— Сергей Ильич, не знаю прямо, что и делать. — В кабинет главврача зашла расстроенная медсестра Лена, держа в руках больничное одеяло, и доктор сразу понял, о чем речь. — Ну привезли ее, конечно, но… Сами посмотрите, там же не подойти, хоть усыпляй.
— Усыплять пока не будем. — Сергей Ильич, невысокий, интеллигентного вида мужчина в очках-половинках, встал из-за стола, уложив больничную карту на край, где в аккуратном ровном порядке лежали все за этот день, и вздохнул: — Пойдемте посмотрим, что там за горе горькое.
Уже внизу он понял, что, возможно, без усыпления и не обойтись. Девочка, стоило остановить машину, поняла, что сейчас попытаются ее высадить, и снова металась как обезумевшая. Сил ее хватило бы еще надолго, и люди возле машины только раздражали и так мнительную пациентку. Во внутреннем дворе трехэтажного кирпичного здания больницы начинала собираться небольшая толпа. Пациенты, что могли ходить, высыпали на порог, кто-то выглядывал из окон. Весь персонал встал наизготовку, как по команде, с одеялами в руках.
— Не поможет, — горько усмехнулся водитель, посматривая на свой сапог. — Она увернется и тяпнет. Сильная, не представляете, человек пять не могли удержать, вертелась юлой.
— Потому и не могли удержать, что вертелась. — Голос Сергея Ильича чуть приглушил испуганный говор толпы. — Пятерых такая не повалит. Давайте-ка отойдем, мы ее пугаем.
Все разом расступились, и перед машиной, занимавшей полдвора, образовалось пустое пространство. Девочка, некоторое время побегав, опустилась в углу и оттуда теперь с опаской наблюдала за людьми.
— Оставим, пусть успокоится. — Сергей Ильич присел на скамейку. — Расскажите, где ее нашли.
— Скот воровала, с собачьей стаей.
— Это я знаю, я местность имею в виду. Конечно, судя по всему, долго она в лесу жила, но все же надо проверить, кто пропадал. Лет пять-шесть назад. Участковому сообщили?
— Звонили уже…
Девочка устроилась, обняв колени, и положила на них подбородок.
— Людей боится, может, издевались над ней? — предположила медсестра.
— Или просто не видела их давно, — кивнул доктор. — Травм не заметили внешне?
— Нет, травмы только у нас остались, — крякнул водитель. — Ну что… как говорится, была докторская — стала любительская?
Кто-то засмеялся.
— Нет, давайте подождем. — Сергей Ильич забрал у Лены одеяло. — Пока без меня с перевязкой в третьей закончите. И давайте толпиться не будем, зайдите, пожалуйста, а то она так никогда не привыкнет.
Медленно толпа начинала расходиться. Паци енты, поняв, что сейчас зрелища не будет, возвращались в палаты, персонал выдохнул — есть время подумать, как не быть укушенным.
Сергей Ильич подошел к водителю:
— Машина ваша, как я понимаю? Давайте вы ее нам на ночь оставите, а мы вас на нашей довезем.
— Да ладно, автобусы ходят, что «скорую-то» занимать, — смутился тот. — А как доставать-то ее будете?
— Она сама выйдет.
На практике Сергея Ильича это был первый и единственный случай, когда человека привозили в таком состоянии. Несколько лет назад ребенок, проживший год, пока длился суд по лишению родительских прав, практически взаперти с матерью-алкоголичкой, перестал говорить и кидался на всех драться, потому что мать лупила его все это время. Бывали случаи насилия, когда детей привозили с синяками, и потом долго шла реабилитация. Находили брошенных, на вокзалах, полуживых, бездомных. Младенец в мусорном баке — до сих пор неизвестно, чей, но мальчик теперь в местном детдоме рос смышленый, добрый. Хотя каждый раз, когда вспоминал, дрожью пробирало до костей. Ну не был он циником, не мог смотреть на это философски, как друг по институту, работавший здесь же, заметивший недавно — вот потеряла мать выгоду, выбросила такое чудо. Ребенка нельзя было выбросить. А именно на детей «везло» Сергею Ильичу. Своих у него не было, а опыт общения был большой, к сожалению — больше с травмированными, замкнутыми, злыми. Но такое доктор видел впервые.
Сложно было с первого взгляда понять, не ранена ли девочка, но все говорили, что из сети ее доставали со всей возможной аккуратностью, с какой можно было достать какое угодно кусающееся, вертящееся живое существо, орущее и рычащее. Когда все разошлись и водитель оставил машину и уехал домой, начинало уже темнеть. Снова вышла Лена.
— В третьей закончили, — доложила она, присаживаясь рядом с доктором. — Ну как она, подойти не пробовали?
— Мечется. Дать бы ей одеяло, вон свои все по углам загнала, но вроде не мерзнет. Только понаслышке о таких случаях знаю, дети и зимой голыми с животными бегали, и ничего. Наверное, давно пропала.
