Из досок Серый – под руководством Шурика – смастерил кораблик-катамаран, намотал на отдельную дощечку метров пятьдесят толстого капронового шнура, ближе к концу привязал несколько поводков из лески, на поводках закрепил самодельные мушки-приманки. Мушки он изготовил из оленей шкуры, что валялась на пороге комнаты в общаге, и своих собственных волос с известного места. Шурик, впрочем, утверждал, что для изготовления качественных мушек гораздо лучше подходит интимный женский волос. Только, вот, где его было взять? Тем более, в срочном порядке? В качестве завершающего штриха Серый обмотал приманки красной шерстяной нитью и резюмировал:
– Отличные мушки получились! Сам бы ел…
Он сложил-побросал в рюкзак брезентовую плащ-палатку, снасти, несколько картофелин, луковицу, краюху хлеба, чай, сахар, соль, походный котелок, эмалированную кружку, алюминиевую ложку, перочинный ножик, бутылку «Плиски», килограмм конфет «Старт», пачку чая со слоном, папиросы, спички. Поразмышляв с минуту, добавил пару банок сосисочного фарша – о тушёнке после «Жаркого» Сергей даже думать (временно, понятное дело!) не мог. Как говорится, были сборы недолги…
На маршрут Серый вышел ранним утром. От пятнадцатой буровой дорога круто уходила в сопки, солнышко припекало по-взрослому, пот лил ручьями. Мокрый, как последняя мышь, он, всё же, взобрался на перевал и надолго застыл, поражённый открывшейся взгляду красотой.
Внизу, как на ладони, лежала широкая долина Паляваама. Река текла десятками отдельных проток-рукавов. Эти рукава причудливо пересекались, то сливаясь в несколько широких, то опять разделяясь на десятки узких. Были видны многочисленные острова, старицы, пороги и водопады…
Насмотревшись вдоволь на природные красоты, Сергей заметил, что стоит в десяти-двенадцати метрах от приземистого дома. Из-за покатой крыши высовывался чёрный деревянный крест церкви. Рядом с домом располагались три большие теплицы. Из крайней выбрался молодой русобородый мужик – в чёрной рясе и кирзовых сапогах.
– Здравствуйте, отец Порфирий! – широко улыбнулся Серый.
– И тебе здравствовать, отрок проходящий! – добросердечно откликнулся монах (поп, батюшка, инок – кто их разберёт?). – На рыбалку, смотрю, собрался? Бог тебе в помощь! Рыбки наловишь – заходи на обратном пути. Ты меня рыбкой угостишь, я тебя – дыней настоящей, – батюшка с гордостью кивнул на теплицы.
Неожиданно пошёл мелкий и нудный дождик. Над долиной Паляваама ещё ярко светило солнце, а над противоположной стороной перевала, откуда пришёл Сергей, зависли серые скучные тучи.
– Если что, у меня в кельи можешь переждать дождь, – предложил отец Порфирий. – Торопишься? Тогда, мой тебе совет: сворачивай налево, там, на Палявааме, стоит неплохая избушка. В ней и перебедуешь непогоду…. Кто это тебе наплёл про «тёмное место»? Врут всё, пренебреги! Обычное там место, просто людишки гнусные взяли моду – наведываться туда. Но сейчас для них ещё не сезон, – непонятно объяснил батюшка. – Они только по ранней весне, да ещё по зрелой осени безобразят. А сейчас и нет там никого…. Ступай со спокойным сердцем!
«Не соврал Шурик!», – отметил про себя Серый. – «Глаза-то у батюшки – как у больной собаки: тоскливые и безразличные, пустые какие-то…».
Попрощавшись с отцом Порфирием и накинув на плечи плащ-палатку, он – по левому отвороту – торопливо спустился с перевала.
Через три с половиной часа показалось неказистое строение, выстроенное на речном берегу, ветерок принёс неприятный запах. Изба приближалась, гнилостный запах неуклонно усиливался, постепенно превращаясь в нестерпимую вонь…. Вокруг избушки – в радиусе пятидесяти-семидесяти метров – земля была щедро покрыта останками битой птицы: уток, гусей и лебедей.
«Видимо, по весне, во время прилёта в эти края птичьих стай, кто-то здесь веселился от души», – подумал Серый, старательно прикрывая нос рукавом штормовки. – «И столько, гады, набили птицы, что и местное зверьё все съесть не смогло. Но растащили медведи, песцы и лемминги птичьи части по всей округе. Везде валяются полусгнившие крылья, головы и лапы…. Прав был отец Порфирий – относительно «гнусных людишек»! Видимо, партийно-начальственная элита развлекалась прошедшей весной на берегах Паляваама, не иначе. Простые люди не приучены – так гадить…».
Но выбора не было, дождик припустил нешуточный. Пришлось Серому заняться уборкой прилегающей территории, благо у дверей избушки обнаружилась крепкая лопата. Уже в сумерках он закончил возведение птичьего могильника – метрах в ста от избы.
