— Ну почему так печально. Я не потребую от вас невозможного. Просто я хочу, чтобы вы не рассказывали ей о шкафчиках. Если она в чем-то провинится, наш метод наказания должен оказаться для нее сюрпризом.
Я обязан предупредить ее, думал Генри. Нет, Клит хочет, чтобы я предупредил ее. Это будет новое нарушение. Она сможет стоять в полный рост. Ей будет легче.
— Договорились? — спросил Клит.
Генри кивнул. На сегодня, да. Потому что уже вечером они попытаются вырваться отсюда.
Увидев вошедшего в зал Генри, Маргарет поднялась из-за столика, чтобы пойти ему навстречу, но официантка что-то ей шепнула, и она опустилась на стул.
— Как ты? — спросила она, но в ее глазах стоял другой вопрос: «Что они с тобой делали?»
Генри искоса взглянул на Клита, севшего рядом с Маргарет.
— Нормально, — коротко ответил он, надеясь, что его тон удержит жену от дальнейших расспросов в присутствии их тюремщика.
Маргарет уже поела. Генри принесли тушеную рыбу с овощами. Съел он самую малость. И со словами: «Нет аппетита», — откинулся на спинку стула.
— Так посидите, пока я доем, — улыбнулся Клит.
— Я могу поспать после ленча? — спросил Генри какое-то время спустя.
— Да, конечно, — кивнул Клит. — Никаких проблем. А почему бы вам не прилечь вдвоем?
С чего он это предлагает, подумал Генри, чтобы наблюдать за нами по монитору?
Клит поковырял зубочисткой в передних зубах.
— Скажу вам откровенно, мы не запрещаем еврейским парам заниматься сексом у себя в номере, но вам делать этого не следует. Понятно?
— Нет, — ответила Маргарет.
— Вы не еврейка, не так ли?
Лицо Маргарет превратилось в каменную маску.
— Я ничего не имею против вас лично, — продолжил Клит. — Просто мистер Клиффорд убежден, что половые сношения между евреями и не евреями недопустимы. Такова его генетическая теория.
— Мы уже вышли из детородного возраста, — заметила Маргарет.
— Это точно, — кивнул Клит. — Но ваши дети полукровки?
Маргарет не ответила.
— И какая половина у них еврейская? — улыбнулся Клит.
Но они его уже не слушали. И ему это не понравилось.
Маргарет волновало странное выражение глаз Генри. Что они с ним сделали? Наклонившись через стол, она накрыла его руку своей.
— Как трогательно, — голос Клита сочился сарказмом. — Так вы меня поняли?
Идиот, подумала Маргарет.
Как только Клит закрыл за ними дверь, Генри увлек Маргарет в ванную.
— Где ты был? — спросила она.
Генри быстро пустил холодную воду.
— Мне не велено говорить тебе.
— Что значит — не велено?
— Это было ужасно.
— У тебя что-нибудь болит?
Генри кивнул.
— Что?
От такого, чисто профессионального вопроса Генри даже рассмеялся.
— Все.
— Хочешь, чтобы я сделала тебе массаж?
Он покачал головой. Только не перед телекамерой.
— Я не знаю, сколько у нас будет времени. В ресторане нам надо найти способ избавиться от Клита на три-четыре минуты. Нам обоим придется отпроситься в туалет.
Маргарет кивнула.
— Выйдя из зала, мы зайдем в женскую комнату. Окно в ней скрыто кустами. Я проверял. Кусты тянутся до самого леса. Дорога находится с другой стороны, но, спускаясь по склону, мы обойдем «Клиффхэвен» и выйдем на нее. Забудь обо всем, кроме того, что нам надо выбраться отсюда. Мне кажется, я знаю, как заблокировать дверь туалета, чтобы никто не смог открыть ее из коридора. Им потребуется время, чтобы выломать ее, а мы будем уже далеко.
— А если в туалете окажется другая женщина?
— Давай не будем волноваться заранее.
— Я думала, что ты всегда планируешь наперед.
— Ты права, но послушай меня, Маргарет. Прежде всего, мы должны вести себя так, чтобы у Клита не возникло никаких подозрений. Пусть он думает, что мы начали привыкать к местным порядкам.
— Постараюсь стать хорошей актрисой.
— И второе. Маргарет, мы должны хорошо отдохнуть. Вечером нам потребуется много сил.
Когда Клит зашел за ними перед обедом, Маргарет сказала ему, что слегка простудилась, а потому надела джинсы и свитер. Клит никак не отреагировал на ее слова.
— Он чем-то расстроен, — прошептала Маргарет по пути в ресторан.
— Клит, что-нибудь случилось? — спросил Генри, когда они сели за столик.
Тот пожал плечами.
Генри обычно удавалось вызвать молодых на откровенность, а потому он решил попытаться разговорить и Клита. Он полагал, что по ходу беседы им будет проще улучить возможность отпроситься в туалет.
