Артур подумал: а знают ли соседи, что происходит поблизости, в доме номер пятьдесят шесть, где молодой иммигрант ухаживает за своим престарелым и больным бывшим партнером, в прошлом прославленным писателем? Артур никому не сможет об этом рассказать, он не может подвести Себастьяна. Это не его дело.
Артур уселся на скамейку; в парке напротив какая-то пара с бультерьером устроила пикник в темноте, распивая Просекко прямо из горлышка.
Рядом со скамейкой стоял уличный фонарь, и, когда Артур открыл книгу, на страницы лег его теплый свет. Проведя пальцем по оглавлению, Артур отыскал стихотворение «Ма Cherie».
Ma Chérie
Колокольчиком смех твой звенит,
Точно звезды сияют глаза —
Мне не жить без тебя, ma Chérie!
Как прекрасны уступчивый стан
И каштановых нега волос,
Эти губы, что мне не солгут,
Как люблю я касание рук,
Как люблю этот Индии зов!
Пусть недолго мы были с тобой —
Эту страсть никогда не забыть.
Ты украсила мой небосклон
Навсегда, ma Chérie.
Артур закрыл книгу. Его подташнивало. Сомнений не оставалось: даже если де Шофан предпочитал мужчин, в этом стихотворении речь шла о его жене. Каштановые волосы, Индия — все совпадало.
Никаких сомнений, это был страстный роман, раз он подвиг де Шофана написать такие строки. Артур никогда не писал Мириам писем, не говоря уже о стихах.
Меньше знаешь — крепче спишь, сказала ему однажды мама. Сейчас эти слова вдруг всплыли в его памяти. Артур зажмурился, пытаясь вспомнить, когда и где они были сказаны, и не смог. Ему захотелось вернуться в детство, снова стать маленьким мальчиком, не знающим ни тревог, ни обязательств. Но когда Артур открыл глаза, он вновь увидел книгу, которую держали его морщинистые руки.
Итак, истории трех шармов — книги, слона и тигра — ему теперь известны. Остаются палитра, кольцо, цветок, наперсток и сердце.
Он, пожилой человек, сидит на скамейке посреди Лондона. У него болит лодыжка, и было тягостно на душе из-за Себастьяна, оставшегося в уставленной книгами тюрьме. Но делать нечего — он должен продолжать поиски.
Артур закрыл книгу со стихами де Шофана и оставил ее на скамейке. Шагая прочь, он размышлял о том, тайна какого шарма откроется ему следующей.
Люси-вторая
Никакого плана у Артура не было. О том, что он будет делать после того, как найдет де Шофана, он не задумывался. В рюкзаке лежали кое-какие туалетные принадлежности, но гостиницу в Лондоне он заказывать не стал, думая вернуться домой в тот же вечер. Однако сейчас было уже поздно, начало одиннадцатого. Он записал на бумажке расписание поездов на Йорк, но никакого желания добираться посреди ночи до вокзала Кингс-Кросс на автобусе у него не было, не говоря уже о том, чтобы первый раз в жизни спуститься в метро.
Артур бродил по улицам до тех пор, пока полностью не утратил представление о том, где находится, да и кто он такой тоже. В голове мелькали обрывки разговоров и лица собеседников. Вслед за Себастьяном, разглядывающим его через щель в двери, появлялась Мириам во время их медового месяца, в постели, спящая. Он вспомнил, как утер слезу, когда впервые отвел Дэна в школу, и тут же перед глазами возник мужчина из «Жемчужной королевы», решающий, на какой из двух своих девушек ему жениться.
Когда-то он был Артуром Пеппером, обожаемым мужем Мириам и заботливым отцом Дэна и Люси. Чего еще было желать? Но сейчас это казалось ему выдержкой из средней паршивости некролога. Кто он теперь? Вдовец? Нет. Ему нельзя быть просто вдовцом. Смерть жены не должна стать главным событием его жизни. Куда ему теперь отправиться? Какой шарм разгадывать?