Ещё повезло, что в сенях был сложен приличный запас сухих дров. Сергей раскочегарил крохотную печурка, поужинал хлебом с сосисочным фаршем и запил трапезу чаем, слегка разбавленным «Плиской».
«Всё совсем и неплохо!», – решил он и заснул сном праведника, вполне довольный жизнью и собой.
Утро выдалось солнечным и тёплым, серые тучи за ночь ушли в сторону моря. Серый весь день старательно рыбачил, прыгая по камням, и упорно блуждал среди многочисленных рукавов Паляваама, перемещаясь – предварительно закатав болотные сапоги – от одного крохотного островка к другому.
К вечеру он поймал пять неплохих хариусов – примерно по килограмму каждый. Из двух рыбин Сергей сварил полноценную уху, а оставшихся хариусов сложил в ледник – под домиком обнаружился вкопанный в вечную мерзлоту железный ящик, на одну треть заполненный голубоватым льдом.
Стемнело, Серый зажёг свечной огарок, обнаруженный в избе. Сидел возле раскалённой печи – голый по пояс – и с аппетитом хлебал уху. Неожиданно в дверь постучали – громко, нагло и уверенно.
– Глухомань, тоже мне, называется. Никакого тебе покоя…, – ворчливо пробормотал он себе под нос и ответил в полный голос: – Не заперто, входите!
Распахнулась дверь, и в избу вошли два несуетливых мужика: одеты по-походному, за плечами размещались внушительные рюкзаки, лица – коричневые от загара, качественно продублённые ветрами. Серьёзные пассажиры, одним словом…
– Здорово, хозяин! – отметились мужики. – Рыба-то есть? Угощай путников! А у нас спирт имеется с собой. Вот, и устроится пикник…
Хорошо ещё, что Пашка Обезьян инструктировал Сергея относительно таких ситуаций, мол: – «Если с людьми серьёзными контактировать где-либо придётся – ну, к примеру, в тундре, тайге, или в камере тюремной – то всегда солидность изображай, не суетись, с вопросами не лезь и туману напускай всячески, мол, ты тоже будешь не из простых чалдонов…».
Вежливо поздоровавшись, Серый достал из ледника рыбу и принялся, молча, готовить свежую ушицу. Мужики исподволь присматривались к нему, но с расспросами пока не лезли. Очевидно, в их головах складывалась следующая логическая цепочка: – «Парнишка совсем ещё молодой, но брит на лысо, руки все битые-перебитые, на торсе голом наблюдаются многочисленные синяки и ссадины (а вы на «Жарком» полтора месяца повкалывайте по-чёрному!), молчит угрюмо, но без видимого страха…. Нет, непрост парнишка. Ох, непрост!».
Сергей и пришлые мужики отведали ухи, выпили спирта, слегка разведённого речной водой. И тут, вроде, всё прошло нормально – Серый не поперхнулся ни разу.
– А, что же ты, хозяин радушный, не поинтересуешься, мол: – «Кто такие? Откуда?» – спросил один из гостей, слегка осоловевший от выпитого.
– Так это, господа проходящие, дело-то совсем не моё, – скромно, как и учили, ответил Серый. – Да, и молод я ещё – вопросы такие задавать. Но, если настаиваете, то спрошу…. А кто вы, уважаемые? Где мазу держите? По какой нужде очаги родные покинули? Может, помощь нужна какая?
Мужики, понимающе переглянувшись, скупо улыбнулись и поблагодарили:
– За помощь предложенную – спасибо. Но, как говорится, справимся сами…. А, кто мы? Да так, гуляем здесь, не торопясь, присматриваемся к местам красивым…. Сам-то, из каких будешь?
– Получается, что и я – типа на променад вышел. Тесно стало в хоромах дядиных. Решил, вот, свежим воздухом подышать. Так, самую малость…
Второй тип заинтересовался единственной татуировкой «хозяина» – это Пашка Обезьян наколол Серому на левом плече профиль Че Гевары.
Сергей рассказал мужикам про Че – про то, как штурмовал полицейские казармы, как выпускал из тюрем заключённых. Про то, как за ним сатрапы по всему миру охотились, и про смерть его героическую…. Мужики слушали очень внимательно, время от времени восхищённо цокая языками. Довольные друг другом, они допили спирт и легли спать.
Когда утром Серый проснулся, то мужиков уже и след простыл. Ушли куда-то по-тихому, тундра-то, она – бескрайняя…
– Что тут поделаешь, опять надо ловить рыбу, – с философской грустинкой вздохнул Серый. – Не пустым же, в конце концов, возвращаться домой. Засмеют пацаны…
К обеду он наловил ещё с десяток хариусов, но уже помельче – грамм по семьсот-восемьсот. Опять наварил ухи, а рыбу, не задействованную в этом процессе, рачительно сложил в ледник.
