Лоик тоже будет с ней, я это знаю. Он никогда не дезертирует. Несмотря на тяжесть этого испытания. Как и сегодня. Когда сердце сжимается от боли, охватывает невыносимое чувство одиночества. Ведь невозможно себе представить, что кто-то еще может так страдать. Даже тот, кто плачет с вами рядом. В тот момент, когда Таис была на грани агонии, мы с Лоиком почувствовали, что расходимся, каждый погружается в свою боль. Он — как отец, неспособный защитить своего ребенка; я — как мать, неспособная удержать жизнь. Между нами возникла небольшая трещина, которая могла бы стать непреодолимой пропастью, если бы мы не сразу ее заметили. Недостаточно прижаться друг к другу, чтобы сблизиться. Нужно в самый тяжелый момент найти в себе силы вытереть слезы другому. Повернуться к нему и понять, как нелегко ему пережить эту боль. Мы обнаружили эту губительную брешь, и мы ее заполнили. Любя друг друга, разговаривая друг с другом, слушая друг друга. Сочувствуя друг другу.
С этого дня мы любим друг друга больше, чем когда-либо, и в этом наше спасение. Мы чуть было не поверили в то, что навсегда теряем Таис, и это помогло нам по-другому взглянуть на свое будущее. Мы видели, как жизнь покидает ее; теперь мы будем наслаждаться каждой минутой, проведенной с ней, как благословенной отсрочкой, как бесценным подарком. Я признаю, что до сегодняшнего дня каждый вечер с наступлением темноты меня неотвратимо посещала мысль: «Нам осталось быть с ней на один день меньше».
Сейчас, когда наступит ночь, я хочу заставить себя сказать себе: «Сегодня мы прожили с ней еще один день».
Это только вопрос перспективы, но он многое меняет. Мы будем брать от этих дней все хорошее. До последней секунды. У нас впереди будет вся жизнь, чтобы мы смогли смириться с ее отсутствием.
***
Огонек колеблется, слабеет, а затем гаснет, оставив после себя маленький клубочек черного дыма. С сосредоточенным видом Азилис только что задула свою первую свечу, совершенно самостоятельно, как взрослая. Красивую розовую свечу, воткнутую в центр огромного торта. Азилис ликует под наши аплодисменты. Она улыбается гордо и счастливо. Мы тоже. Один год. Ей уже один год!
Этот первый год жизни можно описать так: переливание пуповинной крови, разные группы крови, три месяца в капсуле, четыре госпитализации (за месяц), пять разных больниц, шесть месяцев заточения, семь несчастных килограммов, восемь дней химиотерапии, девять сеансов массажа (в месяц), десять минут, чтобы проглотить кусочек, одиннадцать магнитно-резонансных томографий, несколько рентгенов и пункций позвоночника… Двенадцать месяцев испытаний…
Или лучше вот так: улыбка, два больших лукавых глаза, три маленьких зуба, четыре лапки, передвигающиеся с неимоверной скоростью, пять нормально функционирующих органов чувств, волосы длиной шесть сантиметров, десять проворных пальчиков, одиннадцать часов спокойного сна (ночью). Двенадцать месяцев счастья!
С днем рождения, моя прекрасная Азилис!
Последние дни июня, в школе заканчивается учебный год. Гаспар кладет на место свою папку для рисунков, складывает свои тетради, готовальню и книги. И с облегчением вздыхает:
— Наконец-то каникулы!
Но я не разделяю его радости. Приближение двух летних месяцев вызывает у меня замешательство. Что все это время будут делать Гаспар и Азилис? В квартире они будут чувствовать себя как львята в клетке. А мы? Нам тоже нужно сменить обстановку. Но заранее мы это не предусмотрели. Я должна была об этом позаботиться давно, но не находила приемлемого решения — мне не хватало для этого смелости. Состояние Таис не позволяет нам покинуть Париж. Я бы могла отправить Гаспара и Азилис к их бабушке и дедушке, но мне не очень хочется с ними расставаться. Итак, как же нам развеяться?
И тут вырисовывается немного сумасшедший план. Наши хорошие друзья приглашают нас в июле на неделю в Сардинию. Приглашение соблазнительное, но мне это кажется невозможным. К тому же Тереза будет в отпуске в этот период. Кто присмотрит за Таис? По правде говоря, это просто немыслимо. У Лоика другое мнение по этому поводу: он считает, что нет ничего невозможного. В глубине души я понимаю, что он прав; это возможно, но трудно реализуемо. Прежде всего, с практической стороны. Нужно найти желающих остаться рядом с Таис на время нашего отсутствия. Мы прощупываем почву среди нашего окружения. Наше предложение неожиданно нашло отклик. Все те, кого мы попросили об услуге, согласились. С одним условием: им нужны точные инструкции по уходу, перечень привычек и специфических особенностей Таис. Лоик берется все это составить. С присущим ему профессионализмом он составляет четкие инструкции, разрабатывает режим дня и ежедневный «путевой лист».
