– Вот в детстве – как было: утром все собираются: Лешка – в школу, я – в садик, мамка с папкой – на работу. Ну, все собрались, мамка опаздывает, меня на санки усаживает, говорит Лешке: «Вези его в садик!» А Лешка тоже не успевает тогда к первому уроку, если меня повезет. Ну мамка говорит: «Если ты опоздаешь, поругают и все.
А если я опоздаю, меня с работы выгонят. На что я тогда буду вам все покупать?» Ну Лешке что остается делать? Везет. Ворчит про себя что-то, а везет. Потом от обиды санки подтянет к себе и меня валенком по бокам: «Вот тебе, вот тебе, все из-за тебя!» А потом все равно довезет, разденет, мое верхнее спрячет в шкафчик и тогда уже бежит в школу.
Вадик опять полез за сигаретами, предложил и Леониду Петровичу, но тот отказался: только что курили. А Вадик закурил, закашлялся отчего-то, а откашлявшись, продолжал:
– Вы поймите, Леонид Петрович, я же в жизни всегда был при Лешке, мы же братья! Он для меня… Ну, как сам я. Он другой раз лучше меня знает, что мне нужно. А здесь, в Москве, как-то все перемешалось… Я ведь часто хожу к ним по вечерам: телевизор посмотреть, то да се… Нет, Лешка принимает меня, ничего не скажу, как брата, но ночевать не предлагает! Да я и сам не останусь: комната одна, они с Манькой там… Неудобно. Но ты предложи брату! Ты предложи, а брат откажется, но будет знать: ему предложили, а он отказался! Так нет. Один раз даже говорит: «Смотри, Вадик, на метро опоздаешь».
Он горестно замолк, опять принялся изучать сигарету.
– И ведь ничего толком не объяснил, сказал, Вову толстого в Брянск сперва повезет, там знакомый джип продает. Вове нужен джип, а для брата места не хватило. Он с женой вроде поедет, Вова… А с Брянска – на джипе.
Леонид Петрович понимал Вадика, да и любой бы понял. И он решил помочь своему грузчику разобраться, как говорят военные, в сложившейся обстановке.
– Так, говоришь, возил тебя в садик на саночках? – строго спросил Леонид Петрович.
– Возил, – охотно подтвердил Вадик.
– Ну и что же ты думаешь, он до конца дней так и будет тащить твои саночки? Так не бывает.
– Почему до конца дней? – безучастно спросил Вадик.
– Тебе сколько сейчас?
– Двадцать семь, – ответил Вадик, – будет первого мая. Я первого мая родился.
– Видишь, какой ты счастливый, – улыбнулся Леонид Петрович, – родился первого мая! Все – кто когда, а ты первого мая угодил… Но ведь двадцать семь лет – это немало. Это уже не отрок, не юноша – мужчина. Стало быть, должен планировать свою жизнь самостоятельно, не цепляться за старшего брата, как за мамкину титьку! Вот запомни навсегда: ты должен быть в своих мыслях от Лешки независим.
– Мыслям не прикажешь, – возразил Вадик, который очень внимательно слушал своего шефа.
– Прикажешь! – отчеканил Леонид Петрович. – Это я тебе как бывший офицер говорю. Захочешь – прикажешь.
Вадик вздохнул и в сомнении покачал головой. А Леонид Петрович продолжал:
– Я все-таки и с Лешкой твоим какое-то время поработал, и с тобой вот… И кое-что про вас обоих понял, и давай разложим все по полочкам. Вы хоть и родные братья, но – совершенно разной… как бы точнее выразиться… закваски. Лешка – человек, природой одаренный. У него золотые руки, ты сам знаешь лучше меня. У него быстрый и пытливый ум. Если бы у него с детства была другая установка, он бы мог стать, например, ученым в какой-нибудь области. И в какой бы области ни работал – многого бы добился. Я прав?
Вадик кивнул. Лешка? Лешка бы добился!
– Кроме того, – продолжал Леонид Петрович, – у Лешки быстрые реакции и авантюрный характер. Он ставит на кон все. Легко и быстро взлетает и так же легко падает.
– Теперь не упадет, – возразил Вадик. – Теперь Манька на нем!
– Может быть, ты и прав, – задумался Леонид Петрович. – Может быть, может быть… Да. Так вот, ты, Вадик, совсем другой человек. У тебя такой кипучей инициативы, как у Лешки, нет. Может быть, потому, что всегда следовал за братом, как ведомый за ведущим. А может быть, просто природа не наделила тебя Лешкиными качествами. Отдала все старшему. Младшему не досталось. Но зато у тебя есть другие качества: трудолюбие, основательность, рассудительность. И ты с этими качествами вполне можешь жить достойно и независимо. И не цепляйся к Лешке. Он свой братский долг выполнил, в Москву вытащил, квартиру нашел, на работу устроил. Дал тебе первоначальное ускорение, а теперь – лети самостоятельно. Да, он едет с Вовой. У него с Вовой дела. И чем дальше, тем больше будет у него деловых, связей. А и пусть. А ты не болтайся под ногами. Живи сам. Собрался ехать домой – купи билет на поезд. Телевизор посмотреть – смотри дома. Я могу тебе отдать свой черно-белый. Он без дела стоит. И все, Вадик, и все! И обиды на брата никогда не будет, а изредка, по приглашению, будешь осчастливливать его своим визитом. Или он тебя, Вадик, или он тебя… Дай-ка сигарету.
