Сергей Гавань - Смарагдовый трон (роман)

Гирем поднял жезл.

- Я не хочу умирать, - тихим, полным мольбы голосом сказала Элли.

Эта фраза отозвалась в его голове звоном тысячи кузнечных молотов, но было слишком поздно. У него не было медальона с вечным пламенем, но когда он мысленно произнёс Слово Огня, именуемое Фразх, привычное ощущение плотного кокона, окружившего тело, сменилось безумным хороводом белых искр. Его толкнуло внутрь одной из трёх распахнутых дверей, от которой тянуло теплом. Впервые навстречу двинулась огненная буря, дрожь экстаза пронзила тело.

Преломитель исторг из себя струю рыжего обжигающего пламени. Огонь с рёвом охватил дрова, лизнул перевязанные ноги женщины и прыгнул на её одежду. Потом он добрался до полуобнажённого тела, и на Гирема дохнуло запахом паленой кожи. Из костра вылетел пучок стремительно выгоревших волос, и оставшееся от них упало прямо на его правую руку, сжимавшую древко жезла. Гирем вскрикнул и отшатнулся. Пламя костра поднялось выше головы. Ведьма горела молча.

Джаффар опомнился первым. Он подскочил к нему, схватил за шиворот и оттащил от огня. Через несколько мгновений взгляд Гирема стал осмысленным. Видя, что все смотрят на него, он вырвался из хватки хрониста.

- Правосудие совершено, - произнёс он, и звук этих слов смешался с треском пламени.

Слыша одобрительные крики толпы, Гирем неуверенно зашагал в сторону замка. Отец поравнялся с ним, положив руку на его плечо.

- Ты в порядке, сынок?

Гнев тараном ударил в сердце Гирема, но исчез также быстро, как и появился, задавленный доброжелательно отцовской улыбкой.

- В порядке, отец.

Вечерело. Гирем стремительно шёл к покоям Алана, с твёрдым намерением поговорить, даже если тот очень слаб. Причиной этого стал разговор с отцом.

Рензам, как бы не хотелось этого признавать, был не только отменным садистом, но и умелым чудотворцем и врачевателем. Около часа из-за дверей лаборатории старика Манти доносились истошные вопли дяди, отрывистые фразы Рензама, руководившего операцией, громогласное молчание орудовавшего ножами, в том числе и с раскалённым лезвием, Манти, и монотонный бубнёж Хэка, который читал молитвы.

Наконец, отец и остальные вышли в коридор. На их лицах блестели капельки пота, а в руках у Манти находился пузырь с тёмной жидкостью. Из-за двери донёсся сильный запах жжёной плоти и гари.

- Что это? - Гирем показал на сосуд.

- Кровь Алана, смешанная с ядом шегуртов. Превосходный образец. С ним я могу много чего сделать, например, разложить на составные части и приготовить противоядие. Если, конечно, вы освободите мне лабораторию... - оборвав себя, Манти посмотрел на Рензама.

- Делай своё противоядие, - кивнул тот. - Кроме этого, вы будете поочерёдно следить за состоянием Алана. Если ему станет лучше уже к вечеру, то перенесём его в личные покои. Дети обрадуются.

- А что, часто надо сменяться? - осторожно поинтересовался Хэк.

- Решать вам. Остис поставит охрану возле лаборатории, если вдруг понадобится помощь. И не дай бог из-за вас моему брату станет хуже, - взгляд Рензама стал жёстким. - Последуете вслед за ведьмой.

Хэк достал из кармана рясы грязный от долгого использования платок и промокнул им лоб. Манти пожал плечами. Поочередно откланявшись, оба удалились, оставив Гирема наедине с Рензамом.

Гирем вопросительно посмотрел на отца, чувствуя себя неуютно. Отец улыбнулся и крепко сжал пальцами его плечо.

- Всё никак не мог найти место и время, чтобы сказать. Ты неплохо справился в моё отсутствие. К моему стыду, я и подумать не мог, что приютил в своём доме чудовище. Ты проявил себя гораздо лучше Хрестофера.

Отцовская улыбка взметнула в груди Гирема волну тепла, но разум говорил совсем другие вещи. Нет, отец не считает его лучше Хрестофера. Брат умнее, лучше управляется с сциллитумом, работает помощником самого Кархария. Но он непослушный. Для Рензама это принципиальная разница. Вся заслуга Гирема лишь в том, что он покорен отцовской воле.

Гирем натянул на губы подобие улыбки. Лишь секунду он подумывал, а не рассказать ли отцу о своих сомнениях в виновности Одержимой, после чего отбросил эту мысль. Отец не поверит, а Элли действительно Одержимая, даже если допустить, что она не виновата в смерти людей и порче.

- А теперь о важном, - Рензам, видимо, счёл похвалу достаточной. - Завтра вечером мы уезжаем из замка и направляемся в Льдину.

Гирем удивлённо поднял брови.

- Зачем?

- Объясню утром за завтраком. С нами также поедут Остис и Сиверт.

