Море было спокойно, как никогда. На бесконечной глади — ни морщинки. Серое, с серебристым отливом, оно уходило вдаль и, минуя затянутый утренней дымкой невидимый горизонт, незаметно сливалось с белесым небом.
Людям в лодке казалось, что они попали из моря в гигантский луженый чан, который дымится парами нашатыря. Все молчали. Впервые после выезда в их души начало прокрадываться отчаяние. Когда же наконец подует проклятый ветер и натянется безвольно обмякший заплатанный парус? Даже слабый ветерок, которому не под силу расправить парус, и тот был бы хорош, он оживил бы в людях надежды на спасение. Но в воздухе не ощущалось ни дуновения и парус висел, как сломанное крыло птицы. Такое же тяжелое, надломленное настроение было и у людей.
Прошел еще час. Море побледнело, а затем постепенно на западе стало синеть. Вдали снова наметилась линия горизонта.
— Что там такое? — вдруг воскликнул Вацлав.
Все вздрогнули и повернулись к нему. Действительно, там, куда Вацлав показывал пальцем, происходило что-то непонятное. Гладкая серая поверхность бурлила и пенилась длинными темными полосами.
— Наверное, косяк, — сказал далматинец.
Но вскоре все увидели, что это дельфины. Несколько дельфинов, то ныряя, то выпрыгивая, энергично рассекали водную гладь.
— Плывут к нам! — воскликнул далматинец.
Ему не ответили, но глаза людей заблестели от радости. Любой проблеск жизни в этом пустынном море сулил надежду, рассеивал печаль. Только лицо капитана оставалось неподвижно-мрачным, но на него никто не обратил внимания: все следили за дельфинами.
— Нельзя ли пристрелить хоть одного? — спросил студент.
Беглецы с надеждой переглянулись. Сердца забились сильнее. Если удастся убить дельфина, то они утолят не только голод, но, может быть, и жажду — теплой кровью животного. Но как убить его? Подплывут ли дельфины на расстояние револьверного выстрела?
— Ничего не выйдет, — сказал капитан. — Они боятся людей… Охотники бьют их из винтовок…
Далматинец сердито поглядел на него.
— Спускай парус! — скомандовал он.
— Ничего не выйдет! — упорно твердил капитан.
— А ты помалкивай! — прикрикнул на него Стефан. — Спускай парус!
Парус быстро спустили и вместе с мачтой бросили на дно лодки.
— Ложись все! — скомандовал далматинец. — И чтобы никто не торчал над бортом!
— Кто будет стрелять? — спросил печатник.
— Мы со Стефаном!
Далматинец никогда не охотился за дельфинами, но кое-что слышал об этой охоте. План его был прост. Главное — не спугнуть животных. Дельфины умны и хитры, но и очень любопытны. Если они не почуют опасности и не заметят людей, то лодка непременно привлечет их внимание и они подплывут совсем близко. В Средиземном море дельфины не из пугливых. Милутину приходилось видеть, как они снуют между лодками и кораблями в больших гаванях. Знал он и то, что на Черном море за ними охотятся и поэтому животные с годами стали осторожнее. И все же он не сомневался, что, если они приблизятся к лодке метров на десять — пятнадцать, хоть одного он наверняка пристрелит. А вот если животные побоятся?.. Издалека в лучшем случае удастся ранить какого-нибудь дельфина, и он тут же уйдет под воду. Правда, тяжелораненый дельфин далеко не уплывет: потеряв много крови, он отстанет от стаи, и тогда нетрудно будет настигнуть его и прикончить. Главное — грести изо всех сил и гнаться, не отступая. Раньше или позже, но добыча будет в их руках.
— Приготовьте весла! — вполголоса приказал он.
За спиной у него засуетились.
— Тише! — сердито прикрикнул он.
Далматинец чувствовал, что все в лодке готовы послушно выполнить любое его приказание.
— Будем грести мы с печатником! — сказал он.
— Я никогда не греб! — пробормотал, смутившись, печатник.
— Мне приходилось, — тихо сказал студент.
— Значит, ты будешь грести со мной, — решил далматинец. — Полная тишина!
Растянувшись вдоль борта, он внимательно следил за игрой дельфинов. Их было четверо: один большой и трое поменьше. Разумнее всего было взять на прицел одного из маленьких. Крупное и сильное животное будет дольше сопротивляться, да и пуля может застрять в толстом слое жира.
Дельфины плыли быстро, и вскоре далматинец понял, что плывут они не к лодке, а собираются обойти ее стороной. Он затаил дыхание. Вот животные уже в сотне метров, но все еще приближаются.
