Менеджер неуверенно возразил, что она даже не успела сделать заказ.
— Но она ела с наших тарелок! — возмущалась Катя. — Это что, значит, у нас тоже у всех отравление будет?
Я наблюдала за всей этой историей отстраненно. Как зритель в кино. Мне только хотелось, чтобы выключили звук.
***
Моя домработница снова не вышла. Я позвонила ей домой. Она ответила как ни в чем не бывало.
— Ну, вы приедете? — Я добивалась единственно приемлемого для меня ответа.
— Нет. Я пока не смогу.
— Как «не смогу»? — Я захлебнулась от возмущения. Что они себе позволяют?
— Извините.
Мне показалось, что это прозвучало от чистого сердца. Я все-таки хорошо к ней относилась.
Даже называла ее «своей второй мамой».
— Ладно. Я позвоню в агентство, буду искать другого человека.
— Извините, — повторила она.
— Я дам вам рекомендацию в агентство. Хоть и не понимаю, что произошло.
Агентство обещало прислать замену завтра.
Может, и хорошо, что у меня нет домработницы. Все-таки экономия! Я испугалась собственных мыслей. Им нельзя поддаваться.
Я свято верила, что с человеком никогда не произойдет то, что для него неприемлемо.
Возьму себе двух домработниц. Трех.
Я собиралась к свекрови в гости. В худшем смысле этого слова.
Я доставала с полок моей огромной гардеробной вещи, держала их одну за другой в руке, словно взвешивала, и бросала на диван. Пока на диване не оказалась половина моего шкафа.
Это — моя обычная манера одеваться. Куда мне без домработницы? Кто же это все раскладывать будет и гладить?
Я покупаю вещи чаще всего именные. В Третьяковском проезде. Или в «Soho».
Я держала в руках вешалку с черным костюмом Valentino. Свекровь бы оценила.
Я бросила костюм в общую кучу. Взяла юбку Cavalli.
Неуверенно остановилась перед платьем Armani. Снова бросила взгляд на Valentino.
В Valentino чувствуешь себя леди. В Cavalli ощущаешь себя так, как будто муж наконец-то уехал в командировку. А в Armani — как будто муж уехал в командировку, но ты — осталась леди.
Я, как всегда, надела Cavalli. С удовольствием представила себе раздраженный взгляд свекрови.
Зазвонил телефон. Рома. Сообщил, что я, оказывается, уже давно могу пользоваться своими карточками VISA и АтЕх.
За что люблю Рому — так это за отходчивость.
— А зачем ты едешь к моим родителям? — поинтересовался он.
— На тебя пожаловаться, — вздохнула я. Чересчур громко. Рома мог подумать, что я выдохнула дым марихуановой сигаретки.
— Вряд ли они тебя пожалеют.
— Это точно. Но еще заодно я покажу свекру фотографии моих телохранительниц. Твой папа благородно вызвался взять себе парочку — это будет что-то вроде моей PR-кампании.
Я уже по второму разу перерывала все шкатулочки и вазочки в поисках своих сережек. По полтора карата плюс на три карата россыпью.
Их не было.
Я посмотрела под диваном, на всех полках.
В постели.
Вышла к машине. В пепельнице. Я иногда снимаю сережки по дороге домой. Слишком тяжелые, уши болят.
Сережек нигде не было. Я моментально связала исчезновение бриллиантовых сережек со странным увольнением домработницы.
«Вот сука!» Я схватилась за телефон. Что я ей скажу? Она начнет плакать, а доказать я ничего не смогу.
Я еще раз вытряхнула содержимое всех коробочек в своей спальне и ванной. Отодвинула мебель. Нет.
Позвонила Веронике.
Она сочувственно выслушала меня. Расспросила о подробностях. Рассказала, как у ее приятельницы домработница украла все шубы. Я продиктовала ей паспортные данные своей Тамары. Хорошо, что не выбросила анкету из агентства.
У Вероникиного мужа есть такой специальный Борисыч. На зарплате. Его работа заключается в выколачивании долгов.
— Но ты точно уверена, что это она? — еще раз переспросила Вероника.
— Ну, я же не сумасшедшая!
— Просто ты же представляешь, что он с ней сделает?
Я попыталась представить. Вспомнила, как ходили в Праге в музей, в котором в качестве экспонатов были собраны орудия пыток со всего света.
На всякий случай я соврала:
— Да.
— Ну ладно, позвоню тебе, как только будут новости.
***
Свекровь встретила меня нерадостным взглядом давно стареющей женщины.
— Очаровательная тряпочка.
Свекор сразу оценил Cavalli. И, словно сравнивая, окинул свою жену слегка брезгливым взглядом уверенного в себе гомосексуалиста.
