Но требование запоздало. Снаружи уже выли сирены. Поппи сбросила звонок.
Рассерженная Ева ударила по подушкам. Ее спокойствие нарушено. Она не хотела слышать разговоры на повышенных тонах в коридоре и вой сирен на улице. И не хотела видеть эту придурочную врунью в своем доме даже пять минут. Знакомый ей Стэнли Кроссли всегда был сдержан и вежлив и каждый раз приподнимал шляпу, когда Ева проходила мимо него на улице.
Однажды, всего лишь прошлой весной, он сел рядом с Евой на деревянную скамейку, которую установил в память о своей жене Пегги. Стэнли и Ева обменялись банальностями о погоде. А затем ветеран внезапно заговорил о сэре Арчи Макиндо, хирурге, который восстановил ему лицо и пришил веки, нос и уши.
– Я был совсем мальчишкой, – сказал тогда мистер Кроссли. – Восемнадцати лет. Симпатичным, наверное. Но в бараках, где мы жили с ребятами, не было зеркал.
Ева ожидала, что он продолжит, но старик встал со скамейки, приподнял шляпу и неуклюже захромал в сторону магазинов.
А теперь она бессильно откинулась на подушки. Брайан-младший и Брианна препирались в соседней комнате.
Раньше она чуть не каждый день собиралась зайти к Стэнли, который жил всего в ста метрах от Боберов, чтобы пригласить ветерана на чай. Ева представляла себе белую скатерть, торт и треугольные сэндвичи с огурцом на фарфоровом блюде. Но к стыду своему, проходя мимо дома старика по меньшей мере дважды в день, она так его и не пригласила.
Ева была сердита на мужа. Привести немыслимую Поппи в уже и без того накаленную обстановку хуже, чем притащить динамит на фейерверк. Она твердо потребовала:
– Брайан, иди и найди эту вредную маленькую дрянь. Ты за нее в ответе.
Пару минут спустя Ева увидела, как Брайан в домашних тапочках спешит в конец улицы, где пытались припарковаться полицейские машины, мотоциклы и собаки.
* * *
Брайан подошел к коренастой полицейской, гадая, кто же так неаккуратно сломал ей нос.
– Думаю, мы быстро сможем прояснить всю эту чушь с преследованием, – сказал он.
– Вы – тот джентльмен, которого мы ищем, сэр? – строго спросила сержант Джудит Кокс.
– Однозначно, нет! Я – доктор Брайан Бобер.
– Вы приехали для медицинского освидетельствования, доктор Бобер?
– Нет, я астроном.
– Значит, вы не в медицинском смысле доктор, сэр?
– Между прочим, врачи учатся всего семь лет, а мы, профессиональные астрономы, учимся до самой смерти. Новые звезды и теории рождаются ежедневно, сержант…
– Бобер, сэр? Как «шустрый маленький строитель плотин»? Истребитель деревьев? – Прежде чем Брайан успел ответить, полицейская добавила: – Я хочу получить ответ на один важный вопрос, астроном доктор Бобер.
Брайан принял авторитетный вид и приготовился слушать.
– Я Овен, и один из знакомых констеблей недавно пригласил меня на свидание. Собственно вопрос: если он Стрелец, мы совместимы?
Брайан сердито ответил:
– Я сказал, астроном, а не астролог. Вы пытаетесь меня спровоцировать, сержант?
– Я просто шучу, сэр! – рассмеялась та. – Мне тоже не нравится, когда меня на людях обзывают свиньей.
Брайан не понял связи, но продолжил свою миссию:
– Я могу лично поручиться за мистера Стэнли Кроссли. Он эрудит и джентльмен, и можно только желать, чтобы в Англии было побольше таких граждан, как он.
– Возможно, это все и правда, сэр, но по моим сведениям, в Бродморе до сих пор ходят легенды о великолепных манерах серийного убийцы Питера Сатклиффа. – Полицейская прислушалась к треску из нагрудной рации и сказала в микрофон: – Нет, у меня лапша с говядиной под устричным соусом.
А потом помахала Брайану и отправилась в парк допрашивать Поппи, жертву преследования.
* * *
Ева стояла на коленях на кровати и смотрела в окно, когда мистера Стэнли Кроссли провезли мимо в полицейском автомобиле. На случай, если он в эту секунду глядит на дом Боберов, она помахала, но изувеченный ветеран уставился прямо перед собой. Она ничем не могла помочь ему и ничем не могла помочь себе. Ее переполняла ярость, и Ева впервые в жизни поняла, насколько легко кого-то убить.
Мимо проехала еще одна полицейская машина. На заднем сидении умостилась Поппи, видимо, рыдая.
Ева смотрела, как Брайан тяжелой поступью идет по улице, как развевается на ветру его борода и как он опускает голову, уклоняясь от летящего в лицо снега. Ева боялась, что муж поднимется наверх и начнет рассказывать о произошедшем.
