Катя подумала: «Что за педант, сейчас два часа будет читать. Еще придется задержаться из-за него, а мама просила забрать Дениса из садика, она вечером собирается к подруге. Ох, не везёт мне, не везёт — один женатый, другой нудный!»
— Я быстро! — ответил Максим, словно подслушав её мысли.
Он взял листки с подоконника и, изобразив чтение, краем глаза принялся наблюдать за Катей. Девушка покусывала губу в нетерпении, и ему показалось, что ей было досадно. Ему также показалось, что первоначальный обоюдный интерес друг к другу, испытанный ими с момента встречи, вдруг улетучился, и произошло это по его вине. Зачем он взялся перечитывать бумаги? Зачем выставил себя занудой? Если в документах и найдутся ошибки, их никогда не поздно исправить.
Максим пробежал взглядом первый лист, отложил его в сторону.
Нужно было исправляться, но как? Пригласить её сегодня в ресторан, в кино? Пойдет ли она, ведь они толком не знают друг друга?
Ему показалось, что досада её еще вызвана и его нерешительностью. С девушками надо быть смелым и дерзким, девушки любят таких. Не надо размазывать кашу по тарелке, а он занялся бумажками, будто сейчас это было самым главным. «Брось, всё, брось! — говорил он себе, — отложи бумаги в сторону, спроси её о чем-нибудь, пошути, разряди обстановку!»
Но вместо этого он сухо сказал:
— Бумаги в порядке, я сейчас подпишу.
Его слова прозвучали сугубо официально, совсем не так, как ему хотелось.
Катя, молча, протянула ручку. Он поставил свою подпись на двух экземплярах и взял себе один из них. Дело было сделано, можно уходить. Дальше агентство должно было организовать оформление покупки и всё, больше они могли не увидеть друг друга так близко. Могли встречаться только в метро, в одном и том же вагоне и вежливо кивать друг другу, как люди, когда-то оформившие совместную сделку, но малознакомые.
Пора было уходить.
Однако они оба задержались, не зная, что сказать друг другу и что сделать. Любое слово могло прозвучать фальшиво, а любое движение выглядеть искусственно. Курьезность ситуации для Максима состояла в том, что он, может быть, впервые, не знал, что ему делать. Ему не надо было просить номер её телефона — они сегодня созванивались и номер сохранился в адресной книге мобильника. Ему не надо было просить о встрече — они и так встретились. Всё, что хотел сказать, в чем признаться, можно было без помех сказать сейчас. И признаться тоже.
Они стояли и смотрели друг на друга. Время тянулось, казалось, бесконечно. Но так только казалось, а на самом деле, они стояли всего какое-то мгновение. Не дождавшись слов от Максима, Катя повернулась и медленно пошла к выходу, а Завьялов, потоптавшись на месте, двинулся следом, проклиная свою нерешительность. Он хотел сказать нужные слова, но язык словно прилип к гортани и перестал повиноваться.
Тем временем, девушка закрыла квартиру, вызвала лифт, и они поехали вниз, стоя вдвоем в кабине с чувством сохранившейся неловкости. Это чувство витало в воздухе.
Катя думала: «Вот, стоит и молчит. Боже мой, какой робкий! Неужели это всё, и теперь разбежимся? Может самой взять инициативу, предложить сходить в кафе, в «Шоколадницу»?»
Она посмотрела в зеркало, висевшее на стенке лифта, увидела отражение фигуры Максима, его лицо. Оно было мрачным, насупленным.
«Еще заплачет чего доброго, — подумала Катя, — ну, если гора не идет к Магомету, придется мне пойти к горе».
Дверцы лифта раскрылись, они вышли на улицу. Катя нерешительно остановилась возле подъезда, и Максим, подчиняясь какому-то внутреннему позыву, остановился рядом, словно ждал от неё последнего слова.
— Максим, не хотите сходить в «Шоколадницу» или «Старбакс»? — спросила с улыбкой девушка, — посидим, обсудим вашу покупку.
— Конечно, пойдем! — он засмеялся тем кротким смешком, которым люди часто скрывают смущение — а когда?
Катя насмешливо посмотрела на него — то слова не вытянешь, то вдруг сделался резвым, как жеребец.
— Я сегодня не смогу, мне надо сына будет забрать из садика, — сказала она, — а вот завтра после работы можно посидеть.
Говоря эти слова, она внимательно смотрела на лицо молодого человека. Катю интересовала реакция Максима на то, что у неё есть сын. Эта информация, словно лакмусовая бумажка, использовалась ею для проверки потенциальных кавалеров, но лицо Максима не выразило паники, оно было спокойным.
