— Пропустишь с нами стаканчик, Никки? — спрашивает один из фотографов.
Он не один, с приятелем-оператором, который уже с утра положил на меня глаз.
У меня нет ни малейшего желания идти с этими ребятами, но я не отказываюсь. Я боюсь остаться одна. Мне необходимо чувствовать себя желанной, пусть даже этими парнями, которых я презираю.
Я иду с ними в бар на улице Дальже. Мы заказываем коктейль «камикадзе»: горючую смесь водки, куантро и лайма. Алкоголь согревает меня, расслабляет и ударяет в голову.
Я смеюсь, шучу, притворяюсь, что веселюсь. Но я ненавижу этих фотографов — извращенцев, охотников за свежатинкой. Я в курсе, как они действуют: они поят девушек, дают нюхнуть кокса, пользуются их усталостью, одиночеством, душевной неустроенностью. You're awesome! So sexy! So glamorous…[28] Они считают меня легкой добычей, и я их не разочаровываю. Меня подзаряжает огонек, который я вижу в глазах мужчин, даже таких скотов, как эти. Я, как вампир, питаюсь их желанием.
В мире моды я уже не вижу гламура, не вижу золотых блесток. Для меня это гонка, усталость, изнеможение. Я поняла, что я только оболочка, женщина, которую вот-вот отбракуют, продукт, у которого заканчивается срок годности.
Парни садятся поближе, тянут лапы, они все веселее, все раскованнее. На какой-то миг им кажется, что я поеду с ними, соглашусь на их тройную программу.
Свечерело. Я смотрю на загорающиеся огни, а парни тем временем становятся все настойчивее. Но пока я не опьянела окончательно, я поднимаюсь и ухожу. Забираю свой чемодан и выхожу из кафе. Слышу оскорбления, летящие мне вслед: динамистка, шлюха… Business as usual.[29]
На улице Риволи такси поймать невозможно. Я спускаюсь в метро. Станция «Пале-Рояль». Посмотрев на схему, вывешенную на платформе, сажусь в поезд и еду по линии номер семь: Пон-Неф, Шатле… Жюсье… Ле Гоблен.
Уже совсем темно, когда я приезжаю на площадь Итали. Я уверена, что гостиница совсем близко, но приходится все идти и идти. Начинает накрапывать дождь. Я спрашиваю дорогу у прохожих, но от меня отмахиваются, потому что я не говорю по-французски. Странная страна!.. Я иду по улице Бобий и волоком тащу чемодан, у него заблокировало колесики. Дождь все сильнее.
В этот вечер я блеклая, усталая, уязвимая. Одинокая как никогда. Я промокла до нитки, я разбита. Думаю о будущем. А какое у меня будущее? У меня ни гроша. За пять лет работы не отложила ни доллара. Система организована так, чтобы держать тебя в постоянной зависимости. Агентства — большие умельцы по части этой игры, и чаще всего я работаю, чтобы возместить их комиссионные и дорожные расходы.
Ковыляя по тротуару, я вдобавок сломала каблук, и вот, хромая, с туфлями под мышкой, распрощавшись с самоуважением, я наконец добираюсь до Бютт-о-Кай.
Я слыхом не слыхивала об этом квартале Парижа, который словно парит над городом. В те времена он напоминал затерянный в глуши городок. Ни широких улиц, ни османовских домов, мощеные переулки, провинциальные домишки. Я показалась себе Алисой, очутившейся в Зазеркалье.
Моя гостиница на улице Синк-Дьяман оказалась узким домиком с обветшалым фасадом. Промокшая, еле дыша, я вползла в старомодный холл и протянула хозяйке квитанцию на зарезервированный номер.
— Комната двадцать один, мадемуазель. Ваш кузен уже час как приехал, — объявила она, не давая мне ключ.
— My cousin?! What are you talking about?[30]
Я знаю по-французски всего несколько слов, она не говорит по-английски, хотя табличка на стойке утверждает обратное. Через пять минут нашего нелегкого разговора я наконец понимаю, что какой-то американец завладел моей комнатой час назад, выдав себя за моего кузена. Я требую другую комнату, она отвечает, что гостиница переполнена. Я прошу ее вызвать полицию, она отвечает, что джентльмен уже заплатил за номер. Что означает этот бред?
Я бросаю чемодан в середине холла, в бешенстве поднимаюсь по лестнице на второй этаж и стучу в дверь номера 21.
Никакого ответа.
Спускаюсь вниз, выхожу на улицу, огибаю гостиницу по узкой мощеной дорожке. Нахожу окно захватчика и отправляю в него мою туфлю. В цель с первого раза я не попала, но в запасе у меня еще один снаряд. На этот раз туфля влетает в окно. Через несколько минут у окна появляется человек и высовывает голову в окно.
— Это вы тут скандалите? — осведомляется он.
Я не верю своим глазам. Это… Себастьян Лараби, скрипичных дел мастер, обитатель Манхэттена. Я с трудом сдерживаю ярость.
