– Вот, отправляла ему неделю назад: «Давай напьемся вдвоем». – «Бах. Академия. Очень занят». Все. Не знаю я, чего ему надо!
Ключ в замке повернулся, и, как обычно медлительно, долго держа входную дверь открытой, чего Люся терпеть не могла, вошел Лёша.
– Ну наконец-то! – воскликнула Люда, выпорхнула в прихожую, изобразила короткое страстное приветствие аборигенов Лапландии, которые трутся при встрече носами. Лёшин нос был холодный, и сам он весь пах снегом. – Давай сразу ключи от машины!.. У дома поставил?
Бэлла выплыла из комнаты, молча кивнула Алексею и наблюдала сцену, опершись на дверной косяк, со снисходительной улыбкой усталой звезды, сошедшей с небес.
– Куда это вы нагламурились? – спросил Лёша, слегка издеваясь над модным словечком и «гламурными» от люксовой пудры и возбужденных эмоций щечками закадычных подруг.
Лёша любит все натуральное, и его непросто убедить, что «натуральное» тоже требует некоторых усилий и капиталовложений.
– Да так, поедем кофейку попьем. Я недолго! – опрометчиво пообещала Люся.
– Ну-ну, муж пришел с работы, а жена – из дома! – добродушно возмущался муж, и саднило душу от его детской обиды. Сейчас встанет Люся и никуда не пойдет.
– Там тефтельки на плите, – сказала она в свое оправдание. – А кетчуп закончился. Поставь мне кино на запись, ладно? Ну все, пока, мы пошли.
– Пока-пока, – прорезалась Белка.
– Фары не забывай включать! И с ручника сними!.. – напутствовал Лёша, а две пары бойких каблучков уже отстукивали степ по ступенькам. – Повороты показывай!..
В прозрачные створчатые двери кофейни «Мерси» торжественно вплыла Бэлла в немыслимой накидке, отороченной ценным мехом, и с чалмой на голове. У нее на голове всегда было что-нибудь этакое – без «короны» она никак не могла, не будь она Бэлла! Теперь же ажурный шарф с металлической нитью и чем-то еще перекрещивался над открытым лбом и удерживал непокорные кудри.
Пластика ее движений была в явном контрасте с жестами неловкой и порывистой Люси, которая заскочила вслед за ней, к тому же Люся предпочитала стиль «кэжуал», больше всего ценя в одежде удобство. И ее джинсы на все случаи жизни, за исключением разве что церемонии бракосочетания, изрядно уже всем глаза намозолили, вот в этой кофейне их еще не видали.
Две противоречивые героини разного жанра выбрали один из свободных столиков и заказали капучино и латте.
– Боже, как я устала!.. Ни да ни нет. Черный с белым не носите. Вялотекущая шизофрения, – сказала Белка и нарочито рассмеялась.
Из-за соседних столиков на них стали оглядываться. Люсе было неловко. А Бэлла поправила чалму на голове, что охватывала облако ее волос, и достала пудреницу из сумочки. Ей нужно было убедиться, что губы ее очерчены безупречно. Даже жестоко страдая, она не могла позволить себе и намека на небрежность, она – Бэлла!.. Напротив, чем больше муки было во влажных глазах, тем четче требовалось очертить рот. Как будто линия карандаша на губах была ее обережным кругом.
– Знаешь, меня девки наши спрашивают: «Гулять не возил?» – «Нет». – «В кафе не водил?» – «Не-а». – «А в постели как? И в постели ничего?.. Верка, ты че?!» – «Сама не понимаю».
Слово «кафе» Верка-Белка произнесла с этаким мягким «е» на конце, а обычно смешливые черные глаза ее выдавали усмешку и отчаяние одновременно.
– Дуры они, девки ваши, – убежденно сказала Люся.
– Да нет, это я дура. А знаешь, «щелкнуло» что-то. Ведь я и не глядела в его сторону. Не нужен он мне был. Я в тот вечер с Владиком целовалась. В его куртке. Прохладно было на балконе, черемуха как раз цвела, кто-то подошел молча и накинул на плечи курточку – я даже заметить не успела, – Белка рассказывала, как всегда, сумбурно, – потом хватилась, спрашиваю: «А чья курточка-то?» – «А вон, Стасика»... Позаботился. Так в ней и ушла.
– Подожди немно-о-го, отдохнешь и ты-ы... – пропела Люся. – Подожди, придет он. Он живет в другом ритме. Это у тебя часики тикают, а у него нет.
Она понимала Белку, но... не чувствовала ее. Промышленный дизайнер давно перестал тревожить сердце Люси. Оно уже не ёкало при случайном упоминании его имени или от мимолетной мысли, что она встретит его, повернув за угол. Она знала совершенно точно, что это пройдет и у Белки. У всех проходит. Через день, через год или через жизнь – этого знать никому не дано, но пройдет. Ёкать перестанет.