— Вы во сколько заканчиваете? Я за вами подъеду.
— Обычно в шесть. Но завтра, в пятницу, мы заканчиваем на час раньше.
— Отлично! Куда подъехать?
Катя на минуту задумалась и вспомнила, что недавно встречалась с Викой в «Старбаксе» на Китай-Городе.
— Знаете, за мной не надо заезжать, приезжайте сразу на Китай-Город. Неподалеку от входа в метро есть «Старбакс», там и посидим.
— Окей! Вас подвезти? Я сегодня на машине.
— Нет, спасибо, я живу в Ховрино, — сказала Катя и махнула рукой, показывая в ту сторону, где находился её район.
Максим хотел что-то еще сказать, но передумал, боясь спугнуть нечто недосказанное, личное, вновь возникшее между ними и повисшее в воздухе.
С некоторых пор Стас стал замечать, что Камо Карапетович общается с ним как-то не так, не как обычно. Стас ничего не мог сказать — внешне всё оставалось по-прежнему: те же приятные слова, те же жесты, связанные с проявлением уважения к нему, как к основному руководителю сети, другие маленькие знаки внимания, свойственные южным людям. Именно эта повышенная учтивость, которая, как знал Гусаров по опыту общения с кавказцами, не бывает случайной, натолкнули его на мысль, что Камо его подозревает. Подозревать он мог только в одном — в «левых делах», в несанкционированном бизнесе. А это означало, что Камо кто-то обо всём рассказал.
Подумав об этом, Стас расстроился и поделился своими мыслями с Максимом.
— Что делать? Что делать? — растерянно говорил он скорее риторически, чем вопросительно, примерно так, как Гамлет, спрашивал «быть или не быть?», не ожидая ответа, потому что уже знал его.
— Что делать? Хватать собаку за нос! — сердито ответил Максим.
— Какую собаку, какой нос? Это метафора? В смысле — ловить удачу?
— Типа того. На площади Революции в метро есть собака. У неё нос отполирован и нога.
Стас удивился:
— Нос я еще могу понять — чтобы нюх был хорошим, но нога причем?
— Чтобы свалить удачно, когда будут брать за задницу, зачем же еще?
— Я серьезно, а ты стебаешься. Камо меня кто-то заложил, и я думаю, это Сашка, — Гусаров нахмурил рыжие брови, — кто еще мог кроме него? Лерка могла, но она не имеет доступа к телу хозяина. А Вадим? Ему незачем, он сам пасется на этом лугу.
— Постой, — Максим пытливо посмотрел на приятеля, — так ты говорил с Белорыбовым или нет? Я же тебе предлагал с ним поделиться, помнишь?
— Помню, помню! — сморщился Стас, — ну не тер я с ним эту тему, что теперь делать?! Подумаешь, пельмень, битый пиксель Сашка Белорыбов! Перебьется, толстый хрен!
— Вот он тебя и спалил, Стасик, облажался ты. Тут и гадать нечего, к бабке не ходи! Теперь остается только ждать, что сделает Камо.
— А ты как будто доволен? Прикинь, если меня спалили, то и тебя тоже могут, если уже не спалили. Так что валить отсюда будем вместе.
Максим пожал плечами и ничего не сказал в ответ. Стас был прав, такой вариант развития событий казался вполне реальным. Однако своё резюме Максим пока не торопился кидать в сеть, на сайты работодателей. Он надеялся, что всё обойдётся.
А Стас, неудовлетворенный разговором с Максимом, который его не поддержал, как он надеялся, а наоборот расстроил, решил успокоиться другим способом. Он не стал заказывать проститутку в номер «гостиницы на час» или идти в спа-салон, а захотел отвлечься так, как всегда это делал в трудной ситуации — поехал в студию бальных танцев.
Руководитель студии Дина продолжала изучать со своими учениками латиноамериканские танцы. Оставалось несколько финальных занятий по обучению румбы. Практически все уже неплохо овладели базовыми движениями — двигали бёдрами, держали спину и разводили руки, легко занимали закрытые и открытые позиции.
Быстро переодевшись и войдя в зал, Гусаров обратил внимание на то, что Лада сегодня отсутствовала, а Неля была занята с другим партнером. Маша, как всегда одиноко стояла в стороне. Гусаров вздохнул и пошел к ней.
Увидев Гусарова, Маша оживилась и явно обрадовалась Стасу, она заулыбалась, робко помахала издали рукой. Они уже провели вместе несколько занятий, но девушка чувствовала, что совсем не нравится ему. Однако сам Стас ей очень нравился, ужасно нравился, она была в него влюблена тайно, не признаваясь в этом не то что близким подругам, которых у неё было немного, но и самой себе.
