- С удовольствием, - сказала счастливая Ли, пронизанная неземным светом. - Теперь вообще что хотите... Я наконец встретилась с ним...
- Правда, с ним нельзя жить, за него не выйти замуж - это ничего? - подначил ночной попутчик.
- Я с удовольствием жил бы с нею на любых основаниях, - сказал Габриэль. - Но по законам иерархии, пока она жива - нельзя. Я просто буду рядом.
- Но она будет с другими, - заметил ночной попутчик.
- Ангелы не ревнуют, мистер Фер. Очень удобная для нас легенда гласит, что мы бесплотны, а на самом деле мы обязуемся являться всем, нас вызывающим,
в настоящем человеческом виде, без уродства и безобразия, всякий раз, как нас вызовут, не нанося вреда тому, что получил вызывающий от Бога, ни его природным пяти чувствам, ни находящимся в его обществе, ни месту, ни дому, куда он нас вызовет, не производя грозы, грома и молнии, ничего не ломая и являясь так, чтобы ни одно живое существо нас не заметило, кроме вызвавшего нас...
- А если она прогонит тебя, Габриэль?
- Я уйду, если прогонит.
- Ли, вы хотели что-то рассказать мне. Не стесняйтесь. Впереди, кажется, Д. Ваш Габриэль, неревнивый по определению, тем более не будет ревновать к прошлому.
- Я потеряла интерес к прошлому.
- Что вы, что вы, нельзя так заблуждаться в вашем возрасте, пожалуйста, продолжайте.
- Ладно. Но по-другому. - Ли закуталась в шубу и сказала: Д был...
Алфавит: Д
Представьте себе московский апрель. Валит снег, ветер, холодно. Я собираюсь на процедуру торжественного бракосочетания. Девушка, обещавшая быть моим свидетелем, в последний момент отказывается. Полные правила мне неизвестны; может быть, свидетели и не нужны вовсе, но ведь договорились! А она - нет и все тут. Я, говорит, этот брак не засвидетельствую. Почему, спрашиваю я в полнейшем недоумении, ведь ты ко мне хорошо относишься? Очень хорошо отношусь, и к жениху твоему хорошо отношусь. К каждому из вас в отдельности.
Я стучусь к соседке. Так и так, говорю, мне тут замуж идти, а свидетельница отказывается выходить из дому. Соседка, обязанная мне долгими часами разговоров про ее арабского скакуна и про трудности взаимопонимания между православной женщиной и мусульманским принцем, соглашается, и мы едем.
Метро "Таганская". Апрель, снег, ветер, холод. Идут двое: мой жених и его свидетель. Здравствуйте. Очень приятно. Пошли в загс.
Мой жених безумно влюблен в мою подругу, которая недавно его бросила. Я безумно люблю, по обыкновению, А. Жениться мы идем из каких угодно соображений, кроме любви. Мы добрые друзья. Он регулярно плачется мне в жилетку про любовь к бросившей подруге. Я утешаю несексуальными приемами.
Приходим в загс. Нам играют Мендельсона и предлагают поздравить друг друга. То есть поцеловаться. Мы чмокаемся под ироничными взглядами свидетелей. Выходим из загса, свидетели откланиваются и уходят в разные стороны. Муж внимательно смотрит на меня и говорит, что мама приготовила какие-то салаты, а папа купил шампанское. И все это нас ждет. Едем. Метро. Автобус.
Приехали. Да, салаты и шампанское. Поели, попили. Его родители пошли в гостиную смотреть телевизор, мы отправились в его комнату поговорить о жизни. Села я на диван, он в кресло напротив меня - и говорит:
- Трахаться будем?
- Нет, - отвечаю я. - Зачем?
- Тогда пошли в гости к моей первой любви, - решает Д. - Тут близко, две остановки на автобусе.
- Пошли, - говорю, - к первой любви. А вы с нею трахались?
- К сожалению, нет, - говорит муж, - но я попробую еще. Все впереди.
И уходим под изумленные взоры его родителей.
Первая любовь оказалась хоть куда. Высокая красавица с породистым носом горбинкой, волоокая, пальцы по полметра каждый. Она предъявила нам грамоту о дворянстве ее дедушки. Мы прониклись. Муж и говорит ей:
- Милая моя первая любовь! Познакомься с моей женой.
Первая заохала, кинулась к холодильнику, повынимала все подряд, налила, положила. Жуем, запиваем. Муж с первой любовью принялись вспоминать, как он ее любил. Хорошо любил, рассказывает она. Стихи писал, вот эти. Смотрите. Читает.
А он говорит, что еще и рисунки были. Доставай, показывай. Она показывает, глаза блестят.
Мне показалось, что я тут лишняя. Пошла в гостиную - телевизор смотреть. Смотрю я час, полтора - и вдруг замечаю, что я в комнате не одна. В углу в глубоком кресле сидит девушка с длинными прямыми волосами, в джинсах и свитере до колен. Тоже очень красивая и чем-то похожая на первую любовь мужа.
- Простите, - говорю я, - не заметила, как вы вошли.
- Я здесь давно, - успокоила меня девушка, - до вашего прихода. Меня зовут Мина, я подруга хозяйки, хотя нас часто принимают за сестер. Из-за носа с горбинкой. - И она показала мне свой профиль.
Я подивилась ее характеру, полюбовалась носом и всем остальным, а она встала, принесла сигареты, и мы начали курить.