— Что вы забыли в моем номере?
— Видите ли, пытался немного поспать. Пытался, пока вы не подняли весь этот шум.
— Надеюсь, вы доставите мне удовольствие и немедленно освободите номер!
— Боюсь, что нет, — флегматично отвечает он.
— Мне не до шуток! Что вы делаете в Париже?
— Приехал вас повидать.
— Повидать меня? С какой это радости? И как вы меня нашли?
— Провел небольшое расследование.
Я вздохнула. Понятно, что парень немного того. Зациклился на мне. Такое уже бывало. Я уже встречалась с сумасшедшими. У этого хоть вид нормальный, и сам такой вежливый, обходительный.
Я постаралась выглядеть как можно независимей.
— И что же вам от меня надо?
— Извинения.
— Подумать только! И по какому же поводу?
— Во-первых, за кражу бумажника три месяца назад.
— Я вернула вам ваш бумажник! Это была игра. Способ узнать ваш адрес.
— Вы могли узнать мой адрес у меня, и скорее всего, я бы даже пригласил вас в гости.
— Вполне возможно, но так интереснее.
Фонарь освещает мокрую мостовую. Себастьян Лараби смотрит на меня, улыбаясь своей неотразимой улыбкой.
— Во-вторых, за то, что вы убежали, не оставив своего адреса.
Я покачала головой.
— Это еще зачем?
— Но мы вместе спали! Так мне кажется.
— И что? Я сплю со всеми, — сообщила я, чтобы его разозлить.
— Вот и хорошо, значит, сегодня вы будете спать на улице, — заявил он и закрыл окно.
Было темно, мокро, холодно. Я злилась, но вместе с тем была заинтригована. И уж в любом случае не собиралась позволить этому грубияну так с собой обращаться.
— Прекрасно! Ты сам этого захотел!
На углу улицы стоял пластиковый контейнер. Я, хоть и была усталая, влезла на мусорный бак и стала карабкаться по водосточной трубе. Передохнула, пристроившись на выступе второго этажа, где стоял ящик с цветами, и полезла дальше. Я смотрела вверх и видела за стеклом лицо Себастьяна. Трудно описать его выражение. Внезапно он распахнул окно, глаза у него чуть не вылезали из орбит, он был в ужасе.
— Вы сломаете себе шею, — прошипел он.
От неожиданности я отпрянула и потеряла равновесие. Но прежде чем рухнуть вниз, судорожно вцепилась в протянутую мне руку.
— Вы сумасшедшая, — обругал он меня, втаскивая меня на подоконник.
Почувствовав себя вне опасности, я схватила его за воротник, потрясла, а потом стала лупить куда попало.
— Это я-то сумасшедшая, псих ненормальный?! Еще минута, и вы бы меня угробили!
Он не ожидал от меня такой ярости и как мог защищался. Открытый чемодан лежал на постели, я заперла его и потащила к окну, чтобы выбросить. Он крепко обнял меня и остановил.
— Успокойтесь, — умоляюще произнес он.
Его лицо было в нескольких сантиметрах от моего. У него был прямой и честный взгляд. Он светился добротой, и она подействовала на меня успокаивающе. От него хорошо пахло. Одеколоном, которым пользовались мужчины во времена Кэри Гранта.
И я вдруг почувствовала, что он меня возбуждает. Я куснула его за губу, толкнула на матрас и рванула рубашку, оторвав пуговицы.
Следующее утро.
Я подпрыгнула, проснувшись от телефонного звонка. Ночь была короткой. Не открывая глаз, я взяла трубку и прижала к уху.
На другом конце провода хозяйка кое-как сложила несколько английских фраз. Я открыла слипающиеся глаза. Мягкий свет сочился сквозь кружевные шторы, освещая маленькую комнатку. Понемногу просыпаясь, я заглянула в ванную.
Никого…
Что же это? Себастьян Лараби меня бросил?
Я попросила хозяйку повторить фразу более отчетливо.
— Your cousin is waiting for you at the coffee shop just around the corner.[31]
Мой кузен ждет меня в кафе на углу.
Очень хорошо, пусть ждет, сколько хочет!
Я мигом вскочила, мигом приняла душ, оделась. Спустившись вниз, подхватила чемодан, который так и стоял в холле. Кивнула хозяйке, которая сидела за стойкой, и выглянула на улицу. Кафе было в сотне метров, если свернуть налево. А я пошла направо, к метро. Но не прошла и двадцати метров, как меня догнала хозяйка.
— I think your cousin kept your passport,[32] — сообщила она мне ледяным голосом.
Новшества пощадили кафе «Зеленый огонек», его, похоже, телепортировали прямиком из 50-х: цинковая стойка, пластиковые столики, клетчатые скатерти, банкетки, обтянутые искусственной кожей. Прислоненная к стене черепица напоминала, какими блюдами угощали здесь вчера: колбаски с фисташками, свиные ножки, сосиски де Труа.
