Матвей — вдовец, но очень достойная партия. Не зря тетя Тамара так долго выбирала. Причем у нее сразу появилась готовая пятилетняя дочка. Разумеется, ее зовут Ирочка. Тамара ее уже наряжает и воспитывает, не дожидаясь свадьбы. Теперь у Ирочки будут хорошие манеры. Не мешало бы Валерку отправить к тете Тамаре на недельку. Поздно. Раньше надо было думать. Завтра у него день рождения, не до воспитания. А послезавтра вечером они сядут в поезд и поедут сначала в Москву, а оттуда на самолете полетят далеко-далеко. На край света.
Дома бутербродная идея вызвала волнения.
— У нас что, забегаловка на вокзале? — взбунтовалась бабушка Века.
— Ай! Кому нужны твои оливье и селедка в шубе? — отмахнулась мама. — Каменный век!
— Тетя Тамара сказала: теперь везде подают бутерброды, — поддержала прогрессивное направление Нина.
— Что вы слушаете всякие майсы? — не сдавалась Века. — Люди придут, а им сунут в нос хлеб с колбасой.
— На газетке, — пискнула Лена в знак солидарности.
— Я тогда вообще из дому уйду. И делайте что хотите, — пригрозила Века.
— Зачем ссориться, когда дети уезжают, — примирительно сказала бабушка Лиза. — Может, не надо связываться с этой модой?
— Надо! — И мама рассказала свой план. — Никакой колбасы и тем более газеток. Сделаем паштет из куриной печенки, форшмак, вареные яичные желтки, перетертые с маслом и луком, творог с красным перцем и чесноком. Еще можно сыр потереть на мелкой терке и смешать с майонезом. И намажем на тонюсенькие ломтики белого хлеба, а потом украсим помидорами, огурцами и петрушкой. Получится стильно, вот увидите!
— А холодец? — не сдавалась Лена.
— Никаких холодцов!
— Ай, сумасшедший дом, — пробурчала бабушка Века и пошла в кухню. Крутить селедку на форшмак. Заодно поставила варить яйца. Не стала откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. И правильно сделала. На сложные произведения, украшенные затейливыми архитектурными излишествами, ушла куча времени. Мама слишком поздно поняла, что проще было подать паштет, форшмак и прочее в натуральном виде, как всегда. Она не учла, что все это надо было приготовить, а потом намазать на хлеб. Да не как попало, а ровненькой горочкой.
Разногласия вызвало оформление. Мама и Нина настаивали на эстетике. Бабушка Лиза в первую очередь руководствовалась жизненным опытом:
— Форшмак с огурцом и помидором? Это уж чересчур… прогрессивно.
— Ба! Зато как красиво: серый фон оживить яркими мазками. — В Нине проснулся художник, который настойчиво требовал прекрасного.
— А что ты предлагаешь? Без украшений никакого смысла, — сникла мама.
— Вареное яйцо. Вырезать розочки. Вполне безопасно, — подсказала бабушка.
Пришлось варить дополнительные яйца и делать розочки. Уже гости начали приходить, а они втроем резали и мазали, мазали и украшали. Бабушка Века с Леной в знак протеста исчезли еще утром.
Валерик висел в окне и ликующе выкрикивал, как мажордом:
— Дедушка Рафаил с бабушкой Розой!
— Бабушка Мира и дедушка Сема!
— Тетя Соня с дядей Ароном!
— Тетя Мира и Янка!
— Бабушка Сара одна! Без дедушки Яши!
— Тетя Тамара с какой-то девчонкой!
— Тетя Катя!
Посреди комнаты, вытянувшись от оконного проема к двери, ждали столы. Их принесли от соседей. Объявив очередных родственников, Валерик кубарем прокатывался под столами и ждал поздравлений в кухне.
Нина открывала дверь, а бабушка и мама, не прекращая резать-мазать-украшать, приглашали:
— Проходите, пожалуйста. Проходите и садитесь. Мы сейчас. Одну минуточку.
Гости прижимали Валерика к животам и вручали подарки, сопровождая напутствием: «Носи и порви на здоровье!» Именинник стал счастливым обладателем двух пар варежек, полосатого колючего шарфа, свитера с оленями, шапки-ушанки и валенок с галошами. Он уже собирался плакать, но Ирочка Лубан подарила детское домино. Уселись играть на полу в темной комнате. О них спотыкались пришедшие без объявления. Да и необходимость в церемониях отпала, потому что зачем объявлять Фиру, Голду, Лубанов и всех-всех? Они же свои.
Все одобрили бутербродное начинание, полюбовались, повосхищались, но красоту не рушили. Ждали хозяек. Бабушка Лиза покричала в фонарь:
— Лена! Лена! Века у тебя? Хватит уже прятаться. Идите сюда.
— А что такое? — удивилась Лена. — Мы кому-то нужны?
— Хоть бы помогли, — проворчала бабушка Лиза. — Мы уже с ног сбились.
