Она (отчаянно долбя кнопку). Пожалуйста, откройте! откройте! пожалуйста!.. (Спрыгивая с подножки.) Ну, чашечку чая, пожалуй что, выпью… Почему бы и нет?
В номере.
Он (входя). Боже, как я устал! Даже не имел сегодня мой ланч!
Она (входя следом). Почему?
Он. А!.. Заскочил утром на кафедру к этому идиоту, к Джасперу, ну, я тебе вчера про него говорил…
Она. Ага…
Он…ну вот. Сок будешь? (Направляясь к холодильнику.) Ну вот, заскакиваю я, значит, к нему на кафедру, а там у них… Господи, что это?! (Оторопело тычет в окно.) Что там такое?!
Она (невозмутимо). НЛО.
Он (напряженно всматриваясь.) Что-что?..
Она. В смысле — УФО.
Он. Твои, что ли, дела?!
Она (возмущенно). Почему мои?!
Он (не очень уверенно). А чьи же еще?.. (Распахнув половинку окна, пытается поймать неопознанный объект рукой.)
Она. Кончай это делать, вывалишься!!
Он хватает длинный зонт и, высунув его в окно загнутой ручкой вперед, делает быстрые загребающие движения (какими, скажем, вылавливают из пруда шляпу).
Наконец ему удается подцепить нитку, и… неопознанный предмет у него в руках.
Это завернутый в тонкую белую бумагу небольшой пакет. С осторожностью, видимо, ему очень свойственной, сдержанно и аккуратно он снимает бумагу.
В его ладонях оказывается букетик сияющих белоснежных гордений.
Он. Ты что? Ты… зачем?
Она (с напускной невинностью). Это не я!..
Он (допуская, впрочем, варианты). Ну да, не ты!.. Что это? (Обращает внимание на то, чем обернуты стебли.) Это что еще?! Ты с ума сошла?!
He веря себе, внимательно разглядывает, потом еще более осторожно разворачивает.
Нет, ты чокнутая! Это ты, кто же еще! Можешь мне не рассказывать! Господи! (Сложная комбинация радости и раздражения.) Нет, ты на сто процентов чокнутая, как все русские! Где ты умудрилась купить эти билеты?!
Она. Какая разница? Повезло. Они выступают сегодня единственный вечер.
Он (все еще ошарашенный). Откуда ты знаешь, что это моя любимая группа?! Я ведь не говорил!
Она. Говорил.
Он. Когда?
Она. Вечером двадцать четвертого, во вторник. Мы еще стояли тогда возле киоска. Ты показал мне их фотографию в музыкальном журнале. А потом оказалось, что ты забыл в универе свой серый свитер.
Он (растерянно). Да?.. Точно… Точно… (Возвращаясь к реальности.) Но ведь они, наверное, ужасно дорогие! Подожди-ка… (Сверяется с ценой на билете.) Holy shit!.. Holy shit!.. Так. (Решительно лезет в карман.) За свой билет я тебе отдам.
Она (бросается к нему и как может «блокирует» его руки). Не вздумай! Не вздумай!
Затяжная и довольно комичная в своем неравенстве схватка. Реплики: «Тогда я вообще туда не пойду!» и «А я уйду отсюда вообще!» чередуются с контррепликами:
«Ну и не ходи!..», «Ну и уходи, пожалуйста!..» и т. п.
Наконец оба устают: борьба происходит не только в неравной весовой категории, но и при некой трогательной, почти цирковой разнице размеров (она едва доходит ему до подмышки).
Он. Ладно, но чтобы это было в последний раз. Я тебя не понимаю: виза твоя закончилась, работы у тебя нет, жить тебе негде, денег нет совсем, а ты покупаешь шестидесятидолларовые билеты! Скажи, разве это нормально?
Молчание.
Нет, ты скажи, я ведь тебя спрашиваю!
Она (устало). Думай как хочешь.
Oн. Я же о тебе беспокоюсь!
Она (довольно ехидно). Ну, коне-е-ечно!..
Он. Значит, не беспокоюсь? А что ты завтра будешь есть? На что ты рассчитываешь? Точнее, на кого? На меня? Может, на моих родителей?
Она. Перестань!!!
Он (обмякнув, как после пощечины). Ну ладно… Я ведь просто спросил… Уж и спросить нельзя… Сок хочешь?
Собирается открыть холодильник, но тут вдруг, словно внове, видит цветы. По-прежнему держа букет в руке, он наконец переключает внимание на него.
И вот цветы эти! Они ведь тоже денег стоят! Сколько они стоят?
Молчание.
Отвечай, я ведь тебя спрашиваю!
Напряженное молчание.
Вы, русские, вообще все такие! В гости только с цветами, или с тортом, или с подарком! Почему, зачем? Я этого не понимаю. Джаспер говорил, к ним аспирантка приезжала из Москвы, так она…
Она (тихо). Перестань, мне неинтересно.
Он. Что?..
Она. Мне это неинтересно. Давай переменим тему.
Он (с тихой яростью). Ты забыла сказать «пожалуйста»…
Она. Пожалуйста.