– Смотрю я на этих... – сказала Бэлла и сделала неопределенный жест. – Молодые сучки. Им легко. Они с этими мужиками умеют управляться. Ап! С тумбы на тумбу. Отдалить – приблизить. Мне бы так...
– Он не спрашивал, откуда у тебя новый телефон?
– Еще как спрашивал! Я сказала, если ты мне подаришь – я этот в окно выброшу!
Зная Белку, Люся не сомневалась ни чуточки, что так оно и было бы. Только правильно Лорка сказала: «Ты подожди, он еще себе квартиру не купил!..»
Насчет «управляться» Бэлла немного лукавила: телефончик-то ей поклонник подарил, тот, который «с тумбы на тумбу». Это ничего, что бывший. Бывших поклонников, как и бывших наркоманов, не бывает. По крайней мере, у Белки.
Один, в надежде на перемену статуса, пропажу дорогой игрушки возместит, другой в хозяйстве пригодится, третий любовь от скуки изобразит: «Мне так тебя не хватает...» Всех Бэлла «на коротком поводке» могла держать, только не Стасика.
Люся посмотрела на девиц у барной стойки, которые, по уверениям Бэллы, не привыкли жить эмоциями, и поправила колечко на безымянном пальце правой руки, чтобы камушки сверху.
– Да плюнь ты на него!.. Себя-то ведь жалко!.. Много их таких вон ходит...
– Не могу. Я все понимаю, только сделать с собой ничего не могу, – сказала Белка искренне и печально и продолжила пугающе и цинично: – С собой?..
– Тьфу на тебя! – разозлилась Люся. – Займись чем-нибудь! Боевое искусство ему покажи, когда явится! Врежь ему как следует. Фламенко станцуй! Ухажеров не отталкивай.
– Да, не надо мне никого. Я ведь верная! До безобразия верная! Буду сидеть и ждать. Как Пенелопа.
– Хотела бы я понять, что у него на уме, – сказала Люся раздумчиво.
– Этот еще... прибился, как щенок. В глаза заглядывает, – выдала вдруг Белка. Люсины глаза, и без того большие, стали круглыми, – Чего-то надо ему, не знаю. Мальчик, чего тебе?..
Файл 9.docФам Фаталь & Инфант Террибль
Никто не знает, откуда взялся Андрюша Раздуев. Бэллка не рассказывает, молчит, как идейный борец Сопротивления. Ясно одно, он ей зачем-то нужен, и появился он как раз «во времена оны», когда Стас Свенягин так неосмотрительно оставил свою Пенелопу без присмотра.
Возрастной ценз непристойно падал. Ставки росли. Красивый мальчик был околошкольного возраста. «Мальчик, а твоя мама знает, с кем ты проводишь время?»... Задатков альфонса в юноше между тем не было. Он глядел в темные глаза Бэллы совершенно бескорыстно и, как начинающий мачо, таскался везде за начинающей примадонной на своей ржавой «копейке».
Публика немедленно впадала в состояние аффекта, когда из дверцы «ведроида» вырастал Андрюша Раздуев, непозволительно юн и хорош собой, как молодой бог... Картина была та еще, когда Андрэ помещал драгоценную Бэллу на продавленное сиденье: передвигаться с таким «шиком» можно было только в позе космонавта, потому что кресло давно не регулировалось по причине безнадежной старости. Хотя, надо отметить, морально и физически престарелый «Фиат» все же неплохо сохранился для своего возраста.
Но охота, как известно, пуще неволи, и Бэлла, как истинная героиня лицедейства, любой ценой была за внешние эффекты, причем не те дешевые, что достигаются дороговизной надетых на тебя цацек, а настоящие, суть которых – эпатаж и кураж...
Заднее сиденье вполне подошло бы для эффектного забрасывания туда вязанок цветов. Но все же, что до внешних эффектов, Бэлла не позволяла мальчику заходить так далеко – заезжать за ней после спектакля, иначе пришлось бы объяснять публике, охочей до зрелищ и радеющей за чужое счастье, что это ее импресарио.
Так или иначе, но Стас Свенягин, статус которого по отношению к Бэлле был сомнителен, во всяком случае, в афишах не значился, оставался в счастливом неведении... Наверное, он слишком много работал.
Браво, Бэлла!
Файл 10.docСтрасть к фламенко
– Вот интересно, снег белый, а следы – черные!..
Постижение инь и ян начинается прямо у входной двери фитнес-клуба. Противоречие. Гармония. Необременительные движения. Необязательные слова. «Ты танцуешь? А я – наоборот...»
Модно танцевать или хотя бы делать вид, и модно «наоборот»: водить руками и делать вид, что занимаешься энергетическими практиками.
Забавно, ей-богу!.. Забавно прибегать вот так вот в «Саби» два раза в неделю. Там золотой Будда надувает щеки и блестит каменьями в углублении в стене узкого коридорчика. Пахнет чем-то сгоревшим. Сгорели всего лишь ароматические палочки.