— Да? А чего вы сбились? Тамара сказала: бутерброды легко. Экономия времени, — напомнила бабушка Века.
— Идите уже, — попросила мама. — Нашли когда капризничать.
— Ладно. Открывайте двери, — согласились Века с Леной.
И пришли. И ушли. И снова пришли. Торжественно вносили оливье, селедку под шубой, цимес, фаршированную рыбу. Победоносно шествовали сквозь кухню, темную комнату и водружали салатницы, вазочки и блюда на крахмальные скатерти. Завершающим аккордом явился холодец, пренебрежительно отвергнутый накануне.
— Совсем другое дело! — восхитился дедушка Рафаил, потирая руки.
— Ха! Чтобы Века поддалась на эти штучки, — оживился дедушка Сема и потянулся к графину с вишневой наливкой.
— Некоторые не ценят современные изобретения, — заметила тетя Тамара. — В лучших домах…
Но ее никто не услышал. Все увлеклись старомодными салатами. Дедушка Рафаил приподнялся и сказал тост:
— Чтоб я так жил, как этот стол! Так скажем спасибо хозяйкам и уже выпьем за именинника. Пусть будет нам здоров. А где этот шибеник?
— Найдется, не беспокойтесь. Попробуйте рыбу под маринадом, — предложила сияющая Века. Она таки оказалась права!
— Пойду поищу, — вызвалась Нина.
Появился повод сбежать. В распахнутое окно было видно, как вдоль улицы бродил Аркаша, мечтательно созерцая даль. Он больше не прятался за тополем, потому что мама отменила честное пионерское. Никто не настаивал. После вагона с повидлой прошел год. Все давно остыли. Но заходить в дом Аркаша не осмеливался. Боялся нарваться на Олю.
Нина подкралась сзади и хлопнула его по плечу:
— Гуляешь?
— Ага… Чего так долго не выходила?
— Бутерброды делала. Хочешь?
— Да ну… Я же с работы.
Он ушел из школы после восьмого класса и устроился в ресторан. Учеником кондитера. Поэтому после работы есть не мог.
— И Ромочка у вас? — поинтересовался Аркаша.
— Где ж ему быть?
Надоело это Отелло. Нашел к кому ревновать. Ромка — это Ромка. Они еще в колясках дружили. Сто раз говорила, но бесполезно.
— Вчера опять с ним в карты играла?
— Откуда знаешь?
— Так на весь Боричев Ток кричала: «Я выиграла! Я выиграла!» — передразнил Аркаша тоненьким голосом. Весьма противным, надо сказать.
Подумаешь! Великое преступление. И нечего было за тополем подслушивать. Мог с ними вместе сыграть. Делов-то куча. Мавр венецианский нашелся. Недавно такое устроил! Нина решила: раз у нее теперь есть знакомый почти кондитер, надо заказать Ромке на день рождения торт с персональной надписью. Аркаша сразу согласился, что было подозрительно. Но Нина утратила бдительность и решила, что он перевоспитался. Как же! Вручил коробку, перемотанную бечевкой, и нарочно завязал покрепче, чтобы она раньше времени не обнаружила драный ботинок. Правда, опомнился и помчался сломя голову. Поймал возле дверей Лубанов и вручил другую коробку, настоящую. Сказал, что нечаянно заказы перепутал. Только через неделю раскололся.
— Может, все-таки останешься в Киеве?
Опять! Тысячу раз объясняла, что никак нельзя. Мама с папой там совсем одни, и сколько уже можно скучать? Их с братом записали в школу недалеко от дома. Зимой придется ходить по снежному туннелю. Мама по секрету от бабушек рассказала. Оказывается, на Сахалине выпадают горы снега, прямо до второго этажа. А маленьким домикам — по крышу.
— Хотя бы письмо пришлешь?
— Спрашиваешь! А на летние каникулы приедем. Может, получится пораньше.
— Когда зацветут каштаны?
— Не знаю…
Вот было бы здорово вернуться к тому времени, когда каштаны выбросят белые свечи…
— Ой! — спохватилась Нина. — Меня же за Валеркой послали. Наверное, в шалаше сидит. Пошли.
Шалаш построил Ромка еще в июне. Сбил каркас из жердей, вкопал покрепче в землю. Лебеду натаскали все вместе. За лето трава высохла, шуршала и горьковато пахла. В жару там было душно, голова кружилась от запаха. Зато во время дождя внутрь не попадало ни капли. Нина отвела стебли от входа и увидела Валерика с Ирочкой.
— Чего сбежали? Совсем сказились? Вас там потеряли.
— Мы прощаемся, — объяснила Ирочка.
— Я ей говорю, чтобы не ныла. Я теперь буду полярник. Дрейфовать на льдине.
— В новых валенках, — согласилась Нина. — А ну, марш домой!
Дети взялись за руки и побрели. Смешные. Переживают как настоящие.