«На самом деле, вот прямо сейчас, – думала Ева, – я бы с радостью прикончила этого дурака».
* * *
Брайан ворвался в темную комнату Евы как энергичный волосатый Гермес, которому не терпится передать послание. Он включил верхний свет и сказал:
– Поппи до крайности расстроена, хочет покончить с собой, сидит внизу. Понятия не имею, что с ней делать.
– Как Стэнли? – спросила Ева.
– Ну, ты же знаешь, каковы эти старые вояки – лицо как маска. О Боже! – вдруг воскликнул Брайан. – Я не должен был так говорить, учитывая, что у бедняги и вправду, считай, маска вместо лица. Интересно, как политически корректно назвать кого-то вроде него?
– Можешь просто назвать его Стэнли, – предложила Ева.
– У меня от старика сообщение. Он бы хотел зайти повидаться с тобой до Рождества.
– Можешь принести наверх мой стул? – попросила Ева.
– Который супом заляпан?
Она кивнула и сказала:
– Удобнее разговаривать с людьми лицом к лицу, а с этим приближающимся Рождеством…
Следующим утром, когда Брайан и Брайан-младший принесли наверх бывший парадный стул и поставили его рядом с кроватью, Ева спросила:
– Итак, чем занимается мисс Мелодрама?
– Говорит, живот болит, – доложила возникшая в дверях Брианна.
– Вроде, полиция обращалась с ней грубо, – кивнул Брайан.
– Скорее всего, это означает, что полицейский повысил на нее голос. Она не выглядит как человек, которого пытали в застенках. – Брианна осуждающе посмотрела на отца. – Отошли ее, папа! Сейчас же отошли!
– Разве я могу выгнать нищую девочку в метель за две недели до Рождества?
– Да она никакая не девочка со спичками! Эта гадина всегда приземляется на обе ноги!
– Поппи всегда побеждает, – поддержал сестру Брайан-младший. – Она считает себя выше всех в мире. Полагает, что все мы – тупые недочеловеки, чье предназначение — лишь служить ей.
В дверях, прижимая руки к животу, показалась Поппи и полуобморочным голосом оповестила:
– Я вызвала скорую. Похоже, у меня выкидыш.
Брайан вышел вперед и помог Поппи присесть на стул.
– Я не могу потерять этого ребенка, Брайан-младший, – простонала она. – Малыш – все, что у меня остается… раз уж тебя я лишилась.
– Ужасная дилемма здесь в том, Брайан, – заметила Ева, – что эта девушка может говорить и правду.
* * *
С постели Ева смотрела, как закутанную в красный плед Поппи ведут к машине скорой помощи.
Шел снег.
Поппи подняла руку и вяло помахала Еве.
Ева не двинулась, чтобы ответить. Ее сердце оледенело, как тротуар на улице. Ей очень хотелось избавиться от незваной гостьи.
* * *
В одиннадцать вечера позвонил больничный администратор с новостями, что Поппи выписали и нужно забрать ее домой.
Когда Брайан приехал в приемный покой, Поппи лежала на трех пластмассовых стульях с картонной миской в руках, прижимая ко рту смятые салфетки.
– Слава Богу, что это вы приехали, доктор Бобер! – воскликнула она. – Я так надеялась, что приедете именно вы.
Брайана тронула ее бледность и хрупкость пальцев, сжимавших миску. Он поддержал Поппи за плечи и приподнял ее в сидячее положение. Девушка дрожала, и Брайан снял свою флисовую куртку и заставил Поппи надеть ее. Потом нашел инвалидное кресло и попросил страдалицу пересесть в него, несмотря на ее уверения, что она может идти самостоятельно.
Снег укутал тротуар и здания, придав нежности брутальным больничным корпусам. Добравшись до машины, Брайан открыл двери, поднял Поппи на руки, аккуратно положил на заднее сиденье и укрыл пледом. Он оставил инвалидное кресло у края стоянки. В обычной ситуации он бы отвез кресло туда, где взял, но сейчас не хотел надолго оставлять болящую.
Брайан ехал домой осторожно. Дороги обработали реагентом, но снег падал так густо, что абразив моментально запорошило.
Время от времени Поппи поскуливала.
Брайан как мог повернул голову и сказал:
– Осталось недолго, малышка. Скоро ты уже будешь дома в теплой постельке. – Он хотел спросить, случился ли выкидыш, но понял, что слишком мало знает о женщинах и их чувствах, и побоялся попасть в просак, погрязнув в гинекологических подробностях.
Вскоре началась настоящая метель. Брайан опустил боковое стекло, но так и не увидел, где начинается тротуар. Он еще несколько минут ехал, а потом где-то в сотне метров от дома остановил машину, не глуша мотор.
