— Уступи место! — сказал он внезапно потеплевшим голосом. — Разве так можно?! — И, обернувшись к корме, сурово скомандовал: — Капитан, смени его!
Но пока они пересаживались и снова взялись за весла, дельфин ушел далеко. Он плыл на восток, в открытое море. Солнце слепило глаза и мешало следить за ним. Но люди не отчаивались. Дельфин ранен, и долго он не продержится. Пройдет час или два — перевернется белым брюхом к небу. Самое главное — упорно и неустанно преследовать его.
Они гребли уже около часа, сменяя друг друга. Но когда наступила очередь Вацлава, ладони у него сразу же покрылись пузырями, и далматинец строго приказал ему бросить весло.
— Я могу еще! — сказал Вацлав, закусив губу. — Я не инвалид!
Он с силой дернул весло, стараясь не выдать себя болезненной гримасой. Далматинец несколько минут молча наблюдал за ним, потом решительно отрезал:
— Вставай, Вацлав! Это приказ! Сейчас же вставай!
Словак молча бросил весло.
— Только испортишь себе руки! — добавил далматинец. — А пользы никакой!
— Это не по-товарищески! — хмуро возразил Вацлав. — Мы все здесь равны!
Далматинец чуть заметно усмехнулся.
— Ладно! Пущу тебя еще раз, но сначала перевяжи руки!
Все носовые платки в лодке отдали Крыстану. Он уже немного успокоился, но стертые в кровь ладони причиняли острую боль и дрожали, как у лихорадочного. Правая рука так была стерта, что кровь просочилась сквозь носовой платок и пришлось повязать поверх него еще один. В горле было совсем сухо, и Крыстан тяжело дышал.
На весла сели Стефан и печатник. Сильные и выносливые, они взяли хороший темп, хотя печатник греб впервые в жизни. Освоился он довольно быстро, хотя загребал слишком глубоко и напрасно тратил силы.
— Полегче загребай и посвободнее! — наставлял его далматинец. — Налегай не только руками, а всем туловищем!
Капитан облокотился на корму и отдыхал. Несмотря на усталость, он с интересом разглядывал студента. «Что-то есть в этих людях, — озадаченно раздумывал он. — Что-то такое, чего нет в других». Адамаки, конечно, силен, но его сила лишь в деньгах. Пристав тоже силен, но вся его сила в полицейском мундире. Грузчик Диаманди силен, как слон, и может столкнуть с места целый поезд. Но в этом ли истинная сила? Если бы Диаманди попал к ним в лодку, то, может, спасовал бы перед этим хилый студентом, который даже не охнул, когда из его рук сочилась кровь.
Особенная у них сила, но в чем она — до этого капитан никак не мог додуматься. От ума она исходит или же от сердца? Капитан знал и более умных, и более сердечных, но в них не было такой силы. А этот, коренастый, который стрелял по дельфинам… Какой у него пронизывающий, суровый взгляд! В нем чувствуется грозная сила!
Студента капитан считал очень слабеньким, но, как видно, ошибся.
Да, он ошибся! Исподтишка наблюдая за студентом, он видел, как тот страдает. Даже во взгляде у него отражается острая боль. Чудак человек! Зачем он довел себя до этого! Из пустой гордости или просто из упрямства? Нет, скорее всего, ни то, ни другое! Вот он сидит, бледный, и тяжело дышит открытым ртом. И в горле, наверное, сухо. Ему во сто раз хуже от жажды, чем от боли…
Капитан вздохнул.
— Возьми, ополосни рот водой! — неожиданно вырвалось у него. — Тебе станет легче!
— Какой водой? — встрепенулся молодой человек.
— Морской! Ополосни рот и выплюнь! Сделай так несколько раз!
Смутная надежда промелькнула в глазах студента.
— А хуже не станет?
— Не надо! — вмешался далматинец. — Еще больше пить захочешь!
— Легче будет! — повторил капитан. — Я не вру!
— Не знаю! — сказал, нахмурив брови, далматинец. — В нашем море вода — сущая отрава!
— Я же не говорю, что надо пить! — с обидой пробормотал капитан. — Надо только ополоснуть рот!..
— Все равно!
Молодой человек посмотрел капитану в глаза.
— А тебе самому разве не хочется пить? — вдруг спросил он.
— Как не хочется! Со вчерашнего дня не пил!
— А почему сам не пробуешь?
Капитан почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Какого черта он взялся им помогать? Пусть подыхали бы от жажды!
— Только сейчас вспомнил! — хмуро сказал он. — Если хочешь, могу попробовать!
Капитан взял бутылку и опустил ее за борт. Послышалось тихое бульканье воды в узком горлышке. Когда студент увидел за стеклом воду, чистую и прозрачную, как слеза, его даже качнуло.
Капитан поднял бутылку, набрал в рот воды и выплюнул.
