— …на него наехала машина, а руль от велосипеда вонзился ему в грудь… в грудь…
— Мама, — девочка в черном с осуждением на нее посмотрела, и женщина снова сомкнула губы в молчании, — хватит уже!
— Вы хотите сказать, что ваш сын… — Старик придвинулся к ней поближе, выставив вперед руку с зажатой в ней сигаретой. — Вашего сына задавила машина?
— Да, его сбила машина и скрылась, — ответила девочка в черном. — Говорят, «Мерседес»… У самого колледжа.
— Мой малыш… мой мальчик… Мы купили ему велосипед на день рождения, велосипед синего цвета. А он взял его с собой в колледж, чтобы похвастаться перед товарищами…
— Мама, мама! Опять ты за свое. — Девочка стукнула мать ладонью по коленке.
— …отец еще не знает… Машина проехала прямо по нему.
Женщина судорожно сглотнула слюну, словно у нее в горле застрял комок, и замолчала, уставившись в стенку, на которой висели старые плакаты, призывавшие профсоюзы ко всеобщей забастовке.
Появились державшиеся за руки Ванесса и Чаро.
— Ну, как? — спросил Антонио. — Достали?
— Да, — бросила Чаро на ходу. — Охранник продал, а заодно и шприц.
— Содрал двойную цену, — шепнула Ванесса. — Собачий сын.
Землисто-серое лицо Угарте лоснилось от испарины, под глазами с синеватыми ободками обозначились отечные мешки. Он трясся, стуча зубами. Левое запястье было перевязано бинтом.
Увидев девушек, он приподнялся на кровати.
— Принесли? Я вас спрашиваю, принесли? — спросил он срывавшимся от нетерпения голосом.
— Заткнись, твою мать! — осадила его Ванесса. — Не хватало, чтобы нас тут из-за тебя зацапали.
В палате стояли четыре койки. Рядом с Угарте лицом вверх лежал белый как лунь старик с пергаментной кожей и длинными жидкими волосами. Он неподвижно вытянулся на кровати и был похож на женщину. Вторую кровать никто не занимал, а на третьей находился толстый небритый мужчина, который, сдвинув брови, недовольно наблюдал за происходящим.
Чаро подошла к Угарте и показала ему шприц. Потом сказала, обращаясь к Антонио:
— Стань в дверях и смотри, чтобы не пришла медсестра. Живо!
Ванесса надавила на вену выше локтя, и Чаро ввела иглу. Угарте расслабился, закрыл глаза и согнул руку.
— Эй, что вы там делаете? — зашипел толстый мужчина. — Это не дозволено!
— Заткнись, доходяга! Не твое дело! — прикрикнула на него Ванесса.
— Спокойно, спокойно… — говорила Чаро. — Осталось немного… готово!
Антонио со своего поста у двери смотрел на них с опаской.
— Никого не видно, но поторопитесь. Сюда могут войти в любой момент, — сказал он.
Чаро вытащила из вены иглу и быстро завернула окровавленный шприц в бумажную салфетку. Угарте откинулся на подушку с блаженным выражением лица. Из глаз текли слезы, но он не плакал.
— Смотри, мы принесли тебе комиксы. «Капитан Труэно», «Герои Космоса», «Бетмэн»… — показывала ему Чаро.
Угарте схватил девушек за руки. Он казался растроганным.
— А я подумал… — Он замотал головой. — Короче, думал, вы не придете… а вы взяли и пришли… Я вас очень люблю, правда. — Он посмотрел на Ванессу. — Я тебя очень люблю, Ванесса, клянусь матерью. Очень, очень. Ты меня простила?
— Хватит, нам пора. — Ванесса посмотрела на дверь. — А не то загремим в каталажку сегодня же вечером, вот увидишь.
— Скажи, ты меня простила?
— Да, да, черт бы тебя побрал! Только отвяжись.
— И тебя тоже люблю, Антонио. Чистая правда. Спасибо, что пришел… Думал, вы не придете. И не мог больше терпеть.
Антонио подошел к кровати и положил ему руку на плечо.
— Ты уже здоров, Угарте. Все плохое позади, и завтра тебя выпишут.
— А знаешь, какая мысль мне пришла в голову? Научи меня фотографировать. Когда я буду в Севилье, то смогу сам снять свой мотоцикл и Ванессу на нем. Что скажешь?
— Я тебя научу, Угарте. Даю слово. Тут нет ничего мудреного.
— Он сегодня встретится с Сепульведой, возьмет у него интервью, — проговорила Чаро с явной гордостью.
— У Сепульведы? Не может быть. Ну и везунчик ты, парень! Я тоже хочу пойти!
— Сейчас это будет трудно. Но в следующий раз обязательно прихвачу тебя с собой. Обещаю.
— Круто! Ты покажешь мне, как фотографировать, и я смогу тебе помогать, ладно?
— Договорились.
— Нам пора, — подала голос Ванесса. — Уже поздно, пошли отсюда.
Толстый мужчина что-то пробурчал, но никто не понял его слов. Угарте все еще крепко сжимал руки Чаро и Ванессы.
