В электричках тогда еще мыли окна — правда, уже не очень — Сисину сильно хотелось увидеть Маньку, но он боялся, что выйдет плохо — пока он ехал, он снова разозлился — нужно будет ее наказать — я ее накажу — на вокзале он испугался, что не найдет ее в толпе — он отошел в сторону, она опаздывала — он бегал по редакциям за внутренними рецензиями — по ночам ему снились враги — Ирма называла его неудачником — зажмурившись, он жил непонятно как — страдал от безденежья — продлись все это еще несколько лет, он бы, наверное, не выдержал — сломался — как бы он сломался, никто, включая его, не знал — нарождалась новая культура — он сам нарождался — впереди ничего не было видно — Манька стояла под расписанием и курила — привет — сказал он — они спустились вниз и купили билеты — она с волнением смотрела на него — извини, что опоздала — знакомый довез — ее довез врач Боря — случайно попавшийся на машине — случайно ли? — встречалась ли она с ним позже? — она стояла и курила — купили билеты — подождали электричку — гуляли зимние сквозняки — Сисин кутался в шарф — он не знал, как себя вести — он выпадал из обычного хода вещей — в чем-то он, безусловно, не был человеком — твои игры слишком изящны для России — предупредил Жуков — я не люблю слова изящныйв применении к себе — заметил его дачный друг — я не вписываюсь внутренне в это слово — но времени было отпущено немного — они вошли в электричку и замолчали — солнце садилось — когда они приехали на полустанок, сильно похолодало — до дачи было минут пятнадцать — обычный тон Сисин оставил — он не расспрашивал — не пускался в обычные разговоры — которые строились на крутой кривизне, как бобслей — бобслейбыл иронической победой над миром — в этом мало кто понимал, живя прямо, по недостатку сил — Сисин считал, что такая позиция принадлежит сильному и бесцельному человеку — скука была его назначением — но он еще не успел соскучиться — наблюдая за неадекватностьюИХНЕГО поведения — скорее даже не рисуя карикатуры, а предоставляя ИМ ВСЕМ возможность по-уродски самовыражаться — ощущение ИХНЕЙ неадекватности выбивало его из разряда людей гораздо дальше, чем он думал — его уносило слишком далеко — он терял черты человечности, не будучи способным зацепиться ни за что — оставались мелкие формы охоты на баб как суррогат борьбы с грехом — он отдалялся и попал на заметку — но его служение было еще неясным — у него оставались иллюзии человека железного занавеса: там настоящаяжизнь — это его тормозило — отчасти спасало — ходил к иностранцам на приемы — было скучно, но, рассеянно думал он, иностранцы, связанные с его страной, особый род людей — скорее всего неполноценный — светский мир научил его конструировать ментальности по недостаточному количеству компонентов, общаться с посторонними на низком, но сильном уровне блоков — которые он с легким скрежетом вдвигал в них, как противень в духовку — он понял, что победить можно не развязностью или сломом условностей, как это делал Спиридонов — тот на приемах всех подряд величал товарищами — завзятые американские дипломаты-антисоветчики морщились, но терпели Спиридонова как невидаль — Сисин редко получал там кайф — однажды выплыло скептическое лицо Фредерика — ел устриц у него в Сочельник — познание людей на рауте было не хуже, чем в тундре — они шли от станции молча — без обычных прибауток — и Маня немного боялась — а хозяйки нет? — хозяйка была в Москве — Манька, видимо, тоже не очень любила людей — хотя трудно сказать — она еще не перебродила — все вертелось, многое было в новинку — интересно надеть новую шмотку — подстричься — отрастить волосы — на протяжении их отношений Манька отращивала волосы — когда они познакомились, Манька была довольно коротко стриженной — чего, впрочем, Сисин не помнил — Сисин подозревал за Манькой большое количество мелких, спрятанных интересов — она постоянно бегала на какие-то дни рождения — Сисину казалось, особенно позже, что это совсем невтерпеж: — сидеть часами на днях рождения — наконец, пила — втянулась в это дело — то есть без контроля — Сисин пил, не любя отключений — он пил, чтобы погулять по буфету — залезть, напившись, на крышу собственного автомобиля — потанцевать там — Манька делила людей на настоящих и говно, исходя из правильного инстинкта, но не совсем — холодно — сказала Манька — ноги замерзли — они поднялись на второй этаж — поставили чай — у меня блядь была — видишь, тапочки оставила — Сисин показал на золотые китайские тапочки Риммы Меч — Манька спокойно посмотрела на тапочки — сегодня утром — Сисин почувствовал себя дураком и стал заваривать чай — если гневливость действительно смертный грех, то Ирма заслужила свои несчастья — потому что где причина, где следствие, понять не хватает сил — не успеешь разобраться — жизнь пройдет — была ли стратегия Маньки реализована в тщательно выверенной операции, которая провалилась скорее всего по причине его бесчеловечности? — вот легкий пример объяснения — поскольку его бесчеловечность можно было бы объяснить его требовательностью — поскольку Ирма была отнюдь не последним человеком — как бы Сисин ни страдал от ее гневливости — с которой она не могла справиться — не замечая ее — она считала свои реакции скорее даже заниженными — она видела у себя не истерику, а посильный цивилизованный бунт — она считала, что сопротивляется с женской элегантностью — и он не мог не признать, что устойчивая порядочность и верность Ирмы его избаловали — он не мог, не хотел уже по-другому — Манька же этот существенный порог занижала — разговор за чаем был аккуратным — Манька осторожно направила Сисина говорить о себе, о творчестве, о Веке Пиздыи о Боге.