У Артура уже не было сил думать из-за этой карусели в голове. «Пожалуйста, хватит уже», — мысленно попросил он, поворачивая за очередной угол. За ним оказалась оживленная улица. Группа подростков толпилась у входа в какое-то дешевое заведение: они ели пиццу прямо из картонной коробки и время от времени пытались выпихнуть друг друга на проезжую часть. Черное такси резко затормозило, водитель загудел на подростков, те захохотали. На тротуаре все еще стояли прилавки с товарами для туристов — кашемировые шали по десять фунтов за пару, зарядники для мобильных телефонов, футболки, путеводители.
От шума и суеты Артуру стало еще хуже. Он мечтал прилечь, спокойно обдумать произошедшее за день и решить, что делать дальше.
Двигаясь вдоль по улице, Артур обнаружил на двери незаметную вывеску. Хостел. Не раздумывая, он зашел внутрь. За стойкой стояла молодая женщина в белой блузке без рукавов, позволявшей любоваться синей татуировкой на ее правом предплечье. Тридцать пять фунтов за ночь, и осталось только одно место, сообщила она. Затем вручила ему свернутое в рулон серое одеяло и дряблую подушку и объяснила, как найти нужную комнату в конце коридора.
Артур предполагал, что его ждет комната на двоих, но вместо этого обнаружил три двухъярусные койки и пятерых юных немок, сидящих на полу. Все они были одеты в джинсовые шорты и клетчатые рубашки в обтяжку, из-под которых просвечивали разноцветные лифчики. Девушки доедали хрустящий багет и головку сыра эдам, запивая все это сидром из банок.
Пытаясь скрыть изумление, Артур произнес жизнерадостное «Привет!», затем нашел в комнате единственную койку — верхнюю, — на которой не громоздились одежда и рюкзаки. Карабкаться туда Артуру не хотелось — вот будет потеха, если колени откажут во время восхождения, — поэтому он вернулся к стойке и занялся изучением газеты трехдневной давности в ожидании, пока девушки освободят пространство. Наконец они прошли по коридору, дурачась и запрыгивая друг дружке на спину, — и исчезли в ночи.
Артур вспомнил, какой восторг испытывал перед первыми свиданиями с Мириам. У него сводило живот от волнения, пока он принимал душ, брился, расчесывал волосы и мазал их бриолином. Костюм и рубашка должны были быть безупречно выглажены, ботинки начищены. Артур клал расческу в нагрудный карман и, насвистывая, отправлялся к Мириам. Они шли в кафе-мороженое и брали лимонад с шариком ванильного мороженого, а иногда отправлялись в кино. Он тогда был всего лишь учеником и экономил всю неделю на тот случай, если Мириам захочется поужинать в ресторане. Но ей вполне хватало совместных прогулок и незатейливых развлечений. Артур тогда и не подозревал, что когда-то она жила в компании тигров, а знаменитый французский поэт написал в ее честь стихи.
Артур увидел за окном процессию, состоявшую из девушек: одна из них была в подвенечной фате с большой буквой L, другие были одеты в красные балетные пачки и чулки в сеточку, на голове — красные рожки. Они что-то распевали во весь голос. «Как девственница…» — это было единственное, что Артур смог разобрать.
Девушки помахали Артуру, он помахал в ответ. На свой предсвадебный девичник Мириам пошла в «Берни Инн» с матерью и двумя подругами. Это тогда казалось верхом крутизны. Вечером накануне свадьбы Артур со своим другом Биллом (ныне покойным) отправились на футбол и после матча выпили две пинты шенди. От мысли о том, что завтра он женится на Мириам, все чувства Артура обострились. Лимонад в шенди казался приторным, футбольные кричалки били по ушам. Он чувствовал, как ярлычок на рубашке натирает ему шею. Каждая клеточка его тела ждала момента, когда Мириам станет его женой.
День свадьбы промелькнул, как конфетти, которым их осыпали на выходе из церкви. Свадебный обед на тридцать человек накрыли в местном зале для собраний. Мать Мириам, женщина с суровым лицом, приготовила в качестве свадебного подарка сэндвичи и пироги со свининой. Двухдневное свадебное путешествие на ферму оплатили родители Артура. Новобрачные отправились туда вечером того же дня — с привязанными к бамперу консервными банками, и картонкой «Молодожены» на заднем стекле.