— Смотри, какие классные комиксы. — Чаро поднесла стопку иллюстрированных книжиц к его лицу. — Читай и отдыхай себе на здоровье — не жизнь, а малина!
— Ванесса, ты должна позвонить Хайме в отдел доставки и предупредить, что я болен… Здесь есть телефон, но до него не добраться — большая очередь. Я не смог позвонить. Сделаешь, Ванесса?
— Хорошо, хорошо. Пойдем, Чаро. Нам пора.
Ванесса попыталась высвободить руку из цепкой хватки Угарте.
— Меня обещали взять на постоянную работу, ты же знаешь, поэтому мне надо поставить Хайме в известность. Я должен показать ему свою дисциплинированность. Не забудь позвонить, Ванесса… Они обещали зачислить меня в штат уже в этом месяце.
— Хорошо… Штат, штат! Меня тошнит от этого слова. Ты мне уже дырку в голове сделал своим штатом.
— Ванесса, пойми: если я буду в штате и вдобавок получу одно или два поручительства, то смогу взять ссуду на покупку мотоцикла. — Угарте отпустил руку Чаро и вцепился в Антонио. — Ты дашь мне поручительство, правда, Антонио?
— Обязательно. Конечно же я за тебя поручусь.
— Не могу выкинуть из головы мысли о мотоцикле, только о нем и думаю. — Угарте повернулся к Ванессе. — Увезу тебя, куда только пожелаешь, Ванесса. Ты меня простила?
Он грустно улыбнулся и добавил:
— Я вел себя отвратительно. Никогда так не буду больше делать. Не знаю, что тогда на меня нашло? Зачем полоснул себя по руке? Не иначе, как бес вселился.
— Хорошо, хорошо, — быстро ответила Ванесса и обратилась к остальным. — Двинули отсюда!
— Эй, Угарте, — позвал Антонио, — я сниму тебя за рулем, вот увидишь. Твоя мать прямо-таки остолбенеет от удивления, клянусь!
— Дьявол! Вы все такие…
— Смотри, не заплачь, парень. — Ванесса раздраженно топнула ногой. — Нам надо сматываться отсюда.
— Я сообщу о вас в полицию. — Толстый мужчина приподнялся и сделал движение в сторону двери.
Ванесса метнулась к его кровати и остановилась как вкопанная.
— Если ты не успокоишься, я всажу нож в твое потное жирное брюхо, клянусь матерью! — завизжала она. — А потом отрежу яйца, ты дождешься.
Сообразив, что девушка потеряла над собой контроль, мужчина испугался и полез назад в кровать.
— Прирежу, слышишь?
Антонио подошел к Ванессе, схватил ее за руку и потащил к выходу. Потом повернулся к толстому мужчине.
— Тсс! Это может плохо кончится, вы же понимаете, — предупредил он.
Мужчина закивал головой в знак согласия, натянул одеяло до подбородка и затих.
Антонио отвел Ванессу к двери, а Чаро поцеловала Угарте в щеку.
— Выздоравливай, — пожелала она.
— Мне сейчас хорошо, — ответил Угарте. — Коняшка отменный.
Ванесса открыла дверь и выглянула наружу, изучая коридор. Откуда-то издалека доносился глухой шум двигавшейся каталки и разговор двух женщин.
— Эй, Ванесса! — позвал Угарте. — Не забудь позвонить Хайме, ладно? Я не могу сделать этого сам. Скажи ему, мол, я болен и не в состоянии выходить на работу.
— Ладно, ладно. Смени пластинку, а то заклинило, как какашку в заднице! — ответила Ванесса.
Антонио услышал звук шагов и откинул с окна занавеску, пытаясь различить в саду фигуру Эммы, но при тусклом свете фонарей никого не увидел. Он опустил занавеску и сел на софу.
Еще когда они жили вместе, Эмма записалась на курсы актерского мастерства, которые вел американский театральный режиссер то ли арабского, то ли еврейского происхождения с трудно произносимой фамилией. По окончании занятий знаменитость завела обыкновение подвозить Эмму домой в своей машине и целовать ее на прощание. Вскоре дело закончилось романом.
Вероятно, с тех самых пор Эмма и драматург жили вместе, во всяком случае, так полагал Антонио, поэтому несказанно удивился, услышав одинокий стук ее каблуков по утрамбованной гравием дорожке.
Антонио ждал ее в загородном доме, расположенном на окраине небольшого населенного пункта в пятнадцати километрах от Мадрида по Валенсийскому шоссе. Они купили его на деньги тещи. Поселок окружала живая изгородь из аризоники и кипарисов, напоминая оазис среди каменистых, лишенных растительности холмов по краям автострады.
Как только стало известно о застройке нового района, они тут же решили купить загородный дом, и Эмма попросила деньги взаймы у своей матери. Антонио до сих пор помнил рекламный макет: дети, дружно взявшись за руки, шагали по тенистой аллее в направлении бассейна, обозначенного ярко-синим пятном. Кроме того, агент по продаже объяснил им, что власти всерьез подумывают об устройстве подземных туннелей, отвечающих последнему слову техники; они соединят гаражи с домами, и таким образом ни одна машина не сможет нарушить гармонию идиллического парка, предусмотренного проектом.
