Впрочем, не зря говорят: от сумы и от тюрьмы не зарекайся… Письма украли… Да это какой-то горный камнепад!
Володя лихорадочно соображал, что же в такой ситуации говорить, как утешить.
– Даже не знаю, что и сказать, – честно признался он. – Как же такое возможно? Вы же мне звонили…
– Он позвонил мне вчера вечером, сказал, что уже поздно и он не успеет вернуться, что ему обязательно надо встретиться со школьным другом. У того какие-то проблемы, надо помочь, а завтра, то есть сегодня, он и письма привезет, и с вами встретится, чтобы обсудить финансовую сторону вопроса. Мама стала нервничать сразу после его звонка. Она мне ни слова не сказала, но я ее знаю… Ночь не спала. Утром приехал юрист из банка. Сказал, что Андрея арестовали, что он случайно оказался на месте преступления, но все улики против него. Кругом отпечатки только его пальцев, а убита та самая журналистка Троцкая, которая просила сделать ей копии писем. Она упала и ударилась виском о какой-то угол. Я точно не помню, стола или спинки кровати. Возможно, это не предумышленное, но все равно убийство. Юрист сказал, что почему-то она все-таки приезжала к Андрею и забрала письма на час, а потом пропала. Он целый день сильно нервничал. Все это видели. У него, оказывается, еще и мотив есть… Я ничего не понимаю. Что происходит? Как такое могло случиться?
– А почему все это вам сообщил юрист из банка? Сейчас нужен хороший адвокат, специализирующийся на уголовных делах.
– Так вот Андрей и позвонил юристу, чтобы тот нашел лучшего адвоката, без него он не хочет давать показания. Он думает, что его выпустят под залог, но мне кажется, у нас такой системы нет.
– Боюсь, что вы правы. Я что-то не слышал, чтобы кого-то освобождали под залог. За деньги, конечно, выпускают, но это несколько иначе называется. Только это «иначе» по подозрению в убийстве вряд ли поможет.
В этот момент зазвонил телефон. Аня быстро взяла трубку. На том конце провода ей что-то долго говорили, после чего она сказала:
– Нет, впервые слышу. – Услышав, видимо, какие-то разъяснения, она несколько недоуменно подтвердила: – Да, она звонила по этому номеру, – и после паузы, совсем упавшим голосом, согласилась: – Да, конечно, мы дома. Через час? Хорошо. – Продиктовав адрес, Аня положила трубку и сказала: – Вот и из милиции позвонили. Наш номер оказался в списке номеров, по которым Троцкая звонила в последние дни перед смертью… Оказывается, она и не Троцкая вовсе. Это псевдоним. Фамилия убитой Заваляева.
– Заваляева? Татьяна? – не поверил своим ушам Владимир.
– Татьяна. Вы ее знаете?
– Татьяну Заваляеву я знаю, но, скорее всего, это просто совпадение. Иначе это не объяснишь. Я только что общался с ее нотариусом. Он занимается продажей ее квартиры – по ее поручению.
– А саму ее вы видели?
– Видел. Не сегодня, правда. Сегодня я общался только с нотариусом. У него генеральная доверенность. Странно, не правда ли?
– Что именно?
– Что клиент оформляет генеральную доверенность на своего нотариуса.
– Что тут странного? Мало ли причин? Может быть, они родственники.
– Родственники. Интересная мысль. Мне такое в голову не приходило. Если все это не простое совпадение и на самом деле та женщина, которую я знаю, и есть Троцкая, то там не все так просто, и круг желающих убить эту даму очень расширяется. Причем, я думаю, мотивы найдутся у многих.
– Да это совпадение. Так не бывает. Нотариус не стал бы заниматься квартирой только что убитой клиентки. Это просто разные женщины. Поверить не могу. Она же к нам приходила, фильм хотела снимать, такая уверенная, такая, казалось, непробиваемая, а смерти все равно, какая она была тогда. Вы останетесь? – с надеждой спросила она Владимира. – Я понимаю, это дикая просьба, вы занятой человек, у вас своя жизнь, мы знакомы всего один день, и, видимо, теперь деловое продолжение нашего знакомства вряд ли будет возможно. Вчера о вилле говорили, а сегодня… возникли другие проблемы. Но…
– Никаких но – как я могу бросить вас в такой беде. Я еще не знаю, чем тут можно помочь, но я уверен, что можно, только надо подумать как. А сейчас я прекрасно понимаю, что просто кто-то нужен, с кем хотя бы говорить можно, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями, которые в такой ситуации могут завести неизвестно куда.