Они закурили, и Вадик сказал взволнованно:
– Леонид Петрович, я благодарю Бога, что встретил вас на своем пути. Я понимал, что как-то неправильно все идет. Короче, вы так все разъяснили, я этого никогда не забуду.
– Ладно-ладно, – проворчал польщенный Леонид Петрович. – Пошли-ка на точку, Марина заждалась.
Леонид Петрович появился на клубе, когда Вова Блинов там уже основательно закрепился. Вова, естественно, уволился из милиции. Но продолжал жить в милицейском общежитии, не позволяя себе думать о покупке собственной квартиры. Все свои заработки он вкладывал в дело. Ибо Герберт Н. Кэссон в бессмертной своей брошюре «Искусство делать деньги» учит:
• вкладывай в товар, который можешь продать;
• будь проворнее в получении прибыли!
Вот он и старался. У Кэссона ничего не сказано в отношении погашения долгов. Но тут Вова и сам догадался. Он постарался возвратить в срок свой льготный кредит. Чистой же прибыли хватило на новые закупки «левака». Но предоплата была уже не пятьдесят, а тридцать процентов. И с этой предоплатой Вова справился сам. Долг был погашен, и Вова стал расширяться и расширяться.
Кроме Горюнова он нашел еще одного издателя – Мышкина, которому образованные книжники дали прозвище Князь. Ассортимент «левака» расширялся, количество росло.
Используя милицейские связи, Вова через участкового вышел на потрясающий подвал под старым кирпичным домом, потрясающий! Там было пять (пять!) больших помещений и одно маленькое – для конторы. С помощью того же участкового Вова его и арендовал. И – недорого, совсем недорого, по государственным расценкам. А участковый и «на лапу» не хотел брать, ничего не хотел, кроме магарыча. Пропивали подвал у Вовы в общежитии. Участковый пришел в штатском, чтобы не стеснять себя при переходе в нетрезвое состояние. Ну и правильно, потому что три бутылки на двоих они уговорили. Рассказывали друг другу случаи из милицейской жизни: участковый – из своей жизни, Вова – из своей. Инна только и успевала закуску подкладывать. Сначала селедку, холодец, потом уже в ход пошли вчерашние котлеты, сыр, колбаса. Беседа разгоралась. Холодильник пустел. Вова, как человек габаритный, ел больше, да и пил тоже больше своего собеседника. Если бы кто потрудился посчитать, то получилось бы, что из трех выпитых бутылок «Кристалла» Вова, пожалуй, поглотил две, а участковый – одну. Но для человека средних физических данных и одна, согласитесь, немало. Плюс пиво. Одним словом, друзья (да-да, теперь уже друзья до гроба!) дошли до такой кондиции, что Вова принялся вручать участковому деньги за услугу, а участковый стремился не принимать подарка.
– Хороший разговор ценнее взятки! – выдал он бесценный афоризм.
В конце концов Вова насильно сунул ему деньги в карман пиджака. А уж в самом-самом конце концов участковый, уходя, выложил их из кармана на холодильник, где Вова их потом и обнаружил.
Во дворе кирпичного дома, похожего на П-образную казарму, стояла видавшая виды «Газель» с поднятым капотом. К морде машины приклеился согнутый буквой «Г» человек. Широко расставленные ноги словно прилипли к передку автомобиля. Голова же, руки и туловище обретались в его распахнутом зеве, как в пасти дрессированного зверя. Дело двигалось с трудом: мастер выставлял контрольные точки после смены плоскозубчатого ремня. Двигатель, как и весь «Газелевич», был старый, из него местами капало моторное масло, накапало на плоскозубчатый ремень – вот он и полетел. Хорошо, водитель был не новичком, понял, в чем дело, и не стал добиваться с тупым упорством, чтобы машина завелась. Его выдержка спасла клапана – они не погнулись. Для тех, кто совсем не знает устройства автомобиля, поясним: сейчас мотор починить трудно, а если бы водитель оплошал, было бы еще трудней.
Но водитель, как уже было сказано, не оплошал. Он вылез из машины, остановил грузовичок и за умеренную плату добуксировался до собственного склада. Склад был расположен в подвале кирпичного дома, похожего на казарму. Это был тот самый склад, который арендовал Вова Блинов. Его-то машину и приволок во двор нанятый грузовик.