- Сиверт? - нахмурился Гирем. - Ты уже говорил с ним?

- Разумеется, - не терпящим возращения тоном произнёс Рензам. - Он рассказал мне всё. Бедняга попался на удочку этого чудовища.

- Как ты можешь быть уверен в том, что он не был с ней заодно? - не сдержался Гирем.

Рензам задумчиво посмотрел на огонь факела.

- У меня есть причины верить по крайней мере в то, что у Сиверта не было намерения причинять вред нам и нашим землям, знал он о тайне Элли или нет.

Гирем посмотрел на отца так, словно впервые его увидел. Рензам покрывает Сиверта? Такое же изумление у него мог бы вызвать только Алан, сжигающий живьём невинных детей.

- Ну что ж, тебе лучше знать, - он пожал плечами.

- Это точно, - в тон Рензама вернулся привычный холодок. - Не забудь спуститься к завтраку.

Развернувшись, он пошёл прочь.

Гирем постучался в дверь и, услышав тихий ответ, вошёл в комнату. Алан лежал в постели, его плечо было обмотано серыми тряпками, которые почернели от засохшей крови.

Дядя оторвал голову от подушки и посмотрел на вошедшего.

- Привет, малец, - с хрипом произнёс он. - Нормально я выгляжу?

- Если и не бодро, то хотя бы не как труп, - улыбнулся Гирем и, взяв стоявший у письменного стола табурет, сел рядом с кроватью.

- Судя по паре коротких фраз, которые бросил перед уходом мой братец, много чего произошло. Расскажешь?

На рассказ у Гирема ушло много времени. Не стесняясь проявлять чувства, он выложил Алану и гложущие его мысли.

Дядя смотрел на тёмный потолок из-под густых белоснежных бровей, обдумывая сказанное.

- Мне даже как-то стыдно оттого, что я не заметил Одержимую у себя под носом. Но Элли никогда не вела себя странно, равно как и Сиверт.

- А ты веришь в его невиновность? - жадно спросил Гирем, надеясь на поддержку дяди.

Алан перевёл взгляд на Гирема.

- Боюсь, что с гибелью Элли всё, что было между ними двумя, для нас потеряно. Можно наказать Сиверта за то, что вы заметили его рядом с трупами, но есть ли у нас другие доказательства его пособничества ведьме?

Гирем покачал головой. Да, по тону Элли нетрудно было догадаться, что Сиверт знал о её одержимости, но, тем не менее, она не сказала ничего такого, что позволяло прямо обвинить её мужа в пособничестве. Выходит, оставался лишь старый дом и погреб с трупами. Нужно будет узнать у Остиса, что он об этом думает. Начальник стражи и телохранитель отца, рослый артарианец был опытным и умным человеком.

- Что чувствуешь? - прервал его размышления Алан.

Гирем пожал плечами.

- Я убил члена нашей семьи.

Алан прикрыл глаза и отрывисто кивнул.

- Я уже не ребёнок, дядя, - спокойно произнёс Гирем. - Тем более что отец, к сожалению, прав. По закону именно я должен был казнить ведьму.

- Судя по твоему рассказу, к тому моменту он уже вернулся, - веско произнёс Алан. - По Закону Рензам мог казнить Одержимую самостоятельно или предоставить это кому-то из нижестоящих людей. Он выбрал второе, да ещё и тебя.

Помолчав, он добавил.

- Пожалуй, Эктар оставил у моего брата некоторые пробелы в плане воспитания детей. Надо с ним как следует потолковать насчёт этого.

Гирем махнул рукой.

- Меня больше интересует летающая ведьма, о которой сказал Джеор. Сколько ты знаешь Слов, позволяющих чудотворцам летать или парить в воздухе?

Алан задумчиво посмотрел на него.

- Только одно. Аэрун. Оно позволяет парить на воздушных потоках, подобно птице. И я, разумеется, никому про него не рассказывал. Сам знаешь, что подобное карается смертью.

- Но если это была Элли, то она могла как-то залезть в библиотеку и найти нужную книгу, - возразил Гирем.

Алан хрипло усмехнулся.

- Удачи тому, кто попытается там её отыскать. Даже ты и Хрестофер не знаете, где она, до определённого срока. Когда пришёл срок, мы показали вам Слова, написанные на клочке пергамента, который тут же сожгли. Нет, Гири, Элли не могла прочесть книгу.

- А ты точно никому не рассказывал о её местонахождении?

Алан сердито нахмурился.

- За кого ты меня принимаешь?

Смутившись, Гирем поспешил перевести разговор на другую тему.

- А что, если в лесу была не Элли? Что, если это кто-то другой? Может ли кто-то другой в королевстве знать это слово?

Алан поморщился, поведя здоровым плечом.

- Слова Чудес, созданные одной семьёй, нередко становятся достоянием другой. Браки между членами двух фамилий часто означают передачу тайной информации. Иногда Слова попадали в руки воров, купцов и полководцев враждебных армий.