Беда людей заключается в том — разговорился, разрумянился Сисин — что они целиком вовлечены в жизнь — благодаря сложению случайностей, везению и уму я достиг редкой степени свободы — которую могло бы подорвать лишь горе — этот отрезок достаточно краткий — без горя — но я сумел им воспользоваться — я воспользовался искусственными обстоятельствами — в результате мой опыт уникален — но очень неутешителен — по отношению к людям я сделал вывод, об этом смотри в ВП, что они поголовно нижепредоставленной им свободы — уровни несвободы рассматриваются мною весьма беспощадно — оставаясь на этих уровнях в течение даже наиболее удачных отрезков жизни, юманитэв свой генофонд занесло столько несвободы, что справиться с ней уже нет никаких сил — какой вкусный мармелад! — перебила его Манька — извини, пожалуйста! — ничего — валютный — ешь еще — сказал Сисин — короче, в своей изначальной форме, когда пизду даровал людям Бог, она была прозрачным знаком вещей, так как походила на них — в наказание людям прозрачность была уничтожена — пизда распалась на составляющие — начался пиздячий Вавилон — Жуков дивился тому, как у такого натуралиста, как Сисин, можно найти невообразимую смесь точных описаний, таблиц и классификаций в духе таблицы Менделеева, заимствованных цитат, компьютерных обработок, небылиц, взятых без всякой критики, замечаний, касающихся в равной степени анатомии, геральдики, зон обитания, мифологических характеристик — действительно, обратившись к ВП, видно, что раздел «О Пизде вообще» строится согласно таким подразделам: экивок (то есть различные толкования слова пизда), синонимы и этимология, различия и подвиды, форма и описание, анатомия, природа и темперамент, совокупление и рождение потомства, голос, движения, антипатия, симпатия, способы ловли, смерть и ранения, причиненные пизде и пиздой, способы отравления, злоупотребления, лекарства, эпитеты, идиоматические выражения, названия, чудеса и предсказания, чудища, аллегории и мистерии, иероглифы, эмблемы и символы, боги, которым посвящена пизда, поговорки, девизы, геральдические знаки, монеты, частушки, сказки, исторические факты, сны, живописные изображения и статуи, прочие применения — особенность же словесного состава пизды состоит в том, что всякое ее называние, вольное и невольное, ведет к утрате аромата и пыльцы, ослаблению полнозвучия, оскудению глоссолалий, а следовательно, к постепенному вымиранию и полной гибели представления как такового — останавливаясь конкретно на Веке Пизды, Сисин анализировал не столько ничем не связанное наслажденчество, сколько современный брак несвободы и удовольствия — указав предельную цель, сосредоточившись на пизде, культура, по сути дела, попятилась в небытие — и когда в музее на Кэ д’Орсей он увидел маленького «боннара» с кричащей пиздой — он вскрикнул от своей правоты — искусство сообщало о приближении финала — вместо хуя оно предлагало обратно укрыться в пещере — если греческий сатир, расставив ноги, выставлял свои здоровые яйца, цветущий и ненапряженный вид которых указывал на молодость мира, то соскальзывание интереса с лица, с грудей, вниз, туда — Сисин по-семейному указал на Манькин треугольник в штанах — свидетельствует об окончании цикла, который открыла Греция — со своими полноногимиколоннами — которые я впоследствии обнаружил на Сицилии — и испытал долгожданное облегчение — там храмы похожи на собак, крепко стоящих на четырех лапах — без всяких христианских подпрыгиваний и крылышек — Греция предлагала спокойнобудущее, пизда отсылала назад, все замкнулось — возможно, я несколько утрирую роль наслажденчества — я никогда не согласился бы с тем, что Ленин и Гитлер в XX веке были сильнее раскрытой пизды как знака утопии — их прорывы к чистому будущему — без евреев или капиталистов — были тоже не фаллическими идеалами — там тоже много от пизды — но, когда я говорю: — Век Пизды — это не значит однонаслажденчество — русская пизда в значении Века Пизды имеет куда более широкое толкование, куда больше коннотаций, чем это разошлось в заграничных переводах — тем более в рецензиях — где Сисина бесконечно склоняли вместе с Фроммом, Миллером, Лоуренсом, Юнгом и, ясное дело, с Фрейдом — в то время как отечественные мудаки, перепутав все на свете и ненавидя Сисина за все сразу, называли в лучшем случае Розанова — в худшем — Баркова — или псевдо-Баркова с его, или не его, или брата Пушкина апокрифом: — пизда — создание природы, она же символ бытия— Сисин намеренно назвал аббревиатурно — ВП— без расшифровки, которую, естественно, ради коммерции сделали иностранцы, особенно французы — в какой-то момент, потеряв всякую память, я расшифровывал ВПеще и как Время Презрения, пока не спохватился — такое уже было у французского попутчика— короче, когда он писал ВП, Сисин позволил себе опираться на разные значения, вплоть до Военного Переворота — впрочем, не зафиксированного твердо во времени — речь также шла о Вере Павловне с ее снами — Сисин реабилитировал поруганного в соседнюю эпоху разночинца — он готов был все принять — именно это вело его к помешательству — выразившемуся в конкретном деле голосов — совещаний — гавайских инициаций — наконец — нового откровения — когда он получил неслыханную власть над миром — и стал склоняться к идее нового потопа — без сожаления — нет, с некоторым сожалением — потому что нужно что-то менять в своей жизни — складывать вещи — куда-то перебираться.
