— Так и сказал?
— Здесь ведь действительно красиво летом.
— Я не о том. Ты правда пригласил его сюда?
— Правда.
— Тур, это был сильный поступок.
— А ты, ты же верующий и все такое. Как же ты… Что-то у меня не вяжется. Ты вроде как должен говорить, что это неправильно. Греховно и так далее, — тихо сказал Тур.
— Нет, не должен. Поэтому я решил говорить то же самое, что говорил об этом Иисус.
— А что же говорил Иисус?
— Ровным счетом ничего, — ответил Маргидо.
Они посидели в тишине, хором рассматривая пустую кормушку, по краям которой свисали выеденные зеленые мешочки.
— Ну да, и вот мы сидим здесь, — сказал Тур. — У нас нет никого, а у Эрленда есть. Забавно.
— И так оно и будет.
— Тебе надо встречаться с женщинами, Маргидо.
Они по-прежнему рассматривали кормушку.
— Да. Но я никого не хочу. Я хочу жить один. В мире и покое.
— Всю оставшуюся жизнь?
— Да. Конечно. Раз уж я столько времени справлялся без женщин, то вполне дотяну и до конца жизни.
— Это правда. Но как-то это странно. У меня вот была мать.
— Да, — отозвался Маргидо.
— Сварить еще кофе?
— Мне не надо.
— У нас будет новая домработница, они поменялись маршрутами. Подумай только, какой идиотизм! — сказал Тур уже в полный голос.
— А прошлая была лучше?
— Не знаю, новой еще здесь не было. Прошлая была ничего, прибиралась и сразу уезжала.
— И мне пора, — сказал Маргидо, выходя из-за стола. — Спасибо за кофе.
— Странно, что у тебя нашлось время заехать. В рабочий день.
— В это время работы мало. Обычно все случается перед Рождеством и сразу после. На этой неделе всего двое похорон. Одни были позавчера, а вторые — завтра.
— Забавно, — удивился Тур, — и в этом тоже есть сезоны. Мать вот тоже… Но она сперва заболела.
— Большинство сперва болеют. Несчастные случаи — большая редкость.
Он не сказал Туру, что должен ехать, потому что к нему домой придет агент по недвижимости. Тур не поймет необходимости делать баню, он, наверное, никогда в ней и не был и не знает, как может хотеться пропотеть после похорон, избавиться от запаха срезанных цветов и капающих, оплавляющихся восковых свечей.
Квартира была прибрана и вычищена донельзя. Комический юноша в темно-синем костюме медленно ходил по комнатам и что-то записывал в твердый блокнот с металлической крышкой.
— Надо немного украсить квартиру для просмотров. Придать комнатам бодрый вид.
— Бодрый вид? — переспросил Маргидо и тут же почувствовал неловкость от присутствия этого человека, беспристрастно оценивающего, погруженного в собственную жизнь. Сюда никогда никто не заходил. А этот юнец, да он слишком молодой, чтобы высказывать такую уверенность.
— Мы все сами сделаем. Не так-то много надо менять.
— Вы о чем? — спросил Маргидо.
— Несколько больших кадок с цветами, блюдо с фруктами на столе, скатерти и свечки, повесим пару картинок, а то стены здесь напоминают стены в тюремной камере. Надо чтобы квартира выглядела уютно.
— Вообще-то вы говорите о моем доме. А мне нравится так, как есть.
— Да-да. Но мы же с вами в одной команде, я прав, господин Несхов? У заходящих сюда людей должно сразу же возникнуть желание здесь жить, в мыслях они уже должны переезжать. Так мы добьемся лучшей цены. А здесь все, можно сказать, идеально, почти не видно износа. Может, еще пару ковров на пол стоит положить.
— Ковров? Но полы в порядке.
— Они слишком холодные и неуютные. Мы все привезем и расставим перед просмотром, это включено в цену, потом, разумеется, увезем. А что вы думали купить взамен? У нас большой выбор квартир, если вы хотите перебраться поближе к центру.
— Там должна быть баня, — сказал Маргидо.
— Записал. Что еще?
— Больше ничего. Мне все равно. Только поэтому я хочу переехать.
— Только поэтому?
Парень стоял и смотрел не него с удивлением, очень неприятным для Маргидо, неужели это так странно — любить баню?
— Да! — ответил Маргидо.
— Простите, но… Я что-то не совсем понимаю. Должна быть еще какая-то причина. И если мне придется искать вам новую квартиру, мне важно знать… Может быть, здесь слишком шумно? Много детей?
— Нет! Я хочу баню, и это — единственная причина, по которой я собираюсь переехать!
— Но… — молодой человек беспомощно затеребил краешек ноздри. Маргидо вдруг забыл, как его зовут. Кристиан, или Томас, или Магнус, сейчас так всех юношей зовут.