Пауза.
Он. Нет, я все-таки считаю нужным закончить. Чтобы больше к этому не возвращаться. Вы, русские, тратите свои деньги на цветы, а потом вы удивляетесь, что у вас денег нет! Их никогда и не будет! У тебя ведь даже медицинской страховки нет! И тебя это не волнует!
Она. Меня это волнует.
Он. Нет, тебя это не волнует! Потому что, если бы ты не покупала цветы… А ведь они дорогие! Сколько они, кстати, стоят? Я знаю, цветы всегда дорогие! Эти (оглядывает) долларов десять… Или восемь… Нет, думаю, десять… (С удвоенной решимостью лезет в карман.) Ну, уж за цветы-то я тебе определенно отдам.
В мгновение ока она оказывается у двери. Щелчок замка — она уже в коридоре…
Он настигает ее лишь возле самого лифта.
Возле дверей лифта.
Она. Не надо. Ничего не надо. Пожалуйста.
Он (хватая ее за плечи). Что случилось?! Почему?! Я не понимаю!..
Она (пытаясь вырваться). И не надо!..
Он. Почему ты не хочешь мне объяснить? Это нечестно!
Подходит лифт. Двери открываются.
Она (отчаянно вырываясь, в слезах). Смысла нет! Нет никакого смысла!
Он (пытаясь ее удержать). Почему? В чем нет смысла? Почему ты не хочешь со мной разговаривать? Чем я тебя обидел? Господи!..
Она (найдя «ключ», спокойно). Пожалуйста, убери руки. Ты не имеешь права меня удерживать.
Он как по команде почти рефлекторно разжимает руки. В этот же момент двери лифта закрываются. Слышно, как лифт уезжает.
Черт!..
Он. Если я что-то сделал не так, то объясни мне, пожалуйста. Объяснить можно все. Обо всем можно договориться.
Она. Не думаю.
Он. У меня почти нет опыта. Я не знаю, как обращаться с девочками…
Она (по-русски). Рассказывай! Так я и поверила!
Он. Что?.. Что ты сказала?.. У меня была только одна герл-френд… Я тебе говорил… И она была американка!.. Остальное не в счет… one night stands…
Слышно приближение лифта.
Она (снова по-русски). А мне плевать, понимаешь?! Мне на это на-пле-вать!!
Он (хватая ее за плечи). Тише!.. Остынь!.. Не надо устраивать здесь скандал, пожалуйста…
Двери лифта открываются, оттуда выходит группа студентов. Ритуальное испускание позитивных звукосигналов: «Hi!» — «Hi!» — «How are you?» — «Fine! How are you?» — «Fine!»
(Пытаясь придать теме отвлеченно-лингвистический оттенок.) Что это — «Mnena etana ple-vat»?
Она. Отпусти, слышишь?
Двери лифта закрываются.
У, дьявол!
Колотит по кнопке. Удаляющееся гудение.
Ну, дьявол! Все равно уйду…
Направляется к лестнице.
Он. Подожди. (Берет ее за руку.) Сейчас уедешь. Вот, смотри. (Нажимает на кнопку.) Ты мне только скажи: ты на дискотеку со мной сегодня пойдешь? Я бы хотел, чтобы ты послушала мою любимую группу… Конечно, ты можешь не ходить… Делай как хочешь… Это твое право…
Неожиданно быстро подходит лифт. Двери открываются. Она входит в кабину.
Поворачивается к нему лицом.
Она. Не знаю. Я позвоню. Если нет — найдешь себе кого-нибудь.
Смотрят друг на друга в упор. Пауза. За это время успевает измениться выражение их глаз. И тут двери закрываются. Проходит еще пара секунд. Слышно, что лифт стоит на месте. Так и стоит. Не уезжает.
Затем за дверями раздается глуховатый небрежный стук.
Он (в щель). Нажми на зеленую кнопку!! Слышишь?! На зеленую!!
Двери открываются. Как пишут беллетристы, — «стараясь сохранять невозмутимость», — она выходит из кабины.
Она. Я забыла выпить мой сок.
В коридоре. На пути в номер.
Она. Я хотела бы перед дискотекой заехать в свою хибару. Переодеться.
Он. О’кей.
Она. Я хочу надеть такое маленькое черное платье…
Он. О’кей.
Она. И черные ажурные чулки.
Он. О’кей.
Она. И сделать макияж.
Он. Не надо. Пожалуйста!..
Она. Я хочу.
Он. Не делай…
Она. Не буду… Короче, смотри: до меня на машине минут сорок, да у меня час, а от меня до Long Beach, думаю, часа два. Нам надо выехать отсюда часа за четыре до начала.
Он. Почему?
Она. Я же сказала. Там начало в девять, а сейчас, кажется, половина четвертого… Значит, у нас еще часа полтора в запасе…
Останавливаются перед дверью.
Он. Подожди… Так ты что же, хочешь ехать туда на машине?
Она. А что? Почему нет?
Он (с нарастающим раздражением). Так я что же, по-твоему, должен вместо отдыха три часа провести за рулем? В свой уик-энд?