- Вы - его жена? - спросила Мина.
- Да. Уже четыре часа тому как.
- Он на кухне целуется с ней, - сказала Мина.
- Бог в помощь, - ответила я.
- Она еще девственница, - сказала Мина.
- Пройдет, - ответила я. - Вряд ли сегодня, но пройдет.
- Вы думаете, не сегодня? - удивилась Мина.
- Ваша подруга, - сказала я, - не будет расставаться с девственностью где попало. На кухне, например. Она нам дворянскую грамоту показывала. А в гостиной сидим мы с вами.
- Тут еще три комнаты есть, - возразила Мина.
- Ну, если вы настаиваете... - пожала плечами я.
В этот миг на пороге показался мой новобрачный с раскрасневшимися губами, а у него за спиной скачет на одной ножке первая любовь - с такими же губами.
- Пойдем, - говорит муж мне, - я устал.
- Пойдем, - соглашаюсь я и виновато поглядываю на Мину. Дескать, прости, что сегодня мой муж не лишил девственности твою лучшую подругу. Он исправится, обязательно исправится, еще до сорока дней со дня свадьбы дело не дойдет, а он уже исправится...
Оделись, вышли на апрельский мороз, едем в автобусе. Свекровь встретила нас горячим ужином, пожурила на долгое отсутствие. Они уж соскучились. Да и спать пора. И ушли его родители спать.
Мы сидим на кухне, курим. Я говорю, что собираюсь запрыгнуть в воду и отогреться в ванне от событий дня.
- Иди, - говорит муж, - я зайду.
Лежу я в ванне. Заходит муж. Садится на край и внимательно рассматривает меня, как школьник-экскурсант - гербарий с корнями баобаба. Я вспоминаю, что раньше мой друг, а ныне муж, никогда не видел меня голой. Он тоже вспоминает это и кладет руку на мою спину.
- Но ты же моя жена, - отвечает он на невысказанное возражение. - И вдобавок меня очень возбудила на кухне моя первая любовь, черт бы подрал ее девственные замашки...
- Но я хочу спать.
- И это будет, - примирительно говорит он, вытирая меня махровым полотенцем. - Про тебя легенды ходят. А раз уж я женился на легенде, то уж не обижай меня, пожалуйста.
Вздохнув, ложусь на холодное супружеское ложе. Он уже разделся и стоит рядом. В комнате темно, однако его покачивающийся крупноголовый член будто сам светится. Муж ждет, пока я сама позову его. Я не знаю, как его позвать, потому что он для меня - друг. Отдельно. И вот теперь - этот покачивающийся член. Отдельно. С кем я сегодня сплю?
Он понял и лег. Возбуждение увеличилось, однако истинный источник определить трудно: то ли от первой любви, то ли от последней, ну которая бросила его...
И тут началось такое...
- ...С ума сойти. И что ж т а к о е началось, что вы не можете описать словами? - развеселился ночной попутчик. - Габриэль, вам не случалось вступить в т а к о е?
Ангел безучастно слушал и молчал, скрестив руки
на груди. Глаза его были спокойны, вся поза выражала вечное терпение.
Ли закурила и примолкла.
- Голубушка, Ли, я хочу знать, что это т а к о е в вашем понимании.
- Тогда мне было девятнадцать-двадцать лет.
- Но рассказываете вы сегодня, а говорите т а к о е. Я умру от нетерпения, поведайте.
- Позже, - уперлась Ли.
- Не буду настаивать. Я продолжу из своих записей, если позволите. Габриэль, если что - то я предупреждал. На нашем нестрашном суде звучат очень разные тексты...
- Я про нее все знаю.
- Не думаю, - усомнился ночной попутчик. - Но как хотите...
Третье продолжение
седьмого рассказа ночного попутчика
В субботу утром Ли проснулась в предпраздничном настроении. Вчерашний день, овеянный Машей, сулил хорошие перспективы и на сегодня, и навсегда. Сегодня - Парадис. Ли откинула одеяло и полюбовалась превосходным телом: ни чрезмерного атлетизма, ни грубости костей, - литое, крепкое, нежное мужественное тело. Гедат тоже проснулся и погладил свой просыпающийся розовый орган. Ли, я хочу. Позвони Маше. В дверь или в телефон? А, может, сами справимся? Может быть. Давай попробуем.
Гедат обнял свой ствол левой рукой и легонько сжал. Ствол затвердел и заныл. Ли опять подумала о различиях: как же неудобно быть мужчиной, когда рядом, под рукой, нету покорной женщины, готовой соответствовать. Пришлось соответствовать себе самому. Гедат решил кончить как можно быстрее, чтобы избавиться от занудной тяжести, но в дело вмешалась негодяйка Ли со своими выкрутасами, заставив его и погладить, и покачать, и попридерживать, и поускорять, и позамедлять, и поцарапать, и поизнывать от нетерпения. Ну что ты делаешь! взмолился Гедат. Ну хватит. Ну давай же. Ли! Ну и пожалуйста, обиделась Ли. Я хотела как лучше, а ты как все. Но я же мужчина. А я женщина. Когда сперма, наконец, вылетела из измученного фаллоса в бережно подставленную ладонь, Гедат вскрикнул от неожиданности: было так остро и потом так легко, что он тут же простил Ли ее измывательства. Художница, черти б тебя подрали, ласково подумал он.