— Нелады с девушкой?
Клит подозрительно покосился на Генри.
— Откуда вы знаете?
— Ничего я не знаю, — улыбнулся Генри. — Просто это наиболее распространенная причина для огорчений.
— Ну, я в этом не уверен. Моя девушка…
Клит замолчал. А потом решил, что от них можно ничего не скрывать.
— Пока вы отдыхали, я решил провести час-полтора с Шарлоттой. Это моя девушка. Красотка, что надо. Я не смог к ней дозвониться, поэтому заглянул в ее комнату и нашел записку. Она уехала в Сан-Диего. На моей машине.
— И что в этом плохого? — удивился Генри.
— Вы что, шутите? Ей бы не позволили уехать туда. Отпуск у нее только в апреле. Нам не разрешено отдыхать вместе. Мистер Клиффорд полагает, что верность «Клиффхэвену» должна быть превыше всего, а, отдыхая вместе, сотрудники могут…
Он вновь замолчал.
— Могут что? — переспросил Генри.
— В общем, она оставила записку Уайттейкеру, нашему управляющему. Ей, мол, позвонили и сообщили о смерти отца. Дерьмо собачье. Ее отец давно умер. А в Сан-Диего у нее был дружок. Готов спорить, он каким-то образом дал о себе знать.
— Так почему вы не поехали за ней?
— Мне поручено присматривать за вами. Ничего, ее привезут назад, она не успела далеко уехать. Но мне-то какая от этого польза, если ее посадят в карцер? Да еще начнут расследование. Уайттейкер до смерти боится, что кто-нибудь из сотрудников согласится продать «Клиффхэвен», польстившись на еврейскую взятку.
— Вы думаете, у Шарлотты были такие намерения?
— Ни в коем разе, — Клит оглядел зал. — Ее досконально проверяли, прежде чем принять на работу. Кроме того, оказавшись здесь, уже никуда не денешься. Надеюсь, вы меня понимаете?
— Не совсем.
— Работа в «Клиффхэвене» не похожа ни на какую другую. Тут не подашь заявления об уходе.
— Вы хотите сказать, что и работающие в «Клиффхэвене» те же заключенные?
— Не надо меня сердить, — нахмурился Клит.
— У меня и в мыслях этого не было, — успокоил его Генри.
— Гости не могут уехать, в отличие от Шарлотты. А вот и она!
Клит вскочил. Генри и Маргарет повернулись, чтобы проследить за его взглядом.
Между столиками шла высокая, под шесть футов, загорелая, очень красивая девушка с белокурыми, до плеч, волосами. В обычном платье, а не в оранжево-синей униформе.
— Это Шарлотта? — спросил Генри.
Но Клит уже спешил ей навстречу.
Они о чем-то оживленно заговорили. Только тут Генри заметил, что Шарлотту сопровождают двое мужчин средних лет, которых он видел впервые. Ее арестовали? Клит, похоже, спорил с мужчинами. Затем они взяли блондинку за руки и повели к выходу. Клит последовал за ними.
— Что это значит? — спросила Маргарет.
Генри пожал плечами.
— Какая разница. Это наш шанс. Пошли! — он встал. — Ты идешь первой. В женский туалет.
Маргарет явно нервничала. Генри посмотрел ей вслед, затем сунул в карман вилку. Метрдотель не спускал с него глаз, пока он не повернул к коридору с туалетами. Маргарет как раз скрылась за дверью с женской фигуркой.
Когда он вошел в туалет, Маргарет успокаивала пожилую женщину, появившуюся в одной из кабинок.
— Мне нужна твоя помощь, — Генри показал Маргарет, как сцепить руки, чтобы он мог на них встать. — Придется тебе меня подержать.
— Я попробую.
Генри встал ей на руки.
— Долго я не выдержу.
— Еще секунду! — Генри загнал вилку за пневмопривод, что открывал дверь, чтобы заклинить его, и спрыгнул на пол. — Теперь им не войти.
— Выпустите меня, — попросила пожилая женщина.
— Пожалуйста, подождите минуту, — Генри распахнул окно. Как он и рассчитывал, кусты обеспечивали надежное прикрытие. — Только одну минуту.
— Что вы задумали? — воскликнула женщина. — Отсюда не убежишь.
— Пожалуйста, дайте нам этот шанс. Или вы хотите уйти с нами?
— Вы новенькие. И ничего не знаете.
Снаружи уже пытались открыть дверь.
— Пора, — Генри помог Маргарет взобраться на подоконник.
Она спрыгнула вниз. Генри — за ней.
— Сюда, — прошептал он.
Две минуты спустя они уже спускались по крутому, заросшему секвойями склону, цепляясь за молоденькие, а потому тонкие деревца. Генри посмотрел на звездное небо, чтобы определиться, в какую сторону идти. Кроны практически не пропускали света к подножьям деревьев, где землю покрывал толстый слой гниющей листвы.