— Ужас какой, — вздохнула девушка.
— Давай-ка так сделаем. — Доктор встал. — Верни-ка мне одеяло, и… У нас сегодня кто дежурит, Костя? Пускай пока ворота запрет. А ты домой собирайся.
— Вы ее выпустить хотите? — не поняла медсестра.
— Поговорить с ней хочу.
— Думаете, поймет?
— Интонацию. Слова потом понимать начнет.
Девочка и правда, казалось, совсем не мерзла. Она сидела и наблюдала, пока закрывали ворота, пока Сергей Ильич что-то говорил матери привезенного во вторник паренька с аппендицитом, пока медсестры втроем, с опаской глядя на машину, выходили через задний двор. Благо главный вход был не здесь и не набралось снова толпы. Уже почти стемнело, когда Сергей Ильич приблизился к ней, в его руках звякнули ключи. Девочка чуть отодвинулась, но она и прежде уже клевала носом и теперь была вялой. День борьбы вымотал ее, и она сидела смирно, недоверчиво наблюдая за человеком в белом халате. Мужчина, приоткрыв дверцу, остановился напротив, зябко пожал плечами и накинул на них одеяло, укутавшись в него. Может, она забыла, как одеваются?..
— Прохладно, — мягко произнес он, постоял немного и скинул с себя одеяло, просунув руку в ее убежище и положив его на край.
Девочка с опаской следила, но не двигалась.
— Нашли они как тебя привезти, — вздохнул Сергей Ильич. — Мы остаемся людьми, даже когда находим ребенка в лесу… посадили в клетку, притащили, как зверя, и разбирайтесь тут сами. — Он усмехнулся, облокотившись об открытую заднюю дверь машины. — Хотя и ты дрозда дала, говорят, покусала там полдеревни. Наверное, было за что, а? — улыбнулся он, видя, что девочка слушает, хоть, конечно, и не понимает, но улавливает интонации его голоса. — Все сегодня устали, — продолжал он, просто говоря что приходило в голову. — Я две смены на ногах, подменить некому — друг на учебу уехал в город, на курсы повышения квалификации. Но может и хорошо, что при мне тебя привезли, а то вон, слышала, колбаса любительская… Хотя вряд ли ты смотрела. Это фильм, я тебе потом покажу, когда поймешь, что такое таблетки и что такое колбаса. Колбасу-то вон раскидала… — Он осторожно, не резко, но и не слишком медленно, просунул руку и поднял с пола кусочек колбасы, которой люди пытались накормить девочку, как дикого зверя. — Да, не знаю, что и сказать, конечно, иначе бы тебя сюда не довезти было, но как-то это… нехорошо в клетке. Как думаешь?
Девочка уловила паузу и на некоторое время опустила глаза на кусочки колбасы, которые он собирал теперь чуть ближе от нее и складывал возле дверцы.
— Не мерзнешь? Слушай, а как тебя зовут? — Сергей Ильич совсем открыл дверцу и просто присел на край. — Ты у нас местная? Не помню что-то, пропадали ли дети в окрестностях, да это небось давно было… Мамка-то с папкой живые? А то бывает так, что лучше б их и не было. Ну да ничего, это мы выясним, а то кто знает, может, ищут тебя. Не могу понять, ты у нас блондинка или брюнетка будешь? Волосы у тебя длинные, стричь не будем, если только слегка. Ты бы оделась. — Он осторожно подвинул к ней одеяло, и девочка вжалась в стенку. — Ну ты что, я же тут сижу.
Примерно через полчаса таких разговоров девочка, быстро подтянув к себе одеяло, подложила его под себя и свернулась на нем калачиком. Для этого Сергею Ильичу пришлось прикрыть дверь. Он просидел с ней всю ночь, потому что ни он, ни его найденыш не спали. Девочка слушала его, привыкала к его голосу.
Утром, когда медсестра Лена вышла к Сергею Ильичу, и он и девочка были сонные и усталые.
— Она проголодалась, — заверил улыбающийся врач, у которого уже глаза слипались. — Принеси нам, пожалуйста, каши из столовой. Только не тарелку с ложкой, это бесполезно, миску какую-нибудь.
— Вам бы поспать, двое суток уже на ногах.
— Поспим, успеем.
На кашу пациентка накинулась так, словно не ела несколько дней. Возможно, так и было. Дверь машины была теперь открыта, и, пока она по-собачьи лакала под растерянным взглядом Лены, Сергей Ильич убрал из ее временного дома колбасу. Поев, девочка снова уселась на одеяле, но на этот раз не в самом углу, а неподалеку от него.
— Как тебя зовут? — Доктор занял прежнее место, пока Лена поспешила обратно, на всякий случай сказав, чтоб ворота не открывали, пока Сергей Ильич не придумает, как выманить новенькую. — Ты не помнишь? Юля? — Он смотрел, как девочка лежит, положив голову на руки, глядя в сторону. — Может, Лена? Аня? Соня? Света? Надя?