— Стефан, — тихо позвал далматинец. — Целься в предпоследнего… Целься в голову… Стреляй вслед за мной!
— Ладно! — отозвался Стефан.
За спиной у них воцарилась такая тишина, словно только они двое и остались в лодке.
Вскоре далматинец окончательно убедился, что дельфины пройдут по борту в тридцати — сорока метрах от лодки. При таком расстоянии шансов попасть весьма мало.
— Приготовсь! — глухо скомандовал он.
Когда дельфины поравнялись с лодкой, далматинец тщательно нацелился в голову предпоследнего и выстрелил три раза подряд. Почти одновременно протрещали выстрелы Стефана.
Дельфины нырнули и исчезли.
— На весла! — крикнул далматинец.
За считанные секунды весла были вставлены в уключины. Далматинец со студентом навалились. Лодка двинулась вперед.
— За ними! — прохрипел далматинец.
Капитан направил лодку туда, где скрылись дельфины. Когда они появились на поверхности, один дельфин начал отставать.
— Ранили! — воскликнул далматинец. — Греби сильнее!
Крыстан налег на короткое, тяжелое и неподатливое весло. Далматинец тоже греб изо всех сил. Лодка быстро двигалась к группе ныряющих животных. Плывший впереди большой дельфин вдруг повернул назад — очевидно, хотел помочь раненому товарищу. Но его движения были нерешительны. Он приостановился, стал описывать круги.
Далматинец поглядел через плечо и увидел, что расстояние до раненого дельфина немного сократилось.
— Стефан, стреляй в последнего! — крикнул он, задыхаясь от волнения.
Стефан словно ждал этого приказа. Прогрохотали еще три выстрела. Гильзы звякнули о дно лодки. Все четыре дельфина мгновенно исчезли под водой.
— Попал? — спросил далматинец.
— Не знаю, — неуверенно пробормотал Стефан. — Далеко!
Когда дельфины снова показались над водой, раненый отстал еще больше. Он нырял тяжело, с трудом, не как остальные.
— Давай! — крикнул далматинец. — Поднажми еще немного!..
Студент из последних сил налегал на весло. В горле у него пересохло, голова кружилась, в глазах потемнело. Одна только мысль осталась в мозгу — грести, не отставать от далматинца, толкать лодку вперед, за пищей для товарищей. Кто из них не выдержит гонки: человек или дельфин? Кто первый выдохнется и отдастся на волю волн?
Расстояние между лодкой и дельфином снова сократилось. Стефан, стоявший на носу с пистолетом в руках, обернулся.
— Стрелять?
— Погоди! — сказал сквозь зубы далматинец.
Несмотря на все усилия, им не удавалось приблизиться к подстреленному животному. Три плывущих впереди дельфина так круто повернули назад, что вода вокруг забурлила. Раненый дельфин издал какой-то странный звук, напоминающий и плач и вой — такой отчаянный и тоскливый, что люди невольно вздрогнули.
— Греби, браток! — чуть не с мольбой крикнул далматинец. — Не сбавляй хода!
Студент едва переводил дыхание, глаза застилало мглой. Снова раздался крик раненого дельфина. Его товарищи приблизились к нему, нерешительно покружили на месте, но как и раньше удалились. Может быть, на горьком опыте они убедились, что возле лодки ждет смерть?
Раненый дельфин, словно поняв, что его покинули, отчаянным усилием поплыл быстрее.
— Стреляй, Стефан!
Стефан выстрелил еще два раза. Дельфин ушел под воду, но они упрямо продолжали грести. Студент чувствовал острое покалывание в левом боку, силы его иссякали. Ладони горели, и ему казалось, что он держит не весло, а раскаленные куски железа.
Дельфин опять всплыл на поверхность и резко взял вправо.
— За ним! — вздохнул далматинец.
Чтобы круто повернуть лодку, грести пришлось только ему, и Крыстан немного расслабил дрожащие руки. Но когда он снова налег на весло, острая боль, как ножом, полоснула по ладоням.
— Не могу больше! — еле промолвил он и выпустил весло.
С его пальцев капала кровь, бледное, как у смертника, лицо стало старческим.
Далматинец бросил весло и повернулся к нему.
— Ты с ума сошел! — гневно воскликнул он.
Молодой человек робко и виновато поглядел на далматинца. С трудом переводя дыхание, он поднял дрожащую руку и тыльной стороной ладони отер вспотевший лоб.
— Надо было раньше сказать! — рявкнул на него далматинец, и только тут ему бросились в глаза окровавленные руки молодого человека.
