но кто ведет досье на таких людей, как… вы или ваш шеф?
Человечек опустил голову так низко, что подбородок едва не уперся в грудь. Через полминуты наконец поднял голову, сиял очки и стал тщательно вытирать кх платком, не сводя с Ван Аса своих бледных, словно выцветших, близоруких глаз. Вид у него был самый беспомощный.
— Вы затронули наше больное место, мистер Ван Ас, — сказал он раздумчиво. — Среди нас есть горсточка людей, на которых никто не ведет досье. Мы храним документы, но мы выше их, потому что наши фамилии не занесены в картотеки. — На его растерянном лице заиграла странная улыбка. — Это меня так беспокоит, что иногда я даже просыпаюсь по ночам.
Человечек надел очки, и его ум снова принялся за свою напряженную работу. Ван Ас почувствовал, как в его душу закрадывается жгучий страх, страх, который казался глупым и совершенно беспочвенным в присутствии этого интеллигентного человечка с гнилыми зубами.
Человечек посмотрел на часы.
— Мой самолет улетает через час. Пора приступать к делу.
— Итак, мы остановились на подделке.
— Это было задумано чрезвычайно просто и умно, — сказал человечек. — Подменили не пропуск, а его владельца. Тот, кого вы разыскиваете, тот, чья фотография вклеена в пропуск, вовсе не Ричард Нкоси. Согласно имеющимся в деле документам, подлинный Ричард Нкоси умер пять лет тому назад; его пропуск использовался по крайней мере дважды — и каждый раз фотографии заверяли в отделе картотек. Фотографию последнего Ричарда Нкоси заверяли два месяца назад, и это мог сделать только один из нас — тот, на кого не ведется досье… Взгляните! — Он открыл папку и пододвинул ее к Ван Асу. Дождавшись, когда Ван Ас просмотрит ее содержимое, он дал ему еще одну папку. Ван Ас изучал досье за досье — и постепенно составлял себе все более и более ясное представление о том, как подпольная организация использовала фамилию и пропуск покойного.
Первый владелец поддельного пропуска исчез, не оставив никаких следов. По записи сохранили его фамилию, сведения о его родителях и о нем самом. Выведенные красивым, аккуратным почерком донесения наталкивали на мысль, что он выехал за границу и, вероятно, отправился в какое-нибудь коммунистическое государство для изучения методов партизанской войны. Запечатанное распоряжение гласило, что это опаснейший человек, чье возвращение таит в себе серьезную угрозу, — поэтому во все въездные пункты разослали его фотографии с приказом открывать огонь, как только он будет замечен. На снимке был запечатлен довольно смирный на вид и как будто не очень толковый молодой человек с заспанными глазами и пухлым лицом, ему, видимо, только что перевалило за тридцать. Предки его, как свидетельствовали записи, принадлежали к народу коса; но то, что несколько их поколений жило в городе, вытравило из его облика все характерные черты этого племени, у него была теперь ничем не примечательная наружность одного из миллионов людей, обитающих в мутных заводях городов. Опасный человек, враг государства — таков был первый лже-Ричард Нкоси, которого в действительности — как было установлено методическими розысками отдела картотек — звали Вальтером Маланги.