– Знаете, мне даже не страшно. У меня просто какая-то жуткая пустота внутри. До озноба. Я хочу одного – поскорее лечь спать, заснуть, чтобы проснуться, и всего этого уже не было бы. Хотя я понимаю, я не буду помнить об этом лишь одну минуту, когда проснусь, а потом все начнется опять, с новой силой, и ничего не изменится. Такая меня тоска сжимает, не могу передать. Спасибо, что вы здесь, когда говоришь, вроде бы и не так все ужасно. Когда думаешь про себя, то кажется, что такое несчастье только у тебя и ни у кого никогда ничего подобного не было, а когда говоришь, то понимаешь: это – жизнь. Каждый человек переживает какое-то свое горе. Его надо пережить… В переживаниях и страданиях душа облагораживается…
Аня говорила все тише и тише, она с трудом боролась со сном. Видимо, это была защитная реакция организма на пережитый шок, острота первого удара сменилась резким упадком сил.
– Если бы это было так, то мы жили бы в самой облагороженной стране, – в тон ей тихонько проговорил Шапошников, стараясь не потревожить засыпающую девушку.
– Еще поживем, – улыбнулась Аня, реагируя на последнее слово, услышанное наяву, но уже как будто не Володе, а какому-то своему сонному видению.
Шапошников сидел тихо, боясь потревожить сон Ани. Он отключил звук на своем мобильном и теперь мог как-то собраться с мыслями. Все же его не покидало чувство, что убитая Заваляева – именно та самая богатая наследница.
Почему она сегодня не пришла сама? Неужели так уж занята? И не такие люди находят время, чтобы обязательно сообщить, какой они хотят видеть свою квартиру. Хотя она сама ведь не собиралась в ней жить. В таком случае действительно можно не вникать ни в какие детали. Но тогда почему этим занимается нотариус? Сплошные вопросы – и чем дальше, тем их больше. Увидеть бы фотографию Троцкой. На один вопрос стало бы меньше… И на сотню больше.
Кстати сказать, Троцкая. Где-то он слышал и эту фамилию, мучительно вспоминал Володя. Лидер эсеров Лев Зиновьевич Троцкий, убитый где-то в Мексике ледорубом, не в счет. Он слышал эту фамилию и в другом контексте, но где?
Ну конечно, Саша Алябьева, бывшая сотрудница его журнала, единственный человек, с которым из всего коллектива у него по сей день сохранились доверительные дружеские отношения, рассказывала, что из-за этой Троцкой издательство подает на нее в суд. Они что-то такое писали вместе, какую-то книгу, как бы в соавторстве. Потом Саша отказалась подписываться под тем, что получилось, и издательство решило вообще книгу не публиковать. И вдруг она вышла в другом месте и под фамилией одной только Троцкой.
В результате у первого издательства претензии к Сашке – что она, имея с ними договор и получив аванс, отдала текст в другое место. И вроде бы на Троцкую в суд тоже подали. Это все надо уточнить. Как он мог забыть, она же ему целый час по телефону изливалась.
Тогда Владимир не придал этой истории особого значения. Книжный бизнес такой же, как и все остальные. Там и кидают, и подставляют, и воруют. Однако в свете этой истории… Конечно, Троцкой уже нет, но она каким-то образом причастна к пропаже писем. Вот что важно… Необходимо заняться поиском ценной реликвии. Милиция, конечно, их искать не будет. Их интересует ответ только на один вопрос: кто убийца? И они считают, что ответ на этот вопрос у них есть. Значит, на их помощь рассчитывать как минимум нелогично. А может, и не нужна будет никакая помощь. Возможно, письма уже найдены в вещах убитой.
А если нет? Если нет, то надо нанимать частного детектива, чтобы он занялся их поисками. Вот это – реальная помощь.
В этот момент зазвонил домофон. Аня мгновенно проснулась, с трудом понимая, что с ней произошло, как так могло случиться, что она заснула. Соскочив с дивана, она быстро подбежала к домофону. Судя по тому, как поникла вся ее стройная фигурка, пришел вовсе не тот, кого она ждала. Вскоре на пороге возник человек в милицейской форме.
– Капитан милиции Олег Евгеньевич Кармин. С вами, Анна Вячеславовна, мы знакомы. – И, обратившись к архитектору, спросил: – А вы, простите?
– Владимир Николаевич Шапошников, – протянул тот свою визитку.
– Анна Вячеславовна, кем вы приходитесь задержанному Павлову?
– Невестой.
– Невестой. Вот и славно. Вот и помогите вашему жениху. А то он, по всей видимости, находится под большим впечатлением от просмотра американских кинофильмов и категорически отказывается давать показания без адвоката. Тот пришел, они поговорили, но с нами ни сам задержанный, ни его адвокат никак не могут найти время пообщаться. Мы вынуждены вас побеспокоить, поскольку в списке телефонных разговоров убитой Заваляевой был и ваш номер, значит, вы тоже что-то можете знать и что-то прояснить в этом деле.