Ему очень хотелось вспомнить прямо сейчас и поставить парня на место, употребив полное имя.
— Просто я не совсем понимаю… Почему бы вам не сделать баню здесь? Или вы хотите купить что-нибудь подешевле? У вас не хватает средств на…
— Сделать баню? Конечно, средств у меня хватает! Но вы же сами видели, какая у меня маленькая кухня, а ванная прямо за стенкой. Здесь недостаточно площади! — ответил Маргидо, изо всех сил стараясь не выйти из себя.
Какой-то молокосос явился и воображает, что можно наколдовать лишние квадратные метры…
— А сама ванная? — медленно спросил агент.
— Там нет места для бани. Вы же только что там были!
Он что, слепой?
— Да там полно места! — ответил парень. — У вас же стоит ванна.
— И что?
Агент посмотрел ему в глаза, наклонил голову и как-то странно улыбнулся.
— Скажите, а вы вообще проверяли возможность установить здесь сауну? Вы можете скомбинировать сауну и паровой душ.
Маргидо уставился на него. Баню он представлял с тяжелой дверью, полками до потолка, огромной печью на полу, перед которой на камни льют воду, так выглядела парилка в центральных городских банях, которые теперь закрыли. Конечно, он понимал, что большая парилка ему не нужна, но что она может влезть в его ванную комнату…
— Послушайте, — сказал агент. — Я с удовольствием продам вашу квартиру, но если это — единственная причина, то я просто вас обману, не сообщив о возможности перепланировки. Ваша ванная комната больше восьми квадратных метров, при такой площади это вообще не проблема. Зайдите и спросите в магазин, где продают сауны. Если вам там ничего не понравится, звоните мне. Если вы мне не позвоните, придется мне себя уволить за упущенную сделку. Но я как-то не могу поверить, что баня — это единственная причина. К тому же, было бы очень нехорошо, найди я вам квартиру с ванной точно такой же площади, но с парилкой.
— Честность превыше всего, — спокойно сказал Маргидо.
— Где-то я это уже слышал, — ответил агент.
Он зашел в магазин саун в обед на следующий день и получил целую кучу брошюр. Он едва верил собственным глазам. Он мечтал об этом годами и ни разу не удосужился проверить реальные возможности. Компактная сауна. Самая маленькая. Требует только нужной высоты потолков и площади, не превышающей площади ванны. Паровой генератор, вмонтированный в потолок, наполняет помещение паром, а ты сидишь на одной деревянной скамейке, поставив ноги на вторую, и за спиной у тебя тоже дерево. Закончив париться, откидываешь скамейку и вдруг оказываешься посреди душевой. Кафель на полу и на стенах, аккуратная арматура. А если передвинуть раковину, ему хватит места для еще более просторного углового варианта.
Выйдя из магазина, он испытал колоссальное облегчение, смешанное с детским нетерпением, не мог сдержать улыбку, случилось настоящее чудо.
И ему не надо переезжать.
Они придут снять точные размеры, до воплощения мечты осталось совсем немного времени, и у него будет все, что ему нужно в этом мире.
— Спасибо, Господи, — прошептал он.
Так много поводов для радости. Вчерашний разговор с Туром, когда они друг другу улыбнулись, и то, что Тур пригласил Крюмме приехать летом, у них еще есть надежда. Вдруг он вспомнил Новый год, и радость слегка поугасла, впрочем, Эрленд уже все забыл, а может, и не расслышал ничего в окружавшем его шуме.
Ему захотелось купить булочки в офис. Дамы обрадуются, они много работают, надо бы повысить им зарплату, не сильно, ровно настолько, чтобы они поняли, как он их ценит. Он зашел в кондитерскую.
— Пожалуйста, три вот таких с орешками и шоколадом. И, может быть, еще три берлинских булочки. С начинкой.
Она возбуждалась от одного его взгляда, особого взгляда, который она научилась узнавать, что-то менялось в его глазах, они становились уже и темнее, как у Стирха — молодого кобеля, больше всего напоминавшего волка. После той ночи две недели назад, когда она лежала дома в темноте и думала, что все кончено, потому что он не отвечал на ее сообщения, а она чувствовала себя жалобной озабоченной теткой, которую избегают мужчины, что-то изменилось.
Позже он рассказал, что заработал в ту ночь больше двухсот тысяч крон. Она не понимала, как это возможно, о таких вещах знаешь, но никогда вполне в них не веришь. Он позвонил ей на работу, когда она ассистировала на операции — боксеру зашивали рану на лбу, — и она с трудом удержала пинцет, помогая Ане класть шов. Телефон заиграл его особую мелодию в кармане брюк.
