– А что так? – поинтересовался я. – Чтобы не смущало?
Игорь не ответил.
– Ну, что ж, и так пойдет, – сказал я и накинулся на еду, как голый на…, ну, в общем, все мы принялись с жадностью запихивать в себя все, что лежало на столе. Через несколько минут на нем остались только хлебные крошки и рыбьи кости.
– Чай без сахара, – сообщил нам Игорь. – Закончился. Батя при-везти из города должен был.
– Пойдет! – махнул рукой я.
Чай был шибко запашистый, на лесных травах, целебный, не-бось.
– Теперь рассказывайте, мужики, какая беда с вами приключи-лась? – предложил Игорь. – Потом и подумаем сообща, что дальше делать.
Рассказывать стал я. С того самого момента, как подписал роко-вой контракт и до момента нашей с Игорем встречи. Подробно расска-зывал
– о лагере, о инструкторах, о тех, кого мы в лагере оставили по-гибать, даже о Семене рассказал, хоть мне и стыдно было вспоминать о безвинно погибшем шофере. Короче говоря, все, как есть рассказал. Едва я закончил свой рассказ, на дворе дружно залаяли
'ребятки' и до меня донесся звук приближающегося автомобиля. Мы схватились за автоматы, но Игорь нас успокоил:
– Это батя возвращается.
– Ты почем знаешь? – не поверил я.
– Я слышу, как ребятки лают, – ответил Игорь. – Радостно. На чу-жых они иначе лают. Да и голос нашего 'козлика' узнаю… Пойду встречу, ворота открою, заодно предупрежу, что у нас гости. Кстати, батя еще кое-кого привести должен был.
– Кого это, кое-кого? – без энтузиазма в голосе спросил я.
– Батин фронтовой друг. По Афгану. С сыном. Свои люди, не ссыте.
Игорь пошел открывать ворота. Мы встали по сторонам оконных проемов, оружие на всякий случай привели в готовность.
Пыльный УАЗик въехал во двор. Из машины вышли трое – два мужика в возрасте, один из которых был повзрослевшей копией Игоря, и бородатый мужчина лет тридцати, явно не атлетического телосло-жения.
Борода у него была не такой, как у Игоря. У Игоря она росла, как попало, и давно уже скучала по ножницам, у мужчины, вылезшего с заднего сидения УАЗика, борода была ухоженной, стильной, я бы даже сказал. И очки у него были стильные – слегка затемненные, в тонкой золотистой оправе. Мы молча наблюдали за тем, как Игорь по-вторил процедуру знакомства своих 'ребяток' с новыми людьми, по-сле чего отец стал знакомить Игоря со своими друзьями.
– Инзарин, – коротко представился пожилой.
– Здравия желаю, товарищ генерал, – по-военному поздоровался Игорь и пожал протянутую руку.
Ого! Генерал?!
– Андрей, – представился бородатый и добавил: – Инзарин.
Игорь поздоровался и с ним, потом повернулся к отцу и сообщил ему неожиданную новость:
– Батя, у меня тоже гости.
– Вот как? – удивился Сидоров старший. – Что за люди? Уж не те ли, кого вся красная армия в тайге ищет? Все входы и выходы в Ман-журск перекрыли?
– Они.
– Надеюсь, ты знаешь, что ты делаешь?
– Батя, это мои друзья. Я с ними в Чечне воевал, по крайней ме-ре, с двоими из них.
– С ними вместе? Не против них?
– Нет, батя, это наши.
– Сколько их, наших этих?
– Трое. Было четверо, одного убили.
Я видел, как Сидоров старший бросил цепкий взгляд в сторону дома, по окнам, словно очередью из автомата полоснул.
– Слышь, Хохол, – тихо сказал мне Рэбэ, – этот парень с бородой сильно на тебя смахивает. Не находишь?
– Не нахожу, – ответил я и, увидев, что все четверо, двое
Сидо-ровых и двое Инзариных, идут к дому, опустил свой автомат на пол, прислонив его к стенке. – Вы бы, мужики, тоже пушки убрали.
Неудоб-но как-то.
Рэбэ пожал плечами и последовал моему примеру. Гуинплен то-же прислонил автомат к стене, но я заметил, что на предохранитель он его не поставил. Мы снова уселись за стол и взяли в руки кружки с остывшим чаем.
– Слышь, Гуинплен, – в полголоса позвал Рэбэ.
– Чего?
– Я только сейчас заметил: где твой арбалет?
– Черт, – ругнулся Славка. – Там оставил… Возле Выкидыша…
Рэбэ покачал головой.
Сидоров старший на правах хозяина этого дома вошел первым. Игорь стоял за его спиной.
– Привет честной компании, – сказал Сидоров старший. – Спаси-бо, что навестили. Куда путь держите?
Рэбэ встал из-за стола и ответил:
– Конкретно мы еще не решили, э-э-э…, простите, как мне к вам обращаться?
– Михаил Иванович, – подсказал Сидоров старший.
– Мы, Михаил Иванович, шкуры свои спасаем. Нам сейчас глав-ное – уйти подальше. Когда в безопасности окажемся, тогда и решать будем, что дальше делать. Здесь, на кордоне, не задержимся. Мы бы сюда и не пришли, Игоря в лесу встретили, он нас и пригласил. Прого-ните – уйдем немедленно, в обиде не будем.