Я вдруг поняла, почему свекрови не нравится моя юбка. Потому что сама она уже не может надеть такую. А когда-то ведь надевала.
Не огромное ли количество подобных юбок в гардеробе моей свекрови заставило его когда-то в молодости так радикально пересмотреть свои сексуальные предпочтения?
Свекор рассматривал фотографии моих девушек с удивленным видом эстета на помойке.
— Дорогая, а других фотографий у тебя нет? — спросил он.
— Есть. Моя. Джулии Робертс. Кэмерон Диас. И Брюса Уиллиса. — Последняя фамилия была явно конъюнктурным высказыванием.
— Мужлан, — бросил свекор.
— Возьми вот эту. — Свекровь вытащила из пачки фотографию Мадам. Счастливое семейство. Редкий случай, когда жена действительно укажет мужу самую симпатичную девушку.
— Да. И еще эту. — Я показала на Гору.
Мы договорились, что я привезу ему их сама.
Свекровь откровенно разглядывала меня.
Я вспомнила, что меня бросил муж, и приняла удрученный вид. Потупила взгляд. Только собралась горестно вздохнуть, как меня остановил ее ледяной голос.
— Думаешь, он к тебе вернется?
Мы посмотрели друг другу в глаза. Когда-то она таким же голосом сказала мне: «Мой сын никогда на тебе не женится».
Я не ответила. Мы и так отлично понимали друг друга. Она так же хорошо, как и я, знала, что он вернется. Потому что в этом была и ее заслуга тоже. Это она воспитала своего сына так, что необходимость принимать самостоятельные решения для него пострашней, чем самый беспощадный женский деспотизм.
Например, какие носки надеть утром? Если брюки коричневые, а ботинки черные? И в какую из трех одинаковых кнопок на микроволновке надо ткнуть, чтобы разогреть себе ужин?
…я же не могу работать бесплатно — 12.13
Парковка у тебя бесплатная… — 12.14
позвонил ровно в 12.15
Я слонялась по квартире из угла в угол. Заходила в детскую, рассматривала фотографии на стене в холле, какое-то время постояла перед зеркалом в гардеробной. Как скучно в пустой квартире! Абсолютно не чувствуешь собственную значимость. Некем командовать. Ни мужа, ни сына, ни домработницы. Ни даже собаки.
Хорошо собакам в Нью-Йорке. У каждой из них есть пять человек, которые не дают развиться комплексу неполноценности: парикмахер, ветеринар, специальный человек для прогулок, дрессировщик и тренер по йоге. Йога для собак называется doga. Несложные упражнения, которые может выполнить буквально любой питомец. Конечно, под присмотром профессионала.
И вот все эти пять человек, постоянно присюсюкивая, говорят собаке: «молодец», «хорошая», «умная», «красивая» — и так каждый день. Конечно, собаки ходят, осознавая свою значимость.
Если бы я была нью-йоркской собакой, я бы не интересовалась новинками пластической хирургии.
И возможно, старость не так бы пугала меня.
«Умная», «красивая», «молодец», «хорошая».
Пять дней в неделю.
Два оставшихся дня — самостоятельный аутотренинг.
Я сделала еще один круг по квартире. Чем же заняться?
Жалко, что я не люблю читать книги. Авторы в них постоянно пытаются умничать. Я бы тоже могла стать писателем. Это так же, как многие мои знакомые ни с того ни с сего становятся модельерами или дизайнерами интерьеров. Они думают, что чем больше нашить на куртку блесток рядом с кружевом и драной мешковиной, да еще меха оранжевого неплохо — тем больше шансов, что у тебя признают талант. И нашивают все это с таким уверенным видом, что те, кому это не нравится, просто боятся признаться. Чтобы не прослыть людьми с плохим вкусом. То же самое с интерьерами.
И с литературой. Пиши что хочешь. Например, я бы написала; «Небо было голубым. Но неоднородно голубым. Если бы человеческая кожа была голубой, то это небо было бы похоже на целлюлит в поздней стадии».
Круто? А кому не круто, у того, значит, просто нет художественного вкуса.
Человечеству свойственна стадность. А про тех, кто выбивается, говорят, что они — ненормальные. Да здравствуют сумасшедшие! Без них было бы так скучно!
Интересно, а я — сумасшедшая? Надеюсь, что да.
Я щелкнула телевизионным пультом. Включила Fashion TV. Я люблю. Красивая картинка, красивые люди. По количеству полученных эмоций Fashion TV — это спортканал для девочек.
***
Три магазина «Нежной розы» охраняло мое агентство.
Настоящий бизнес. Так здорово, что даже не верится, что за это еще и могут платить.
Я решила, что первую же прибыль потрачу на огромный красивый памятник Машке. Можно заказать проект какому-нибудь художнику.
