- Параграф второй.
- А сколько всего параграфов? - поинтересовалась Анджела Дэвис.
- Двадцать шесть.
Девушка почесала макушку. Ким смущенно засмеялся и обратился к Илье:
- И ты все двадцать шесть помнишь?
- Конечно, - невозмутимо ответил Илья. - Повторяйте: "Он в глубине своего существа..."
- Он в глубине своего существа...
- Не на словах только, а на деле...
- Не на словах только, а на деле...
- Разорвал всякую связь со всем образованным миром и со всеми законами, приличиями, общественными условностями, нравственностью этого мира.
- ...нравственностью этого мира.
- Товарищ Сергей, а что такое нравственность? - спросил Ким, робея.
Илья усмехнулся:
- Как сказал Ленин, нравственность - это то, что служит разрушению эксплуататорского общества и объ-единению всех, созидающих общество коммунистов. От себя добавлю - новое общество коммунистов. Понятно?
Но, кажется, корейцу не очень было понятно.
- Нравственность - это разрушение. Теперь понятно?
Ким кивнул.
Илья на мгновение задумался, восстанавливая в памяти текст клятвы.
На окраину площади выполз милицейский "уазик" и остановился.
- ...нравственностью этого мира, - еще раз повторил Илья, не отрывая взгляда от милиции. "Уазик" дернулся и уполз в темноту.
- Коммунист для него - враг беспощадный, - торопливо заговорил Илья, - и если только он продолжает жить в нем, то для того только, чтоб верней его разрушить.
- Коммунист для него - враг беспощадный и если только он продолжает жить в нем, то для того только, чтоб верней его разрушить, - торопливо повторили кореец и мулатка.
- Все! - неожиданно оборвал клятву Илья и глянул туда, куда уехал милицейский патруль.
- Ты же говорил, двадцать шесть параграфов, - хитровато щурясь, напомнил Ким.
- Хватит с вас и двух, - недовольно бросил Илья.
- Хватит и двух, - охотно согласилась Анджела Дэвис. Она зябла: было ветрено и прохладно.
Илья улыбнулся:
- С этой минуты вы члены НОК - нового общества коммунистов, поздравляю.
- А расписываться нигде не надо? - сделавшись очень серьезным, спросил Ким.
- Сейчас распишитесь, - успокоил Илья соратников и извлек из бокового кармана толовую шашку с крысиным хвостом бикфордова шнура.
- Ух ты! - удивился Ким. - Где взял?
- Атомную бомбу предложили, но дорого, - пошутил Илья. В другой его руке возникла зажигалка.
Задорно улыбаясь, Илья поглядывал то на соратников, то на хрустальный храм.
- Ну что, насыпем махры в пасхальное тесто? - весело предложил он.
И Ким, и Анджела Дэвис сразу поняли, что хочет сделать их вождь, но, судя по выражению их лиц, не очень в это верили.
Илья щелкнул зажигалкой, но ветер мгновенно погасил пламя. Илья засмеялся.
- Но вы же говорили: Бога нет. Вы кричали: Бога нет, да? - спросил он, продолжая щелкать зажигалкой.
- Да, нет, - кивнула Анджела Дэвис.
- Нет, да, - закивал Ким.
Илья вновь засмеялся:
- Боитесь? Когда Павка насыпал попу махры, он верил еще, что Бог есть, и все равно насыпал. А вы говорите, Бога нет, и боитесь!
- Что мы, Бога, что ли, боимся? - возмутилась Анджела Дэвис.
- Нас посадят, - объяснил ситуацию Ким.
- Не посадят, - успокоил Илья. - А если посадят, это даже лучше - нам нужны новые мученики.
- Да ты знаешь, сколько на эту стекляшку денег потратили?! - все больше заводилась Анджела Дэвис.
- Сколько? - посмеиваясь, спросил Илья.
- Сколько-сколько? Много!
- А знаешь, чьи это деньги? Это деньги твоей бабушки. Это деньги твоей мамы. Это ваши деньги! Печенкин украл деньги у народа и на эти деньги решил прославить себя. Она ваша, и вы можете делать с ней все, что захотите.
Щелкала и щелкала зажигалка, пламя вспыхивало и гасло, вспыхивало и гасло.
- А я не хочу! - крикнула Анджела Дэвис. - Пусть стоит!
- А Ленин? - насмешливо крикнул Илья.
- И Ленин пусть стоит!
Ким кивнул, соглашаясь с девушкой. Илья улыбнулся. Он знал, что это услышит. Перестав щелкать зажигалкой, он заговорил тихо, спокойно:
- Вы еще не понимаете, что им двоим здесь не устоять. Если они сегодня построили здесь эту часовню, завтра захотят снести памятник. Бога нет. Его никто никогда не видел. А Ленин есть. Я видел Ленина.
Илья сердито и нетерпеливо глянул по сторонам, щелкнул зажигалкой, и тут словно чудо случилось - ветер совершенно стих, пламя даже не колебалось, и Илья поднес к нему конец бикфордова шнура. Он громко зашипел и заискрился.