– Раз Игорь вас сюда привел, значит, вы гости, а гостей прого-нять не в моих правилах. Ну-ка, лучше расскажите-ка свою историю. Почему вас, как волков обложили. Что такого вы натворили?
Михаил Иванович, Игорь и старший Инзарин уселись на лавку напротив нас. Андрей встал у печки, закурил.
– В том-то и дело, что ничего…, – начал рассказывать Рэбэ. -
Может быть, и натворили бы со временем…, да не успели. Поняли, куда вляпались, когда жаренным запахло, и сбежали. Но живыми нас отпускать не хотят.
– Какое отношение вы имеете к вооруженным силам? – спросил доселе молчавший генерал Инзарин.
– Теперь никакого, – ответил Рэбэ. – Кто в запасе, – я понял: Рэбэ имел в виду меня, – кто уволен вчистую. Лично я по контузии.
– Тогда почему на вашу поимку воинскую часть бросили? – за-думчиво произнес Инзарин. Похоже было, что этот вопрос он задает самому себе, но ответил Рэбэ:
– Понятия не имею. Контракт мы не с Министерством Обороны заключали, с фирмой частной. Хотя…наши работодатели какое-то от-ношение к армии все же имели. Меня, например, с ними военком свел.
– И меня через военкомат вербанули, – встрял я.
Инзарин мельком взглянул на меня и хотел задать Рэбэ сле-дующий вопрос, но вдруг снова повернул голову в мою сторону и по-смотрел на меня более внимательно. Лицо генерала стало каким-то задумчивым и немного растерянным. Он словно силился что-то вспомнить. Может быть, перепутал меня с кем-нибудь из своих знако-мых? Обознался, решил я, сто пудов обознался, я-то его никогда пре-жде не встречал, память на лица у меня хорошая, я даже чурбанов запоминаю.
– И что же это за люди…ваши работодатели? – спросил Михаил
Иванович.
– Затрудняюсь ответить, – сказал Рэбэ. – Нам они ни своих зва-ний, ни фамилий, ни имен не сообщали. Они даже между собой друг друга по прозвищам называли. Японец, Химик, Пуля. Старшего мы как Носорога знали.
– Как, как? – переспросил Михаил Иванович.
– Носорог.
Михаил Иванович ударил кулаком по столу.
– Не обознался я, Олег, – радостно сказал он Инзарину старше-му. -
Там, на дороге. Это ведь я его увидел. У вертушки он стоял. Я его сразу узнал, только сомневался. Помнишь, тебя еще пытал, не уз-нал ли ты кого?
– То есть, ты хочешь сказать, что тот, у вертолета, старший лей-тенант Рогулис?
– Он, гнида! Носорог!
– Постой, Миша. Не делай поспешных выводов. Я слышал, что Рогулис вроде бы сразу после Афгана в Литву свою подался. Может быть, это другой какой-нибудь Носорог? Может быть, совпадение?
– Парней преследует Носорог. Раз, – стал загибать пальцы Миха-ил
Иванович. – Я видел Рогулиса-Носорога и узнал его. Два. Рогулис – сволочь. Три. И всегда занимался темными делишками. Четыре. Какое тут может быть совпадение?
– И все же! Как выглядел ваш Носорог? – спросил Инзарин у Рэ-бэ.
– Похож на прибалта или на немца. Голова седая, с залысинами.
– Говорит с акцентом, – снова встрял я и снова поймал на себе пристальный задумчивый взгляд генерала Инзарина.
– А у него с носом все в порядке? – спросил Михаил Иванович и ткнул пальцем себе в переносицу. – Вот тут шрама нет?
– Есть, – вспомнил я.
– Это я ему нос сломал, – радостно сообщил Михаил Иванович.
– А тебя за эту драку чуть в рядовые не разжаловали и под три-бунал отдать запросто могли, – напомнил ему генерал Инзарин.
– Ну не отдали же! Только со званиями тормозить стали. Да и драки-то никакой не было. Так, врезал легонько нехорошему человеку по физиономии. Кстати, свидетелей у Рогулиса не было. Его слово против моего.
– Скажи спасибо нашему командиру полка, это он тебя прикрыл. Ведь ты не простому старлею по рже дал, ты своей кувалдой офицеру особого отдела нос размозжил.
– Хорошо он меня прикрыл, – усмехнулся Сидоров. – На смерть отправил. Тебя, кстати, тоже, Олег Алексеевич. Как мы в том бою под
Кандагаром живыми остались – уму не постижимо! Ну, да лад-но…оставим воспоминания на потом и вернемся к нашим беглецам.
Мне становится все интересней и интересней эта их история.
Давай-те-ка, все с начала и поподробней.
Рэбэ принялся рассказывать, а я стал разглядывать Инзарина младшего, который продолжал стоять у печки. Что там Рэбэ говорил, что этот интеллигент смахивает на меня? Да ничего общего! Хиляк и белоручка. Генеральский сынок! Стоит эдак скромненько, очечки свои носовым платочком протирает. Подует на дымчатые стеклышки и трет.