— Наша вода не такая, как у них! — сказал он. — Наша вода более пресная… Ты ученый человек, сам должен знать…
— Это верно, — согласился студент.
Капитан снова набрал в рот воды и подержал ее подольше.
— Ничего страшного! — сказал он. — Все-таки это вода! Я за свою жизнь выпил, наверное, не меньше бочки морской воды и, слава богу, не умер. В плавании, хочешь не хочешь, хлебнешь моря!
— Дай-ка бутылку! — попросил студент.
Прикоснувшись губами к горлышку, он на момент замер в предвкушении блаженства. Но неожиданно горький и соленый вкус воды снял это ощущение. Он поспешно сплюнул.
— Попробуй еще разок! — сказал капитан.
Хотя во рту было горько и солоно, студент почувствовал, что ему стало легче. Ничего, надо попробовать еще раз.
После второй попытки в глазах у него появился блеск, все вокруг прояснилось, прибавилось бодрости, и даже боль в руках как будто стихла.
— Ну, как? — спросил капитан.
— Пока лучше! — улыбаясь, ответил молодой человек. — Как бы только потом не пришлось пожалеть…
— Не бойся…
— А ты и раньше это пробовал?
— Нет, не приходилось, — сказал капитан. — Но слышал от рыбаков. Они-то море знают…
— Надо полагать, — согласился студент.
В это время на весла сели Дафин и Ставрос.
— Отхлебнуть еще? — спросил студент, рассматривая бутылку.
— Не знаю! — неуверенно сказал капитан. — Я слышал, что надо помаленьку… Но если хочется — попробуй! Хуже не станет!
— А по другим морям ты плавал? — спросил студент.
— Ходил по Мраморному и по Эгейскому… До Пирея доходил, но дальше не бывал… Вот ихнюю воду я не взял бы в рот… Там вода хуже… И цвет у нее другой — что твои чернила… Просто не поверишь, что бывает такая синяя вода! А прозрачнее нашей — видно, куда глубже… Наша вода другая, не такая соленая…
Краешком глаза капитан видел, что Ставрос гребет еле-еле, а Дафин выбивается из сил. Капитан не знал, на кого сердиться, на шурина или на моториста? Дельфин по-прежнему упорно плыл вперед, расстояние между ним и лодкой не сокращалось.
«Нет, не догонят, — подумал капитан. — Раз им хочется, пусть гребут, но от этого они не разбогатеют».
— Что-то во рту щиплет, — сказал студент. — Не от соли?
— Не бойся, — успокоил капитан. — Возле берега вода не такая соленая… У Обзора она почти пресная, потому что поблизости впадает большая река… И вверх от Калиакры вода тоже пресная, — там рядом Дунай… В нашем море плавают и речные рыбы, и ничего им не делается. Я сам ловил белуг…
Далматинец прогнал Ставроса и сел на его место. Три дельфина скрылись вдали, но подбитый был хорошо виден: над водой то и дело мелькала его лоснящаяся черная спина.
«Но почему он не слабеет? — с тревогой думал далматинец. — Почему до сих пор так ровно и ходко плывет?» Даже если рана не тяжелая, он исходит кровью, а значит, теряет силы. Как только расстояние начнет сокращаться — все будет в порядке, но сейчас оно, пожалуй, растет. Ясно, они сами сдали! Дельфин наверняка слабеет и плывет все медленнее, но зато и они гонятся за ним не так быстро, как вначале. Весь вопрос в том, кто раньше выдохнется. Конечно, дельфин, ведь он один, а людей много.
— Эх, если б оставили хоть немного бензина! — тихо вздохнул Крыстан. — Хоть полстакана! Вмиг бы догнали его…
— Молчи! — мрачно перебил далматинец. — Молчи, пока не вывел меня из терпения!
— Меня и самого зло берет! — сказал студент.
— Теперь уж все равно, — сказал далматинец. — Дурная голова рукам покою не дает…
— Посмотри на телеграфиста! — воскликнул печатник. — Еле держится!
Далматинец обернулся и поглядел на Дафина. Почтовый чиновник побледнел как полотно, густой, липкий пот стекал по лицу на шею.
— Капитан, смени парня! — громко сказал Милутин.
Но когда капитан занял место шурина, лодка не прибавила скорости. Капитан берег силы, греб, не напрягаясь, и все же гребля изнуряла его, а настроение падало с каждой минутой. Почему они заставляют его грести наравне со всеми? По какому праву? Мало им того, что силой вырвали из дому! Теперь силой заставляют батрачить на себя. Да и он тоже хорош! Решил было молчать, стоять от всего в стороне, ни слова им, ни совета! А случилось то, чего сам больше всего боялся — размяк, раскис и вот уже помог студенту. Теперь они все будут ополаскивать рот водой, приободрятся и начнут строить планы на будущее.