Анджела Дэвис пронзительно завизжала, не сводя глаз с бегущего белого огня.
- Бегите! - закричал Илья, швырнул взрывчатку за решетку ворот, на кафель, под образа и побежал прочь.
- Мама, - прошептала Анджела Дэвис и рванула в другую сторону.
Ким растерянно посмотрел на шашку, подергал решетку ворот и тоже побежал.
Как они бежали! Долго и стремительно, на одном дыхании. Усталость наступила вдруг, ударила под дых, свалила. Падая, Анджела Дэвис привалилась к какому-то забору, сползла на землю и несколько секунд не дышала, вслушиваясь в ночную тишину. Взрыва не было.
Анджела Дэвис всхлипнула и задышала - часто и громко, часто и громко... Но и оглушенная собственным дыханием, она услышала, что рядом, по другую сторону забора, кто-то тоже задышал - часто и громко... Он то ли заразился ее дыханием, то ли дразнился... Анджела Дэвис зажала ладонью рот и прислушалась. За забором было тихо. Тогда она стала медленно подниматься, чтобы заглянуть туда, и обнаружила вдруг вырастающую напротив удивленную и испуганную физиономию Кима.
Дыхание прорвалось одновременно, и, глядя друг на дружку, они разом задышали - часто и громко, часто и громко, и все чаще и громче... Странно, но это было почти то самое любовное дыхание...
2
Уже рассветало, уже солнце поднялось над Доном, а они все танцевали, превратив в танцевальную, площадку для подъема флага. Свой старый, обклеенный вырезанными из журнала фигурками Брюса Ли магнитофон Ким прикрутил проволокой к флагштоку. Пел Джо Дассен. Юноша и девушка были напряжены и держались на приличном друг от друга расстоянии. Анджела Дэвис без умолку говорила:
- А у меня бабка замуж собралась. С Коромысловым ихним. Захожу в комнату, а они стоят, обнимаются... Я ей говорю потом: "Ба, я вам на свадьбу презерватив подарю". А она палкой меня по башке! Шишара - во!
Девушка наклонила свою курчавую голову и замерла в ожидании. И Ким вдруг прикоснулся к ее голове губами.
Анджела Дэвис подняла удивленные глаза.
- Хочешь, я скажу тебе, что такое десятый сталинский удар? - предложил Ким.
- Хочу, - торопливо кивнула Анджела Дэвис.
- Это... в октябре 1944 года - удары войск и Северного флота на севере и в Заполярье. - Ким нерешительно засмеялся. - То никак не мог запомнить, а то вспомнил сразу.
- А я знаю, кто не дал хрустальный храм взорвать, - решительно объявила Анджела Дэвис.
- Кто?
- Товарищи новые коммунисты! - Они услышали голос Ильи и, хотя знали, что он появится здесь, в своем подполье, вздрогнули разом от неожиданности. Илья стоял внизу и смотрел на соратников вызывающе насмешливо.
- Танцуй, - приказала Анджела Дэвис, и они продолжили танец.
Насмешливость во взгляде Ильи сменилась озадаченностью.
- Пошли купаться, - предложил он, но танцующие старательно делали вид, что его не слышат.
- Поцелуй меня, - приказала шепотом Анджела Дэвис.
Ким сообразил, что это не по-настоящему, вытянул губы трубочкой, зажмурился и подался вперед, но добраться до лица девушки духу все равно не хватило. Он открыл глаза и наткнулся на сердитый взгляд Анджелы Дэвис.
Илья засмеялся.
- У вас что, от страха крыша поехала? - спросил он, скидывая рубашку.
- Бум! Джи! Кия! - недовольно пробормотал Ким.
Анджела Дэвис забыла про партнера по танцу, повернулась к Илье и закричала:
- А знаешь, кто не дал хрустальный храм взорвать?
- Ну, и кто же? - Илья стоял подбоченясь и смотрел очень насмешливо.
- Бог! - выпалила Анджела Дэвис.
Илья заливисто засмеялся:
- Я так и знал...
- Чего ржешь?! - оскорбленно завопила Анджела Дэвис.
Илья посерьезнел.
- В таком случае я - Бог. Это был муляж. Муляж, понимаете? Я и не собирался его взрывать. Коммунисты - не варвары. Но предупредить их мы были должны. Я написал там - "НОК". А для вас это была проверка. Вы ее не выдержали, поэтому я объявляю вам выговор. Строгий выговор. А теперь пошли купаться, - закончил он и стал расстегивать джинсы.
- Печенкин! - выкрикнула вдруг Анджела Дэвис.
Похоже, Илья не ожидал это услышать.
- Илья Печенкин!! - продолжила свою атаку мулатка. - Думаешь, не знаю? Да я это давно поняла! Печенкин ты, вот ты кто!
Родовая фамилия Ильи звучала в устах девушки, как ругательство.
- Пошел к черту, Печенкин!
- Послушайте... Товарищи... - робко и безуспешно пытался урезонить ее Илья.