Практические вопросы решены, но остается немаловажная деталь: убедить друг друга. Конечно же, мы не сомневаемся в пользе этой поездки, но так тяжело оставлять Таис и морально и физически. Это как ампутация.
Как мы могли, ну как мы могли взять и уехать, и так далеко? Без нее! Какая безответственность! В другом конце зала ожидания Гаспар, чуть ли не утыкаясь носом в стеклянную стену, прыгает от радости:
— Мама, посмотри на тот самолет! Он огромный! Ну посмотри же, мама!
Я не могу оторваться от стула. У меня скручивает живот от нахлынувшей тоски. Я испытываю невыносимые муки, не находясь рядом с Таис. Зная, что она спит в своей комнате, на своей кровати, такая прекрасная, и не имея возможности с ней быть. Мое место — рядом с ней, а не под солнцем Италии. Я не имею права уезжать и бросать ее. А вдруг она умрет в наше отсутствие?
О Господи, как мне могла прийти в голову такая мысль?
Может быть, еще не поздно все отменить, развернуться и помчаться к ней? Смотрю в сторону стеклянной стены, где Гаспар и Азилис наблюдают за тем, как прилетают и улетают самолеты. У них такой счастливый вид…
Лоик поворачивается ко мне и машет рукой. Увидев мое расстроенное лицо, он подходит ко мне. Он понимает мою боль. Ему тоже больно.
— Смелее! Мы приняли правильное решение. Мы не будем все лето бесцельно слоняться по квартире. Мы должны строить планы и воплощать их в жизнь. Я уверен, что Таис хочет этого для нас. И для себя. Она хочет, чтобы мы хорошо себя вели. Поэтому давай воспользуемся нашими каникулами. Проживем их без сожалений и угрызений совести.
Кто-то сказал, что жизнь — это череда расставаний. С рождения до смерти. Расставания физические или моральные. Расставания временные или окончательные. Расставания наполовину или полностью. Расставания тихие или бурные. Отдаления, освобождения. Страдания, разрывы.
Обучаться жизни всегда приходится, отстаивая свою самостоятельность. Кому труднее даются расставания — детям или взрослым? Я страдаю, расставаясь с Таис даже на короткий промежуток времени. Я смогла немного отпустить поводья — тогда я выключила радионяню на одну ночь, потом еще на одну. Но это еще тяжелее. Пересечь часть Средиземного моря без своей принцессы — это выше сил матери.
Как здорово, как же здорово, что мы сюда приехали! Сардиния быстро высушила слезы. В раю не плачут! В этом волшебном месте все другое. Очаровательный белый домик спрятался в тени цветущих деревьев. Из окна открывается вид на море, соперничающее синевой с чистым небом. Здесь все признаки dolce vita[19].
Царит теплая и непринужденная атмосфера. Гаспар встретил Макса, своего хорошего приятеля; они не отходят друг от друга ни на шаг.
Азилис с восторгом открывает для себя жизнь в обществе. Она играет роль принцессы перед целым двором балующих ее детей. Рядом всегда найдется желающий взять ее на руки, поиграть с ней, покормить ее. Короче говоря, она на седьмом небе от счастья! Мы по-настоящему отдыхаем. Наши друзья — просто сокровище: и он, и она, и их веселое семейство. Они нас лелеют, окружают заботой, создают нам отличное настроение.
Эта поездка — такая удача! Я считаю, что наши «батарейки» были на грани истощения. Мы бы недолго продержались, если бы не эта спасительная пауза. Мы обессилели из-за недосыпания и постоянного перенапряжения. Здесь, освободившись от вынужденной ежедневной логистики, мы восстанавливаем силы. И мы по-настоящему спим, глубоким, целительным сном. Не вздрагиваем, не вскакиваем, а спим до утра. Мы приехали истощенные, в состоянии стресса. Готовые опуститься на дно. В конце этой итальянской недели мы уезжаем расслабленные, отдохнувшие, загоревшие, с легким сердцем.
В Париже хорошие новости. Поддержка не слабеет. «Смена караула» прошла без проблем. Таис в норме. Ее ангелы-хранители шепчутся с ней, опекают и холят ее. Родители, сестры, кузены по очереди проводят по два дня рядом с Таис. И эти два дня для них очень важны. По-видимому, они бы ни за что на свете не уступили свою очередь. Таис это ценит. Чувствует она себя хорошо. Даже удивительно: за все семь дней нашего отсутствия не случилось ни одного ЧП, чего практически не бывает.
